Земля Жар-птицы. Краса былой России - Сюзанна Масси

К 1870 году художники убедились, что общинная жизнь рождает проблемы. Артель распалась из-за разногласий и споров, но к тому времени появилась новая идея. Четверо художников из этой группы вместе с одиннадцатью другими из Москвы, все — друзья со студенческой скамьи, решили сформировать «Товарищество передвижных художественных выставок». Впоследствии члены этого объединения стали широко известны как «передвижники». В основанную группу, кроме Ивана Крамского, вошли Николай Ге, Константин Маковский, Григорий Мясоедов и Иван Шишкин. Позже к ним присоединились и другие живописцы, среди них — Илья Репин, Архип Куинджи, Василий Суриков, Виктор Васнецов и Василий Максимов. Всего за годы существования этой организации в ней насчитывалось 109 активных членов и 440 художников, участвовавших в проводимых выставках. В проекте Устава Товарищества члены-учредители группы писали: «Все мы согласны в одной идее… относительно пользы выставки, организованной самими художниками. Кроме вероятности распродажи картин и альбомов, мы думаем, что возможность высвободить искусство из чиновничьего распорядка и расширение круга почитателей, а следовательно и покупателей, послужит достаточным поводом для образования Товарищества.»

Назвав себя Передвижниками, художники выдвинули творческую задачу — донести свое новое искусство непосредственно до народа. Они устраивали регулярные художественные выставки, которые сначала открывались в Петербурге и Москве, а затем переезжали в провинциальные города, чтобы, с одной стороны, поднять художественный уровень выставок в провинции, а с другой — наглядно показать стоявшие перед Россией проблемы.

Передвижники поместили объявления в газетах и открыли свою первую выставку 28 ноября 1871 года в величественных залах той самой Академии художеств, которую ранее отвергли. На этой самобытной выставке было представлено сорок шесть холстов, и среди них известное произведение Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Показ живописных произведений вызвал похвальные отзывы прессы, и заинтересовавшаяся публика тепло приняла эти работы. Затем художники организовали еще целый ряд передвижных выставок. О популярности подобных «путешествующих» экспозиций свидетельствует тот факт, что в последующие годы было проведено сорок восемь подобных выставок, и они не прекращались до 1923 года.

С самого начала деятельности Передвижников им оказывал финансовую поддержку и во всем помогал Павел Третьяков, застенчивый человек, сын небогатого купца. Отец Павла Третьякова содержал лавки в московских торговых рядах. Он дал хорошее образование сыновьям, Павлу и Сергею, которые увеличили семейный капитал, оснастив свои текстильные фабрики в Костроме современными западными станками, и открыли новые магазины в Москве.

Павел Третьяков произошел из сословия, на которое презрительно смотрели сверху вниз не только аристократы, но и либеральная и радикальная интеллигенция. Писатели того времени, включая популярного драматурга Александра Островского, едко высмеивали купцов, изображая их неотесанными грубиянами, любившими только деньги. Это не всегда соответствовало действительности. Хотя представители нового класса предпринимателей обычно не посещали университеты, они занимались с опытными домашними учителями, дававшими им прекрасное образование.

Семья Третьякова была богатой, но не владела большими капиталами, и все же Павел решил выделить значительную часть своих средств на поддержку российского искусства. С юношеских лет он мечтал собрать работы всех русских живописцев — коллекцию, которая служила бы источником вдохновения для художников настоящего и будущих поколений. Великолепное собрание петербургского Эрмитажа было составлено большей частью из работ Старых Мастеров. Третьяков же мечтал о музее, посвященном русскому искусству, о том, чего еще не существовало в мире. В 1857 году, двадцатипятилетним юношей, Павел приступил к коллекционированию. В двадцать восемь лет он составил завещание, по которому сто пятьдесят тысяч рублей, более половины бывшего у него к тому времени капитала, выделялось на основание музея русского искусства. Согласно воле Третьякова, в завещании четко оговаривалось, что управление галереей будет свободным от чиновничьей опеки. Ее правление предполагалось сформировать из лиц, выбранных исключительно за их познания в области искусства, а не по знатности происхождения или по положению в обществе. Терпеливо, шаг за шагом, Павел Третьяков собирал произведения русского искусства разных периодов — иконы, портреты кисти Левицкого, созданные в восемнадцатом веке, работы Кипренского, написанные в начале девятнадцатого. В 1869 году он заказал Передвижникам целую серию портретов русских знаменитостей, и среди них писателей Льва Толстого, Федора Достоевского и ученого Дмитрия Менделеева. В 1871 году именно Третьяков купил большую часть картин с первой выставки Передвижников. Меценат оказал этой группе художников весьма значительную поддержку; за 1870–1897 годы он потратил громадную сумму в восемьсот девяносто три тысячи рублей на покупку живописных полотен. Третьяков приглашал многих художников-передвижников провести лето в своем поместье. Его обязательность и преданность своей мечте были столь сильны, что во многих случаях живописцы предпочитали продавать ему свои работы дешевле либо даже дарить картины, гордясь тем, что они будут представлены в «национальной» галерее.

