Слова сияния - Брендон Сандерсон

Шаллан с трудом поднялась на колени и попыталась встать, но ноги не слушались, а комната вокруг покачивалась, как будто она по-прежнему находилась на корабле.

— Узор? — прохрипела она. — Узор?

Снаружи до нее донесся шум. Крики?

— Мне жаль, — произнесла Тин ледяным тоном. — Необходимо как следует спрятать концы в воду. В каком-то смысле я тобой горжусь. Ты меня одурачила. Из тебя вышел бы толк.

«Спокойно, — сказала себе Шаллан. — Спокойно!»

Десять ударов сердца.

Но в ее случае не обязательно, чтобы их было десять, ведь так?

«Нет. Должно быть десять. Время, мне нужно время!»

У нее в рукаве лежали сферы. Когда Тин приблизилась, Шаллан резко вдохнула. Внутри ее тела штормсвет превратился в неистовую бурю, и девушка подняла руку, выбрасывая импульс света. Шаллан не могла превратить его во что-то конкретное — она до сих пор не знала как — но на миг ей показалось, что он сложился в колыхающийся образ ее самой, стоящей в гордой позе придворной дамы.

При виде цветной проекции из света Тин остановилась как вкопанная, а затем взмахнула перед собой мечом. Свет пошел рябью и распался на отдельные дымчатые пряди.

— Похоже, я схожу с ума, — проговорила Тин. — Слышу голоса. Вижу всякое. Подозреваю, что какая-то часть меня не хочет совершать задуманное.

Она двинулась вперед, поднимая меч.

— Мне жаль, что тебе придется выучить урок именно так. Иногда мы вынуждены совершать поступки, которые нам не по душе, детка. Трудные поступки.

Шаллан зарычала, вскидывая руки перед собой. Между ними заклубился и скрутился туман, сформировавшийся в блестящий серебряный Клинок, который пронзил Тин насквозь. У мошенницы едва хватило времени ахнуть, пока ее глаза выгорали прямо в черепе.

Труп Тин соскользнул с оружия, упав на ковер бесформенной грудой.

— Трудные поступки, — прорычала Шаллан. — Да. Кажется, я уже тебе говорила, что выучила урок. Спасибо.

Пошатываясь из стороны в сторону, она поднялась на ноги.

Клапаны палатки распахнулись, и Шаллан развернулась, держа Клинок Осколков острием ко входу. Там сгрудились застывшие Ватах, Газ и еще несколько солдат с окровавленным оружием в руках. Они переводили взгляд с Шаллан на труп с выжженными глазами на полу и обратно.

Она оцепенела. Хотелось выпустить Клинок, спрятать его. Какой ужас.

Шаллан поступила иначе. Она подавила эмоции и запрятала их подальше. Сейчас ей была нужна сильная опора, и оружие хорошо служило подобной цели. Даже если она его ненавидела.

— Солдаты Тин?

Неужели это ее голос, абсолютно спокойный, без единой эмоции?

— Отец Штормов! — воскликнул Ватах и шагнул в палатку с прижатой к груди рукой, уставившись на Клинок Осколков. — Той ночью, когда вы просили о помощи, вы могли нас всех убить, да и бандитов тоже. Вы могли сделать все самостоятельно...

— Люди Тин! — рявкнула Шаллан.

— Мертвы, ваша светлость, — ответил Рэд. — Мы услышали... услышали ваш голос. Он сказал, чтобы мы пришли вам на помощь, а они нас не пропускали. Затем мы услышали крики и...

— Это был глас Всемогущего? — спросил Ватах шепотом.

— Мой спрен, — сказала Шаллан. — Вот и все, что вам нужно знать. Обыщите палатку. Эту женщину наняли, чтобы убить меня. — В какой-то степени это было правдой. — Здесь могут находиться записи о ее нанимателях. Принесите мне все, что содержит текст.

Когда они засуетились и приступили к выполнению приказа, Шаллан присела на стул рядом со столом. Самоперо зависло в ожидании, остановившись в конце страницы. Требовался чистый лист.

Шаллан выпустила Клинок Осколков.

— Никому не говорите, что вы здесь увидели, — приказала она Ватаху и его людям.

Несмотря на то, что они быстро согласились, девушка сомневалась, что их молчание продлится долго. Клинки Осколков оставались полулегендарными предметами, и одним из них владела женщина? Пойдут слухи. Как будто и так мало проблем.

«Ты выжила только благодаря этой проклятой вещи, — подумала она. — Снова. Перестань жаловаться».

Шаллан заменила бумагу, подняла самоперо и установила его в верхнем углу страницы. Через секунду отдаленный компаньон Тин начал писать снова.

