Цитадель (Тамплиеры - 3) - Октавиан Стампас

- Даже, если прольется сильный ливень, они не могут запасти достаточное количество воды, - сказал он, - насколько мне известно, в этих местах не бывает продолжительных дождей. И даже если они сегодня дополнят свои резервуары, они отсрочат свою гибель лишь на несколько дней.

Барон недовольно посмотрел в сторону говорившего. Этот человек прибыл с указаниями от верховного капитула и имеет право на свое мнение, но уж больно заносчиво он себя ведет. И более всего раздражает в нем даже не вызывающий тон или прямое несоблюдение приличий, этого барон не потерпел бы и от посланника верховного капитула, а то, что этот урод всегда оказывается прав. И все это видят.

Полуторамесячное сидение под стенами Алейка, еще несколько дней назад, выглядело совершенно бесперспективным, несмотря на нейтральное отношение Зейнальского эмира, а, стало быть, и самого Саладина. Замок казался и оставался неприступным. Синан, имея в числе своих врагов всех государей Европы и Азии, не мог не позаботиться о многолетнем запасе провизии на случай нападения кого-нибудь из них. Удачей можно было считать уже то, что тамплиерской армии удалось подойти вплотную и неожиданно к Алейку, не заплатив за это жизнью своего военачальника.

Барон де Бриссон начал втайне уже жалеть о том, что взялся за это хлопотное дело, осаду ассасинского замка, как появился шевалье де Труа, или брат Реми, как он просил себя называть. Это обращение нравилось ему больше. Он согласился с той мыслью, что Синану хватит пищи на три-четыре месяца пока не начнется зима и нахождение армии здесь, в горах, станет невозможным. А вот, что касается воды... Короче говоря, он попросил У барона два десятка людей посноровистей и поотчаянней и двести локтей бедуинских волосяных веревок. Брат Реми утверждал, что знает, каким образом поступает вода в замок и брался канал поступления пресечь.

- Вы сломаете себе шею и погубите людей, - сказал барон, когда вместе с братом Реми и другими военачальниками осматривал ущелье, в котором, по утверждению посланца капитула, и располагался этот таинственный канал.

Де Труа настаивал на том, что надо спуститься на самое дно этого ущелья, и тогда слабость в обороне, казалось бы неприступного замка, станет очевидной.

- Откуда вы это можете знать, шевалье? - недоверчиво спросил барон, вы что бывали в замке прежде?

- Я пришел к этому выводу путем ряда умозаключений, - смиренно ответил монах, чем положил первый камень в башню неприязни, которая воздвигалась в сердце гордого и не такого уж глупого бургундца. Так решил он, значит есть какая-то орденская тайна и он к ней не допущен. Это ли не унизительно?! Так размышлял он и все время вьющийся поблизости шевалье был постоянным возбудителем этих размышлений.

- И что же вы там нашли? - спросил барон, когда де Труа объявил, что необходимые работы закончены.

Тот охотно объяснил.

- В теле скалы есть глубокая расщелина, со стороны она кажется поверхностной трещиной, еще первый строитель замка заметил, что если в этом месте углубить дно реки, то создается как бы колодец, вы меня понимаете?

- Нет.

- По расщелине проложена труба с греческим винтом, ворот которого наверху в замке, там ходит лошадь по кругу и непрерывно вращает ворот, в силу чего вода непрерывным потоком из реки поступает в бассейн.

- Теперь понятно, - сказал де Бриссон, хотя это разъяснение ничего ему не разъяснило.

- Мы разрушили этот ворот, починить его, сидя наверху, нельзя. Каждый спустившийся будет убит, я поставил на другом краю ущелья самострельщиков. Я думаю Синан уже понял, что его неуязвимости пришел конец.

- Посмотрим, посмотрим.

- Как только мы закончили работы, я велел отправить старцу послание с предложением о переговорах.

Барон сверкнул в его сторону глазами.

- Я имею подобные полномочия, барон, - упредил его гнев брат Реми, - и потом, вы ведь сами понимаете, нам нужно спешить, наши люди измучены, чем раньше мы...

- То время, которое требовалось, чтобы предупредить меня, наши люди могли бы подождать.

- Если вы считаете себя задетым, я готов принести извинения.

Вот эта властная покладистость в посланце капитула была отвратительнее всего.

- Что же вы написали в этом послании?

- Что великий капитул, в случае искренней и полной капитуляции замка Алейк, и прекращения сопротивления всяческого, и делом, и умыслом, против людей и интересов Храма, от разрушения замка и полях замков страны готов воздержаться, получая, однако право на взимание ежегодной дани размером двадцать тысяч мараведисов.

Барон ударил перчаткой по железному наколеннику я хмыкнул.

- Две глупости сразу, ежели мы можем взять их за горло, как вы утверждаете, отчего нам отказываться от этого, зачем оставлять неразрушенным это гнездилище убийц. Другая глупость про дань. Отчего вы решили, что в замке этом могут быть такие деньги? Синан, я думаю, человек не нищий, но всему есть предел. Кучу отрезанных голов они, может быть, и могли бы принести к нашим ногам, но не кучу золота.

Брат Реми пожал плечами, предоставляя разрешение спора ходу событий.

День для ответа был назначен сегодняшний.

- Они опускают ворота! - крикнул кто-то из рыцарей, указывая в сторону замка.

Де Труа мог бы посмотреть в сторону барона, чтобы насладиться зрелищем его бессильной ярости, которая во всем великолепии выразилась на его рыжебородом породистом лице, но не стал. Кажется, он не нуждался в подобного рода развлечениях. Брат Реми стал спускаться к шатру, где был среди прочих привязан его конь. Взобравшись в седло с помощью своего верного оруженосца Гизо, он снова приблизился к барону и его свите.

- Опущенные ворота - признание своей слабости и одновременно приглашение для личной встречи. Вы присоединитесь ко мне, барон?

- У меня несколько иное представление о том, как должны сдаваться замки. Отчего бы этому старцу не прибыть сюда, к моему шатру. Насколько я слышал, он не так уж стар.

- Барон, это не обычный противник, для ассасинов значительно большим унижением является впустить кого-либо к себе.

Барон усмехнулся.

- Значит мне уже доводилось их унижать. Как-то я побывал внутри этого логова.

- Сегодняшний визит во многом будет отличаться от того, уверяю. И для вас, и для меня, - добавил брат Реми не совсем понятную фразу, разворачивая своего коня.

- Не собираетесь ли вы отправиться туда один? - весело спросил барон.

- У меня есть полномочия для этих переговоров, но как высокому посланцу капитула, мне положена свита из двенадцати человек, надеюсь, вы позаботитесь о том чтобы честь Храма не была унижена.

С этими словами шевалье дал коню шпоры и поскакал по тропинке, кружным путем выводящей к площади, перед висячим мостом замка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});