Общая культурно-историческая психология - Александр Александрович Шевцов

социология Дюркгейма в целом была направлена против биологических интерпретаций социальной жизни, он испытывал несомненное влияние биоорганического направления в социологии, в частности таких его представителей, как немецкий социолог А.Шеффле и французский ученый А.Эспинас. Дюркгейм высоко ценил Шеффле, в частности его известный труд “Строение и жизнь социальных тел”; рецензия на эту книгу была первой научной публикацией французского социолога.

Книгу Эспинаса “Общества животных” Дюркгейм считал “первой главой социологии”; у него же он заимствовал столь важное для его теории понятие “коллективное сознание”.

Дюркгейм не пренебрегал излюбленным методом органицистов – биологическими аналогиями, особенно на первом этапе своего научного творчества. Но основное влияние органицизма проявилось в его взгляде на общество как на надындивидуальное интегрированное целое, состоящее из взаимосвязанных органов и функций» (Там же, с. 314–315).

Эспинас был как раз одним из тех социологов, которые уж слишком рьяно насаждали биологические аналогии, и приписывали животным человеческие мысли и чувства. Именно Эспинас приписал муравьям понятие о рабстве, поскольку они разводят и доят тлей. Иными словами, Дюркгейм считал первой главой социологии именно того автора, который наиболее ревностно пытался доказать, что человек – это тело, а человеческое общество должно изучаться по законам биологии.

Отсюда и самую суть метода Дюргейма, которую он называл «социологизмом», составляла биология.

«Методологический аспект “социологизма” тесно связан с его онтологическим аспектом и симметричен ему.

1. Поскольку общество – часть природы, постольку наука об обществе, социология, подобна наукам о природе в отношении методологии…

Дюркгейм настаивает на применении в социологии объективных методов, аналогичных методам естественных наук. Отсюда множество биологических и физических аналогий и понятий в его работах, особенно ранних.

Основной принцип его методологии выражен в знаменитой формуле: “Социальные факты нужно рассматривать как вещи”. Исследованию должны подвергаться в первую очередь не понятия о социальной реальности, а она сама непосредственно; из социологии необходимо устранить все предпонятия, то есть понятия, образовавшиеся вне науки» (Там же, с. 319).

С этим бездушным рационализмом бились французские экзистенциалисты и феноменологи. Один из них – Моннеро – даже написал книгу против Дюргейма, назвав ее «Социальные факты – не вещи». Могу добавить к этому, что и попытка «изучать саму реальность», отбрасывая естественные понятия, тоже бред. Мы находимся внутри своего сознания и познаем с помощью понятий. И никакие стерилизованные научные понятия не могут родиться на пустом месте. Но сейчас я бы не хотел этим заниматься, потому что для меня самым важным в его теории является понятие «коллективного сознания».

Как вы помните, именно к нему относятся слова: Но основное влияние органицизма проявилось в его взгляде на общество как на надындивидуальное интегрированное целое, состоящее из взаимосвязанных органов и функций.

Иначе говоря, если где-то и проявляется биология, так это как раз там, где заканчивается личное сознание и начинается надличностное, надындивидуальное, то есть коллективное.

Дюркгейм выпустил при жизни всего четыре книги. «О разделении общественного труда» в 1893 году, «Метод социологии» в 1895-м, «Самоубийство» в 1897-м и «Элементарные формы религиозной жизни» в 1912 году. О коллективном сознании он говорит уже в первой книге. Впоследствии он заменит это понятие на «коллективные представления», и в 1910 году Леви- Брюль использует уже его. И это верная замена, потому что понятие «коллективные представления» гораздо точнее соответствует предмету разговора.

Что же касается понятия «коллективное сознание», то оно чрезвычайно ущербно, потому что Дюркгейм не дает определения самой основе – понятию «сознание». Впрочем, я перескажу то, как рождалось понятие «коллективного сознания» у Дюркгейма, поскольку именно оно оказало наибольшее влияние и на Французскую социологическую школу и на советских психологов.

Каким-то странным образом Дюркгейм выводит понятие «коллективного сознания» из понятия «солидарность по сходству», которая проявляется в преступлениях. Возможно, странность эта относится только к сложному способу, которым Дюркгейм вообще выражал свои мысли. Вот как это звучит: «Связь социальной солидарности, которой соответствует репрессивное право, это та связь, нарушение которой составляет преступление. Мы обозначаем этим словом всякий проступок, который так или иначе вызывает против совершившего его характерную реакцию, называемую наказанием. Исследовать, что это за связь, – значит спрашивать себя, в чем главным образом состоит преступление» (Дюркгейм, О разделении, с. 77).

Выглядит это странно, но обозначает, в сущности, простое психологическое наблюдение: если кто-то из нас совершает нарушение обычая или ведет себя не так, как ожидает от него общество, оно осуждает его, а может и наказать. И происходит это осуждение так, словно мы не вольны не осуждать. Наказание же, на деле, оказывается лишь следствием тех чувств, что вызывает у нас проступок.

Дюркгейм не подымается до психологического понимания этого явления, он далеко не психолог, но при этом он называет, наверное, все входящие в это понятие психологические части. Каким-то образом он умудряется их рассмотреть, и это немалая заслуга. Честно признаюсь, не знаю, сумел ли он рассмотреть подобные душевные движения в других проявлениях, но и то описание действия культуры или «коллективных представлений», что он сделал, очень важно. Оно точно является достоянием культурно-исторической психологии, которое необходимо сохранить. Нужно только не забывать, что преступление и наказание – лишь самый яркий из возможных примеров.

Итак, излагает свои мысли Дюркгейм не просто…

«…функционирование карательного права всегда стремится остаться более или менее диффузным. В весьма различных социальных типах оно не находится в руках специального органа, но все общество в той или иной мере принимает в нем участие. В первобытных обществах… суд вершит – собрание народа» (Там же, с. 84).

Да… использование только научных понятий – это упражнение для людей, особо одаренных склонностью к самоистязаниям. Тем не менее, понятно: в обычных обществах наказывает народ, то есть само общество.

«Диффузное состояние, в котором таким образом находится эта часть судебной власти, было бы необъяснимо, если бы правила, соблюдение которых она обеспечивает, а следовательно, и чувства, которым эти правила соответствуют, не находились внутри всех сознаний» (Там же).

В общем, плевать на судебную власть, главное: народ судит сам, потому что проступок у всех членов общества вызывает одинаковые чувства, и чувства эти таковы, что требуют наказать нарушителя правил. Вот то, что все члены одного общества испытывают по отношению к определенным нарушениям обычая или правил поведения одинаковые чувства, и позволяет Дюркгейму говорить об единстве сознаний, или о том, что внутри всех сознаний есть одинаковые содержания, которые можно назвать чувствами. Кстати, и правила поведения, как и правила нарушения правил поведения, тоже являются содержанием сознания всех членов одного общества.

С психологической точки зрения это означает, что в данном случае Дюркгейм видит сознание как некое пространство или вместилище, которое может хранить в себе содержания. Это он не