Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

подарила ему второе, если бы оно у меня было. Но у меня нет. Не из травинки же его сплести)

— Ваше величество, велите брауни принести кольцо.

Замер, празднично и неверяще, как ребёнок, которому прямо здесь и сейчас пообещали щенка; взмахнул рукой, светлячков стало много, и в этой иллюминации я с оторопью увидела, как из его спальни выскользнул аспид. Подполз, двигаясь с неприятной быстротой и целенаправленностью, и поднялся, раздуваясь. В пасти центральной головы поблёскивало кольцо. Не думала, что он способен на такие кунштюки. Осторожно взяла, надеясь, что тварь не захочет заползти на меня. Она развернулась, но не к спальне: по опущенной руке Трандуила скользнула наверх и угнездилась на спинке его кресла, раздув все капюшоны и красуясь. Зрелище, конечно, получилось впечатляющее, чем-то напоминающее картинки с богом Шивой, которого любили изображать с кобрами, раздувшими капюшоны над его головой. Только Шива никогда не сидел, вальяжно вытянувшись и положив ноги на стол) Длинные, бесконечные) Кажись, Раневская говорила (правда, чего ей только не приписывают!), что женщины умнее мужчин хотя бы потому, что не могут влюбиться за красивые ноги. Это она зря, есть такие дуры. Оно понятно, что не только за это… но красиво же.

С восхищением и опаской подошла поближе:

— Вы позволите?

Он медленно протянул левую руку, пристально глядя на неё, как будто она ему не принадлежала. Пытаясь проигнорировать шипящую бестию, покачивающуюся в непосредственной близости, надела кольцо:

— Оно совершенно настоящее. Разве сила, подаренная мною, не подтверждение тому?

— Да, Блодьювидд. Я сейчас сильнее любого другого эльфа в Арде.

— Ну вот, так стоит ли огорчаться? Просто, видимо, богиня во мне жадновата) Одного ей показалось мало. Мне было бы печально потерять вас. И я высоко ценю… — помолчала, пытаясь сформулировать прилично, — ваше тепло и нашу близость.

Владыка засмеялся:

— Под теплом и близостью ты имела в виду, что я заставляю тебя терять голову в постели.

— И это тоже.

А про себя подумала, что, если раньше моё тело воспринимало близость с ним, как близость с богом, способным доставлять нечеловеческое удовольствие, но сознание не слишком этим заморачивалось, то сейчас я понимаю, заимев, так сказать, некоторую статистику, что это не общая для всех эльфов черта. Леголас прекрасен, но если бы не моя влюблённость, то физически, конечно, он и рядом бы не стоял. Сравнивать невозможно, но вот сравниваю же. Хотя настоящая статистика начинается от тридцати… В этом месте Трандуил прервал мыслеблудие сухим:

— Настоящей у тебя не будет.

Да слава господу. Она не нужна мне, просто думается всякое…

— Нужно как-то подтвердить настоящесть моего чувства? — спросила немного с насмешкой, но всерьёз собираясь выполнить это, — может, вашему величеству мечтается всё-таки о вылизывании сапог? Или о… неназываемом?

И собралась встать на колени.

— А, нет… я не любитель, — Трандуил удержал меня, снова засмеявшись, — Блодьювидд, я сейчас тебя совсем ничем порадовать не могу. Не сегодня. Прости.

— Вы меня радуете своим существованием. И что колечко надели, — я уселась обратно в кресло.

На душе полегчало, и я с любопытством спросила:

— А что, неназываемое считается отвратительным? Или просто противным, как жевание соплей, например?

У принца-то я спрашивать не стала, чтобы не шокировать его, для него это, кажется, что-то важное.

— Блодьювидд, не хочу тебя огорчать, но скорее второе) Мало кому нравится, мало кто любит. Воспринимают противным извращением. Думаю, потому что считается, что семя всегда должно попадать туда, куда положено для зачатия. Смешно, конечно, но сакральные запреты часто бывают смешными. И да, для аранена это важно. Он думает, что ты угадала его самые тайные и стыдные желания, и самоотверженно, из любви к нему, исполнила. Если бы он уже тебя не любил, то мог бы влюбиться только за это.

Я фыркнула, подумав, что вот какова, оказывается, моя попаданческая суперспособность. Минет. Тьфу!

— И да, осторожнее с ним в этом плане, он хрупок.

С раскаянием начала уверять, что буду аккуратнее относиться к здоровью принца.

— Не здоровье. Он здоров, как мало кто. Осторожнее с его сердцем, — сухо сказал Трандуил.

Чорт, однако владыка в качестве свёкра весьма суров)

Он только захихикал:

— Не знаю, насколько это тебя порадует, но обратная ситуация, то есть ласки ртом в сторону женщины, совершенно обыденны. Чуть ли не наравне с поцелуями используются. Считается естественным для знакомства)

Фу ты, пакость какая!

— И что ж мы ими ни разу не занимались?

— Ну, я знаю, что ты к ним равнодушна, и они тебе скорее не нравятся. Я тоже равнодушен. Но может быть, сейчас тебе будет интереснее? Я умею)

Он со смехом неприлично поводил языком по губам, совершенно смутив меня. Заметив, что смутить удалось, очарованно прикусил нижнюю губу, и я постаралась не думать о том, на что способен его широкий шершавый язык. Никогда не хотела этого, но тут вдруг ощутила интерес. Правда, недостаточно сильный, чтобы пожелать его реализовать.

Пожалуй, пора откланиваться. Тем более, наконец-то захотелось спать. У-и-и-и, я завтра сплю, сколько хочу! Не надо вставать, чтобы успеть на занятие.

— А где находится гауптвахта? И можно ли туда сходить завтра?

— Зачем? В плечо аранену порыдать? Или заняться неназываемым через решётку?

Ух, медовуха — это вещь! Ишь, как прёт владыку-то!

— Ну, прёт… мог я попытаться залить своё горе?

— Но ведь горя нет?

— Ну так теперь прёт от радости. На гауптвахту не ходи, посиди тоже под арестом. В следующий раз подумаешь, стоит ли так активно наслаждаться жизнью, подвергая её при этом риску.

* * *

Три дня я провела в библиотеке, добравшись наконец и до труда Тенолы Умбарского «О женщинах, существах суть бесполезных и злокозненных». Ну что могу сказать: читала я как-то сборник средневековых новелл с саркастичным названием «Пятнадцать радостей брака». Было похоже. Стоны о несчастных мужьях, обманутых и обобранных. О негодяйках жёнах, имеющих наглость не желать мужа, что подавалось, как вещь очень безнравственная. Помню, смеялась новелле, в которой девушка, выданная за пожилого зануду, не хотела исполнять супружеские обязанности и не скрывала, что не хочет. Когда муж возмущённо спрашивал, почему она тогда пошла замуж, а не в монастырь, она отвечала, что была невинна и о плотской стороне жизни ничего не знала, и просто выполняла родительскую волю. А то бы, конечно, подалась в монахини. Муж радовался, что жена хотя бы высоконравственна, ага. При этом она имела любовника и с ним всего хотела. Очень автора уедала эта ситуация, он прям пыхал возмущением. С удовольствием читала, советую)

* * *

Через три дня, вернувшись ночью