Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Как вы и Кригер узнали об этом?

— Увы, не все Восставшие верили, что Глаз утрачен. Кому — то его мощь не давала покоя. Таким был и Адольфус Кригер.

Феликс бросил взгляд на графиню. «А как насчёт тебя? — подумал он. — Не для себя ли ты хочешь эту штуковину?» И она снова, похоже, прочла его мысли.

— Некоторых из нас страшит возвращение Глаза, господин Ягер. Мы опасаемся, что поднимется очередной фон Карштайн. Что может оказаться концом для многих из нас, а нас и так уже слишком мало. Мы не можем допустить ещё одну Войну графов — вампиров.

— Говорите, что у вас нет личной заинтересованности в Глазе Кхемри?

Феликс не совсем понимал, зачем ему дразнить эту женщину, у которой, вероятнее всего, достаточно возможностей прикончить его на месте, но он ощущал в том необходимость.

— Вы не станете его использовать, попади он к вам в руки?

— Я приложу все силы, чтобы уничтожить Глаз, или, по меньшей мере, упрячу так, что его долго не найдут, если сие вообще случится.

— В самом деле?

— Я не жду, что вы мне поверите, но у меня имеются известные причины нежелания пользоваться амулетом.

— И какие же?

— Глаз создан Нагашем. В нём содержится частичка его силы, его дух, если угодно. Со временем он портит всех своих обладателей, и ведёт их к погибели. Нагаш ревниво относился к своим творениям. В действительности, они не служат никому, кроме него.

— Кригеру, несомненно, это известно.

— Может и нет, а даже если так, он может в это не верить. А возможно, он верит, что сможет управлять Глазом. Или уже подпал под влияние талисмана. Это могло случиться столетия назад, когда Кригер был близок к фон Карштайну.

— Может, нам просто стоит не вмешиваться и ждать, когда Кригера постигнет ужасная участь?

Феликс гадал, что ему делать. Казалось, выбор невелик и нужно принять предложение графини. Пока не доказано иное, она представляет собой могучего союзника, который гораздо лучше понимает их врага, чем они могли надеяться. Однако Феликс понимал, что с большой неохотой доверится этому бессмертному хищнику. Он ощущал себя оленем, который пытается договориться с волком. Возможно, именно поэтому он чувствует необходимость в продолжении ослабления позиций графини.

— Я полагал, что ваш вид с радостью окажет любую помощь для победы Тёмных владык Хаоса. Разве вы не их порождение?

— Мы не более являемся созданиями демонических богов, чем вы, и любят они нас не сильнее, чем вас. Им нужны лишь души и рабы. Некоторые из Восставших в прошлом служили им, равно как и многие из ваших сородичей. Мы лучше вашего учились на ошибках тех, кто полагал, что сможет как — нибудь использовать служение Повелителям Тьмы себе во благо.

«И тут присутствует некая правда, — решил Феликс, — как минимум, в том, что касается множества людей, отдавших свои души злу». Графиня наклонилась вперёд и пристально посмотрела на него. Её движение было столь стремительным, что Феликс в испуге подался назад.

— Смотрите, господин Ягер, всё очень просто. Либо вы мне верите, либо нет. Либо вы мне доверяете, либо нет. Это я рискую здесь всем. Среди моих сородичей имеются такие, кто захочет моей гибели, стань им известно, о чём я вам рассказала. Вы можете сообщить своим друзьям, кто я такая, и они, несомненно, помогут вам меня уничтожить. Подозреваю, силы у них имеются. Господин Шрейбер крайне могущественный волшебник, и я не думаю, что за всю свою долгую жизнь встречала более могучее оружие, чем топор Готрека Гурниссона.

— Я бы мог, если вы оставите меня в живых.

— Можете уходить, если вам угодно. Я останавливать не стану.

Феликс уже был готов встать, но ему не хотелось проверять на себе её слова. В конце концов, именно так она бы и сказала, если бы захотела застать его врасплох. Пытаясь открыть дверь, он будет наиболее уязвим, частично оказавшись к ней спиной. Возможно, он мог бы позвать на помощь, но апартаменты графини расположены далеко от остальных, а стены тут очень толстые. Возможно, что его вообще никто не услышит за громкими порывами ветра снаружи.

Он снова заговорил, и ответ интересовал его не меньше, чем потребность выиграть немного времени на размышления:

— Слушая вас, я почувствовал что — то личное в вашей враждебности к Кригеру. В чём истинная причина, по которой вы хотите, чтобы мы выступили против него?

