Все сказки Гауфа - Вильгельм Гауф

дорогу денег. Вместе с письмом она прислала превосходные камни, желая, чтобы я вправил их в красивый убор и принёс его сам как пробу своего искусства, а затем получил бы и деньги на путешествие. Крестную мать я ещё не видал ни разу в жизни, и вы поймёте, как я был рад. Я работал над убором день и ночь, и он был сделан так хорошо и изящно, что даже сам хозяин удивился. Покончив с работой, я тщательно уложил убор на дно своего ранца, попрощался с хозяином и пустился в замок крестной. А тут, — продолжал он, заливаясь слезами, — явились эти подлые люди и разбили все мои надежды. Если ваша госпожа, графиня, потеряет убор или забудет мои слова и выбросит мой плохонький ранец, с чем же я тогда явлюсь к своей почтенной крестной матери? Чем мне тогда оправдаться? Откуда я достану денег, чтобы заплатить за камни? Мои деньги на дорогу будут потеряны, а в её глазах я окажусь человеком неблагодарным, так легкомысленно отдавшим доверенное мне добро. И, наконец, поверят ли моему рассказу об этом удивительном приключении?

— Об этом не беспокойтесь! — возразил слуга. — Я не думаю, чтобы ваш убор мог пропасть у графини, а если даже и допустить это, то она во всяком случае вознаградит за него своего спасителя и засвидетельствует это происшествие. Ну а теперь мы на несколько часов оставим вас, потому что, по правде сказать, надо заснуть, а вам это после треволнений нынешней ночи ещё необходимее. Потом мы постараемся за разговором хоть на минуту забыть наше несчастье или, ещё лучше, подумать о бегстве.

Они пошли, а Феликс, оставшись один, постарался последовать совету слуги.

Вернувшись через несколько часов, слуга и студент нашли своего юного друга гораздо крепче и бодрее, чем накануне. Слуга рассказал золотых дел мастеру, что предводитель разбойников рекомендовал ему быть как можно заботливее по отношению к даме, и что через несколько времени одна из женщин, которых они видели перед хижинами, принесёт почтенной графине кофе и будет прислуживать ей. Чтобы быть спокойнее, они решили отклонить эту любезность.

Поэтому когда явилась с завтраком старая безобразная цыганка и скаля зубы любезно спросила, не потребуется ли чего-нибудь ещё, Феликс указал ей на выход, но так как она медлила, то слуга пугнул её из хижины. Потом студент начал рассказывать свои наблюдения за разбойничьим станом.

— Хижина, в которой вы обитаете, прекрасная графиня, — сказал он, — сперва предназначалась для предводителя. Она не очень просторна, но зато лучше остальных. Кроме неё здесь ещё шесть других, в которых живут женщины и дети, потому что из разбойников редко остаётся дома более шести человек. Один стоит на карауле недалеко от этой хижины, другой — на дороге в гору, а третий сторожит наверху, при спуске в овраг. Каждые два часа они сменяются. Кроме того, у каждого из них две больших собаки, и они так чутки, что нельзя сделать из хижины ни одного шага, чтобы они не подняли лая. Я не надеюсь, что мы отсюда выберемся.

— Не огорчайте меня! После сна я стал бодрее, — возразил Феликс. — Если вы не можете подать никакой надежды или боитесь предательства, то давайте лучше говорить о чём-нибудь другом, а не огорчаться заранее. Господин студент, в харчевне вы начали было кое-что рассказывать, продолжайте-ка теперь. Ведь у нас есть время на болтовню.

— Я никак не могу припомнить, что это было, — отвечал молодой человек.

— Вы рассказывали сказку о холодном сердце и остановились на том, как хозяин и другой игрок выбросили Петера за дверь.

— Так-так, теперь я вспоминаю, — проговорил студент, — ну, тогда я буду продолжать, если вам угодно слушать дальше.

Холодное сердце

Часть вторая

Когда в понедельник утром Петер пришёл на свой стекольный завод, там были не одни только рабочие, но и другие лица, которых встречают не особенно охотно, а именно пристав и три судебных служителя. Пристав пожелал Петеру доброго утра и спросил его, как ему спалось, а затем достал длинный список, в котором были обозначены кредиторы Петера.

— Можете вы заплатить или нет? — спросил он, строго глядя на Петера. — Только, пожалуйста, поскорее, а то я не могу тратить много времени — до города добрых три часа.

Петер ответил отказом, сознавшись, что ничего больше не имеет, и предоставил приставу описывать имущество, движимое и недвижимое, завод, конюшни, экипажи и лошадей. В то время как служители и пристав обходили, осматривали и делали опись, Петер думал о том, что до еловой рощи недалеко.

— Если мне не помог маленький, попытаю-ка я счастья у большого!

И он так быстро пустился к еловому лесу, как будто судейские преследовали его по пятам. Когда он бежал мимо того места, где в первый раз разговаривал со Стеклянным Человечком, ему показалось, что чья-то невидимая рука удерживает его. Но он рванулся и побежал дальше, до того рубежа, который он очень хорошо заметил ещё раньше. Едва он крикнул, почти обессилев: «Голландец Михель, господин Голландец Михель!» — как пред ним предстал исполинский сплавщик со своим шестом.

— А, ты пришёл? — сказал он со смехом. — Они, должно быть, хотели содрать с тебя шкуру и продать её для твоих кредиторов? Ну, будь спокоен. Всё твоё горе происходит, как я уже говорил, от Стеклянного Человечка, этого отщепенца и лицемера. Если уж дарить, так надо дарить как следует, а не как этот скряга. Так пойдём, — продолжал он и повернул к лесу, — иди за мной ко мне в дом, там мы посмотрим — сторгуемся ли.

«Сторгуемся ли? — подумал Петер. — Что же он потребует от меня и что я могу продать ему? Может быть, я должен буду исполнять для него какую-нибудь службу или что он захочет?»

Они пошли сначала вверх, по крутой лесной тропинке, потом вдруг остановились у глубокого, тёмного и обрывистого оврага. Голландец Михель соскочил с утёса, как будто это была какая-нибудь низенькая мраморная лесенка. Но Петер чуть было не упал в обморок, потому что Михель сойдя вниз вдруг сделался ростом с колокольню и, протянув Петеру руку длиной с мачтовое дерево, ладонь которой была шириной с трактирный стол, закричал голосом, звучавшим подобно погребальному колоколу: «Садись только ко мне на руку и держись за пальцы, тогда не упадёшь!»

Дрожа от страха, Петер исполнил приказание: поместился на ладони и изо всех сил ухватился за большой палец великана.

Он стал опускаться всё ниже и ниже, но,