К 1872 году коллекция Павла Третьякова выросла до одной тысячи пятисот шестидесяти семи единиц. В его доме она уже не могла разместиться, и Третьяков начал строительство галереи в московско-славянском стиле. В 1874 году он стал перевозить картины в новое здание, лично наблюдая за размещением каждого холста в соответствии с хронологическим порядком и, наконец, открыл двери галереи для широкого зрителя. В последующие годы, по мере увеличения собрания, Третьяков пристраивал к галерее новые помещения. Для многих художников в этом музее отводились отдельные залы, посвященные их творчеству; когда в 1880 году Третьяков купил семьдесят восемь этюдов Верещагина, он был вынужден добавить к музею еще шесть залов.

Третьяков был скромным мягким человеком, с тонкими, точеными чертами лица и длинными нервными пальцами, человеком, придерживавшимся старомодных убеждений в религии. Он слыл славянофилом с крайне консервативными взглядами и твердыми привычками. Всю свою жизнь он ежедневно работал с девяти до двенадцати и затем снова с двух до шести часов, сидя на высоком стуле за конторкой в окружении клерков. Каждый день он проводил некоторое время в своем московском магазине, следил за его работой и давал указания служащим. Когда появлялась возможность отвлечься от дел, Павел Третьяков с удовольствием путешествовал. Он многократно бывал в Европе, посетил Швейцарию, Бельгию, Австро-Венгрию и страны Скандинавии, нередко совершая длинные прогулки пешком. Везде, где бы он ни был, Третьяков ходил в музеи, на выставки и в мастерские художников, неутомимо и подробно записывая все, что его интересовало, в свои аккуратные путевые дневники.

Третьяков обладал безупречным вкусом и был противником использования искусства в политических целях каких бы то ни было течений. К раздражению «борцов за дело», меценат хладнокровно выбирал то, что считал самым лучшим с художественной точки зрения. Сценки из окружающей жизни, говаривал он, следует изображать с чувством правды и поэзии, поэзия должна быть всюду.

Это убеждение Павла Третьякова полностью разделяли два величайших писателя того времени, которые также не считали, что искусство должно подчиняться потребностям людей и поучать. Лев Толстой писал с большой убежденностью: «Цель художника не в том, чтобы неоспоримо разрешить вопрос, а в том, чтобы заставить любить жизнь в бесчисленных, никогда не истощимых ее проявлениях». Федор Достоевский также был против «тенденциозных» работ в искусстве. Направляясь в 1873 году на выставку, на которой впервые экспонировалась картина Репина «Бурлаки», писатель ожидал увидеть нравоучительное полотно, обличающее «сильных мира сего», чего он не одобрял. Однако эта картина, воспринятая радикалами почти как призыв к революции, не произвела на Достоевского такого впечатления. Он написал критическую статью в консервативный еженедельник «Гражданин» и выразил в ней мысль, что, к счастью, эта картина не была из тех, которые взывают к людям: «Посмотри, как я несчастлив!»

В том, что касалось его собственных способностей, Павел Третьяков был всегда скромен. Даже в 1890 году, когда число посетителей его галереи стало превышать пятьдесят тысяч в год, он писал Льву Толстому: «Теперь позвольте сказать несколько слов о моем собрании русской живописи. Много раз и давно думалось: дело ли я делаю? Несколько раз брало сомнение, — и все-таки я продолжаю… пополнять свое собрание без уверенности в пользе дела».