Вяземская катастрофа 41-го года - Лев Лопуховский

Заместитель командующего Западным фронтом по тылу генерал-лейтенант В.Н. Курдюмов 9.10 в 15.20 обещал в ближайшие 2—3 дня организовать выброску окруженным с самолетов боеприпасов, горючего и продовольствия. Он потребовал указать потребности, очередность и количество грузов, точные районы выброски, возможность посадки самолетов, установить сигналы. Генерал Курдюмов посоветовал также полностью использовать местные средства и запасы, оставленные на складах и станциях снабжения. Однако своевременно взять под контроль все запасы боеприпасов и горючего, транспортных средств, оказавшиеся в котле, не удалось. Хотя Лукин упоминает, что два боекомплекта боеприпасов все-таки удалось вывезти с фронтовых складов. По некоторым данным, на ст. Вадино попытались создать подвижный склад боеприпасов на базе железнодорожной летучки, но она скоро была выведена из строя авиацией противника.

10 октября Болдину сообщили, что в ночь с 10 на 11 октября окруженным будет организовано сбрасывание горючего 15 самолетами. Необходимо было обозначать район сбрасывания в течение всей ночи и утром квадратом из четырех костров в 300 метров один от другого. Но доставка горючего по воздуху так и не была осуществлена. Возможно, из-за перерывов связи согласовать вопрос так и не удалось. Кроме того, просьбы о доставке горючего поступали и от командования других фронтов. Как раз в это время была организована выброска горючего и боеприпасов для соединений 13-й армии, пробивавшихся на восток из окружения в районе Трубчевска. У ВВС Красной Армии не хватало средств для массовой доставки грузов окруженным войскам. И собравшиеся на совещание командиры хорошо понимали это, тем более что противник организовал довольно плотную воздушную блокаду района окружения. Из 14 самолетов связи, посланных командованием Западного фронта в район окружения, ни один не вернулся. Все они были сбиты в воздухе или уничтожены на земле. По немецким данным, к 13 октября над районом окружения западнее Вязьмы было сбито 29 русских самолетов.

Поэтому в основном обсуждался второй вариант – решительным ударом прорвать кольцо окружения и отходить на восток на соединение со своими войсками в районе Гжатска, до которого надо было пройти примерно 60—70 км. Решение трудное: соединения понесли значительные потери, горючее и боеприпасы на исходе. В гвардейских минометных частях («катюши») снарядов оставалось на один залп. Войска не располагали надежной защитой от ударов с воздуха: два отдельных зенитных артиллерийских дивизиона, почти не имевшие боеприпасов, не могли справиться с этой задачей. К тому же авиационные части фронта, уступавшие в численности врагу, в связи с общим отходом войск были вынуждены перебазироваться далеко на восток. Даже в случае успешного прорыва внутреннего кольца окружения армия, подвергаясь ударам танков и авиации противника, вряд ли смогла бы пройти 100—120 километров, ведь противник, овладев Гжатском, уже был на подходе к Можайску.

Из статьи генерала Лукина:

«Неоднократно до 11 октября нами предпринимались попытки прорваться, но успеха они не имели. Вновь собрал всех командиров и комиссаров дивизий и сообщил о том, что наше положение значительно ухудшилось. Снарядов мало, патроны на исходе, продовольствия нет, питались тем, что могло дать население, и кониной. Кончились медикаменты и перевязочные материалы. Все палатки и дома переполнены ранеными. На перевязочный материал шли рубашки, белье, все, что можно было достать у населения. Невозможно было смотреть на страдания людей, сердце разрывалось. Но воины держались. Все, кто мог, дрались упорно и мужественно. Многие в это время вступали в партию, ясно представляя себе, какая ответственность ложится на них. Все знали: враг шел на Москву, ее надо защищать. Поэтому всеми силами пытались вырваться из окружения. Но этого сделать не удавалось, и мы тогда старались приковать к себе и отвлечь как можно больше сил противника» [56].

В конечном итоге командование окруженных войск пришло к решению собрать все боеспособные части в единый кулак для прорыва. Теперь, когда противник подтянул силы и уплотнил свою оборону на восточной стороне «котла» пехотой, прорыв из окружения требовал тщательной подготовки и помощи извне. Окруженные части стали готовиться к новой попытке прорыва. Командарму Лукину оставалось принять решение относительно места (на уже скомпрометированном направлении или выбрать какой-то другой участок прорыва), времени и способа прорыва из окружения.