«Ваши наниматели по заданию в Амидлатне хотят встретиться, — вывело перо. — Похоже, у Кровьпризраков есть для вас новая работа. Хотели бы вы назначить с ними встречу в военных лагерях?»

Перо остановилось на месте, ожидая ответа. Что там было выше? Что эти люди — покровители Тин, Кровьпризраки, — нашли нужную им информацию… информацию насчет города.

Уритиру. Люди, убившие Джасну, люди, угрожавшие ее семье, искали тот же город. Одно долгое мгновение Шаллан пристально смотрела на лист бумаги и выведенные на нем слова. Ватах со своими людьми начали вытаскивать одежду из сундука Тин, простукивая стенки в поисках тайников.

«Хотели бы вы назначить с ними встречу?..»

Шаллан взялась за самоперо, сменила режим фабриала и написала одно-единственное слово.

«Да».

ИНТЕРЛЮДИЯ 5. Наездник Штормов

В Нараке тщательно закрывали окна — наступала ночь, надвигался шторм. Под двери подкладывали тряпки, устанавливали укрепляющие щиты, закладывали окна большими квадратными деревянными блоками.

Эшонай не присоединилась к приготовлениям. Она стояла перед входом в жилище Тьюда и слушала его донесение — воин только что вернулся со встречи с алети, на которой договорился о переговорах, чтобы обсудить мир. Она хотела послать кого-нибудь раньше, но Совет пяти совещался и жаловался до тех пор, пока Эшонай не захотелось их всех придушить. Хорошо, что они все хотя бы согласились позволить ей отправить посланника.

— Через семь дней, — сказал Тьюд. — Встреча состоится на нейтральном плато.

— Ты его видел? — с нетерпением спросила Эшонай. — Терновника?

Тьюд покачал головой.

— Что насчет того, другого? — спросила Эшонай. — Волноплета?

— Он тоже не показался. — Тьюд выглядел обеспокоенным. Слушающий посмотрел на восток. — Тебе лучше поспешить. Я могу рассказать все подробно после шторма.

Эшонай кивнула, положив руку на плечо друга.

— Спасибо.

— Удачи тебе, — проговорил Тьюд в ритме решимости.

— Всем нам, — ответила она.

Он закрыл дверь, оставив ее одну в темном, казавшемся пустым городе. Эшонай проверила штормовой щит на спине, затем вынула из кармана сферу с пойманным Венли спреном и настроила ритм решимости.

Время пришло. Она побежала навстречу шторму.

Ритм решимости представлял собой неторопливое биение с равномерным, восходящим ощущением важности и силы. Эшонай покинула Нарак и прыгнула, перелетев через первое ущелье. Только боевая форма даровала силу для подобных прыжков. Чтобы перебраться на другие плато, где расположились плантации, рабочие использовали веревочные мосты, которые стягивали и сворачивали перед каждым штормом.

Она приземлилась на ноги, ее шаги совпадали с ритмом решимости. Вдалеке показалась стена шторма, едва различимая в темноте. Ветер усилился, дуя с такой силой, будто стремился остановить Эшонай. В воздухе над головой метались взад-вперед и танцевали спрены ветра. Предвестники грядущего.

Эшонай перепрыгнула еще через два ущелья и остановилась, оказавшись на вершине небольшого холма. Теперь стена шторма закрывала ночное небо, неумолимо надвигаясь на нее. Необъятное темное полотнище из мусора и дождя, знамя из воды, камней, грязи и погубленных растений. Эшонай отвязала со спины большой щит.

Для слушающих побывать в шторме представлялось чем-то романтичным. Да, шторма ужасали, но каждый слушающий должен был провести несколько ночей снаружи во время шторма, один. В песнях говорилось, что тот, кто ищет новую форму, будет защищен. Она не знала, фантазия это или реальный факт, но песни не мешали большинству слушающих скрываться в каменных расселинах, чтобы уберечься от стены шторма, а затем выходить на открытое место.

Эшонай предпочитала щит. Ей казалось, что она встречается с Наездником лицом к лицу. Он был душой шторма, люди называли его Отцом Штормов, и он не являлся одним из богов ее народа. В действительности в песнях его называли предателем — спреном, который выбрал защиту людей вместо слушающих.

Но все же, ее народ его уважал. Наездник убил бы всякого, кто не проявил уважение.

Эшонай укрепила низ щита в неровности на каменной поверхности, уперлась в него плечом, опустила голову и напряглась, отставив одну ногу в сторону. В другой руке он держала камень со спреном внутри. Она предпочла бы надеть свои Доспехи Осколков, но они каким-то образом мешали процессу трансформации.

Эшонай чувствовала и слышала приближение шторма. Дрожала земля, ревела буря. В холодном порыве мимо нее пронеслись обрывки листьев, как разведчики перед наступающей армией, чьим боевым кличем был воющий ветер.