К его удивлению, она рассмеялась.

— Не думала, что я настолько прозрачна. Я так привыкла распознавать поведение смертных, что практически перестала верить, что они способны на подобное в отношении меня.

Почему — то Феликс в этом сомневался. Он склонялся к мысли, что сие древнее бессмертное существо никогда и ничего не делало без причины, что все её поступки были результатом долгих размышлений, и если уж она допустила промах, то лишь для того, чтобы он был замечен. Он решил, что лучше подобные мысли оставить при себе. Вслух же он сказал:

— Вы не ответили на мой вопрос.

Повисла долгая тишина, и Феликс сперва подумал, что он неверно оценил ситуацию, и графиня не собирается отвечать.

— Кригер — моё создание. Моё дитя, если угодно. К моему постоянному сожалению, я сделала его тем, кто он сейчас. В некотором смысле, он — моя ответственность. Не вмешайся я в его жизнь, Кригер уже столетия был бы мёртв, и у нас бы не возникло повода беспокоиться по поводу тех вещей, что он сейчас собирается сделать.

— Что вам от меня нужно?

— Я хочу помощи от вас и ваших друзей. Я не хочу сражаться с ними, пока занята борьбой с Кригером.

Феликс поднялся с кресла и направился к двери. Она не шевельнулась, чтобы ему помешать. Он заметил, что ключ находится в замке.

— Я подумаю над вашими словами, — заверил он, открывая дверь.

— Не раздумывайте слишком долго, господин Ягер. Час уже поздний.

Добравшись до своей комнаты, Феликс был не только напуган, но и обеспокоен. У него было чувство, что он едва спасся. И как теперь поступить с информацией, что поведала ему графиня, и со сделанным ей предложением?

Она, разумеется, должна понимать, что поставила его в безвыходную позицию. Макс Шрейбер может принять её, какая она есть, и заключить союз, но Феликс не думал, что на это пойдут Готрек и Снорри. Он мог представить реакцию Истребителей на известие, что среди них находится кровосос. Они сначала нападут, а думать будут потом. Вряд ли Иван Петрович Страгов и его люди примут вампира любезнее гномов. Они уроженцы пограничья Кислева, где не рождаются люди, идущие на сделку с тьмой.

Кем бы она ни была, в уме графине не откажешь. Всё это должно быть ей известно. На что она рассчитывает? Прокручивая ситуацию в голове, Феликс не мог ничего обнаружить. Однако сам факт, что он не замечает для графини выгод, совершенно не означает, что их там нет.

И лишь после всех этих размышлений, посетивших его мысли, Феликс осознал, что частично принял предложение графини. Он не собирается стремглав нестись к Истребителям и сообщить о ней, по меньшей мере, не ранее, чем просчитает все последствия. Однако он решил, что нужно с кем — нибудь переговорить.

— Графиня что? — воскликнул Макс Шрейбер.

— Тихо, — сказал Феликс. — Я не хочу, чтобы узнала вся таверна.

Вокруг руки волшебника заиграла огненная аура, и Феликс увидел, что Макс всерьёз раздумывает вломиться в комнату графини. Учитывая обстоятельства, сие была последняя из нужных Феликсу вещей. Противоборство между могучим волшебником и вампиром может разнести в щепки всю таверну. Он начал жалеть, что рассказал волшебнику всё, чем поделилась с ним графиня.

— Мне просто не верится, что ты вот так вот стоишь тут, Феликс. В доме находится одно из тех чудовищ, а ты ничего не делаешь.

— Я разговариваю с тобой, не так ли?

— Я бы подумал, что собрать толпу и вломиться к ней в комнату было бы более подходящим действием.

— Макс, от тебя последнего я ожидал услышать подобные разговоры. Должно же у волшебника быть какое — то понимание. В конце концов, не так давно люди похожим образом относились и к тебе подобным.

— Полагаю, я возмущён, Феликс. Не вижу никакой связи между смертными волшебниками и массово убивающей нежитью.

Феликс пожал плечами. Вряд ли дипломатично было так говорить, но он по — прежнему был потрясён реакцией Макса. Обычно волшебник проявлял больше самоконтроля. Возможно, напряжение последних нескольких недель сказалось сильнее, чем заметно по нему. Феликсу хотелось жёстко ответить на слова Макса, но кому — то из них следовало сохранять спокойствие и, похоже, что по обстоятельствам эта роль выпала ему.