Из статьи генерала Лукина:

«<...> 12 октября я вызвал командиров на последнее совещание. Приказал собрать все имеющиеся снаряды, остался у нас последний залп гвардейских минометов. Назначил в прорыв 2-ю стрелковую дивизию народного ополчения, еще не потрепанную в боях. Ее командир генерал-майор В.Р. Вашкевич был грамотный генерал. У него в подчинении находился еще отряд моряков из 800 человек. Назначил в прорыв и 91-ю стрелковую дивизию сибиряков.

Сообщил командующему фронтом, Б.М. Шапошникову, в Ставку ВГК о том, что в такое-то время, собрав снаряды всей артиллерии и дав последний залп «катюш», буду прорываться в направлении Гжатска на Богородицкое. В случае неудачи на этом участке буду прорываться к 20-й армии для совместных действий» [56].

Из статьи можно сделать вывод, что прорыв было намечено осуществить силами всего двух дивизий. И вообще в ней не упоминаются другие соединения. Видимо, редакторы «Военно-исторического журнала» в те приснопамятные времена не хотели показать даже намеком, сколько дивизий оказалось в окружении. Впрочем, у них в запасе было оправдание: в одной статье журнала невозможно рассказать обо всем.

Вопрос в другом – когда было проведено последнее совещание, и, главное – когда окруженные войска пошли на прорыв. 11 октября Болдин и Лукин доложили в Ставку об очередной неудачной попытке прорыва:

«т. СТАЛИНУ, т. ШАПОШНИКОВУ

т. КОНЕВУ, т. БУЛГАНИНУ

Сегодня пробивались, не смогли пробиться. К 11 октября в 16.00 (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.) объединенными усилиями, собрав все в кулак, начнем выход из окружения.

Из-за отсутствия горючего принял решение горючее из колесных машин перелить в трактора и выводить живую силу, артиллерию и боевые машины»[295].

Болдин и Лукин, не очень надеясь на связь, дублировали донесения друг друга. Из донесения Болдина Коневу и Булганину, переданного через Москву:

«Сегодня пробивались, но не смогли пробиться. Повторим в 16.00. Сливаем горючее с колесных машин в трактора для артиллерии. 214 сд с одним полком 101 мсд прорвалась в лес 1 км севернее Богородицкое, но немцы опять закрыли брешь»[296].

Выдержки из оперсводки № 213 штаба Западного фронта на 20.00 11.10.1941 г.:

«<...> Шестое. Группа Болдина вела в течение 10.10 ожесточенный бой в районе Богородицкое. 214 сд с одним полком 101 мсд прорвались в лес 1 км севернее Богородицкое, но немцы опять закрыли брешь.

Из района Иванники в лес севернее Богородицкое противник бросил большие группы автоматчиков и минометы на 50 танках, отрезав первый эшелон (214 сд и 101 мсд), связь с которым установить не удалось.

В 16.00 11.10 части группы совместными усилиями с частями 19 А возобновили действия по выходу из окружения.

Положение частей группы уточняется»[297].

По немецким данным, прорвавшиеся 10 октября в глубину их обороны русские подразделения были уничтожены. Откуда в оперсводке штаба Западного фронта взялись «большие группы автоматчиков и минометы на 50 танках», можно только гадать. Попытки наших войск прорваться из окружения, предпринятые 9 и 10 октября, насторожили врага, заставив его еще больше уплотнить боевые порядки своих войск за счет пехоты. В полосу 7-й танковой дивизии выдвигаются части 35-й пехотной. К исходу 10.10 противнику атакой с запада после короткого ожесточенного боя удалось овладеть районом Осташково, создав тем самым небольшой плацдарм на восточном берегу р. Вязьма в 7 км севернее автострады.

Из сопоставления приведенных документов можно сделать однозначный вывод, что речь в них идет лишь о частично удачной попытке прорыва 10 октября и намерении повторить атаку 11 октября в 16.00. Трудно допустить, что М.Ф. Лукин за давностью лет перепутал даты, указав, что прорыв у Богородицкое был назначен на 12 октября. Бой у этого села и все последующие события впечатались в его сознание на всю жизнь. Тем более что он, работая над воспоминаниями, видел в ЦАМО документы, в том числе подписанные им самим. А они свидетельствуют, что последняя организованная попытка наших войск вырваться из вражеского кольца в восточном направлении была предпринята 11 октября (это подтверждается и немецкими источниками).

Вопрос о дате прорыва только на первый взгляд кажется простым или надуманным (кому как покажется). Далее нам придется сопоставлять во многом противоречивые свидетельства участников боев. Поэтому и надо определиться относительно исходной даты – прорыв был назначен на 11 октября. А на следующий день – 12 октября, – когда немецкая разведка установила, что войска, окруженные севернее автомагистрали, повернули на юг, в наступление перешел уже противник.