Песнь Отмеченной - С. М. Гейзер

даже когда ее мысли прерывались случайными шагами или голосами.

Она шла уже несколько минут, прежде чем услышала знакомый голос Эландера. Она заметила его вдалеке, как только свернула на свою дорожку; его высокий рост был легко заметен среди группы, с которой он стоял.

Он еще не видел ее. Она могла бы повернуться и уйти в другом направлении, и он никогда бы не узнал, что она была там.

Но по какой-то причине вместо этого, она подошла к скамейке, покрытой опавшими листьями и какими-то сушеными красными фруктами, упавшими с соседнего дерева. Она смахнула всего это и села, ухватившись за грубый каменный край скамьи, и подняла глаза к небу.

Это небо было забрызгано золотисто-оранжевым светом, последним лучом солнца, скрывающегося за далекими горами. Это напомнило ей о ее мечтах, забрызганных светом. Она не хотела видеть эту богиню или ощущать ее разочаровывающее молчание прямо сейчас, поэтому постаралась не заснуть. Ее пальцы постукивали по камню, а глаза постоянно метались в поисках осязаемых вещей. Деревьев. Каменных статуй с сапфировыми драгоценностями. Цветов. Птиц. Камней. Эландера, который стоял к ней спиной.

Он все равно мог уйти и не увидеть ее.

Вместо этого судьба повернула его в ее сторону.

Он заметил ее и через минуту уже подходил и садился на скамейку.

Сначала они не разговаривали. Они вообще не разговаривали с той хаотичной огненной ночи; она предположила, что он был в ярости из-за ее безрассудного использования магии и из-за того, что она сбежала, когда он дал ей четкую роль в той битве за главные ворота. Она не знала общего числа солдат, убитых у этих ворот, но не раз задавалась вопросом, могло ли это число быть меньше, если бы она только осталась и сделала то, о чем он просил ее.

Вместо этого она умчалась и сожгла дом какой-то невинной семьи.

На самом деле у него были все основания злиться на нее.

Но он только взглянул на ее пальцы, постукивающие по камню, а затем предложил ей руку и спросил:

— Нужен якорь?

Вопрос вызвал легкую улыбку, первую искреннюю улыбку, которая у нее получалась за последние дни, если изогнуть ее губы.

— Возможно, — признала она, помедлив мгновение, прежде чем взять его за руку.

Он помог ей встать на ноги, и они шли несколько минут, прежде чем она снова заговорила:

— Знаешь, я на самом деле вышла сюда, потому что убегала от всех, — сказала она, глядя на ту хватку, которой она сжала его руку. Она почти не помнила, что положила ее туда. Движение было просто… естественным.

— Пытаешься убежать от слуг, врывающихся в твою комнату и выходящих из нее? — догадался он.

— И от моих друзей, — она сжала губы, но было слишком поздно; слова ускользнули от нее без мысли, и теперь он наблюдал за ней еще более любопытно, чем прежде. — Они желают добра, — сказала она, пожав плечами. — Но временами немного утомительны.

— А. Понятно.

— Они хотят поговорить. Но я не уверена, как они отреагируют на мысли, которые крутились в моей голове последние два дня.

Он задумался на мгновение, а затем спросил:

— А как, по-твоему, отреагировал бы я?

Она скосила глаза, изучая это любопытное выражение его лица, прежде чем снова перевести взгляд прямо перед собой.

— Лекцией, — заключила она.

Он смеялся.

— Испытай на мне.

Она прикусила нижнюю губу, снова колеблясь. Он не давил на нее. Просто ждал. Наконец, она расправила плечи и сказала:

— Несколько ночей назад, когда я пыталась помочь Асре… когда моя магия вызвала этот странный свет и энергию… менее чем через час кто-то еще во дворце был мертв, — она оторвалась от Эландера и начала ходить. — Это я их убила? Я каким-то образом перенаправила то, что должно было стать смертью Асры?

Он был не из тех, кто лжет, чтобы пощадить ее чувства.

И поэтому он этого не сделал.

— Возможно, — сказал он ей.

— Возможно, — слово было тяжелым и резким в ее горле.

— Также возможно, что эти две вещи не были связаны; во дворце было много смертей, прежде чем ты пришла сюда.

Кас остановилась, качая головой.

— Я спасла ту девочку в Белвинде это то, что я говорила себе, но куда на самом деле делась эта смерть, эта болезнь, предназначенная ей? Те растения погибли, но они, вероятно, не содержали всей той болезни, которую я отогнала от нее, не так ли?

— Возможно, нет.

— Были ли другие? — она пошла дальше. — Асра сказала мне, что ее угасающая болезнь перестала прогрессировать, как только она нашла меня. Но если бы я, не знаю, отражала ее в другое место, тогда я, возможно, неосознанно вызывала болезни у других людей, чтобы защитить ее. Я могла оставлять за собой след из тел всю свою жизнь, даже не осознавая этого, верно?

Его брови нахмурились.

— Я не знаю.

Ей казалось, что ее вот-вот вырвет, но она начала говорить и теперь не могла остановиться.

— А потом, конечно, была другая ночь, когда я пыталась помочь, и в итоге я так безрассудно отражала этот огонь, что, ну…

— Это было иначе.

— Но все равно разрушительно.

— У любой магии есть темная сторона, — сообщил он ей. — Темная, не всегда контролируемая сторона.

Эти слова вызвали мурашки по ее спине.

— Я не хочу обладать темной и неконтролируемой магии. Я предпочла бы вообще не иметь никакой магии.

Он не ответил на это. Его взгляд был сочувствующим, но также и любопытным, как будто он не совсем понимал, как кто-то может отказаться от магии, какой бы опасной она ни была.

И прежде, чем она успела попытаться заставить его понять, что она говорит, они были прерваны видом Кейдена и Тары, спешащих к ним.

Взгляд Тары был прикован к земле перед ней, и она тихо бормотала себе под нос, возможно, пытаясь набраться смелости, чтобы передать свое сообщение.

Взгляд Кейдена был