Необходимо и недостаточно (СИ) - "Швепса"

Я её не убивал, лишь косвенно способствовал завершению процесса.

Всё ради свершения последней воли своей возлюбленной. Чёртова мразь.

— Сука!!!

Я рухнул на колени, не в силах сдерживать одолевающее меня клокочущее чувство осознания вперемешку с бьющей наотмашь горечью. Всё внутри сжималось, заходилось спазмами, и я схватился за грудь, стараясь дышать. Казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку.

Больно, чертовски больно.

Подарок?! Сука, его хренов подарок убил мою маму?! Сколько ещё людей стали жертвами этого убийственного презента?!

Я схватился за волосы, начиная судорожно мотать головой.

Противоядия не существует.

— Нет, нет… — шептал я, не зная, что предпринять.

Что вообще теперь делать. Как спасти Гермиону?!

— Брось, Сэм, — резко захохотала Белла, привставая на подушках. — Ты бы не стал давать мне игрушку, которая может меня убить, — приторно-сладко проговорила она.

— Ты действительно хорошо меня знаешь, — хмыкнул Сэм.

Я подполз ближе к кровати, желая не упустить ни единого слова. Невольно задержал дыхание, напрягая слух и стараясь ухватиться за единственную надежду, ниточку, ведущую к разгадке.

— Когда я разрабатывал датур в Испании, я задумался о том, чтобы создать яд, имеющий противоположное действие. Такой порошок, который бы не насыщал мозг веществами, а наоборот, высасывал бы естественные. И у меня получилось.

Так эта мразь придумала датур?!

Волдеморт теперь казался мне невинным и пушистым по сравнению с Сэмом, что истреблял людей на корню, манипулируя ими через зависимости. Прокрадывался в самую суть, попутно умудряясь заработать деньги.

— И как он действует? — тут же спросила Беллатриса, продолжая крутить бутылёк в руках.

Как он убивает?

Именно этот вопрос считался с перекошенного от восторга лица, но Сэм пустился в любимую им терминологию, не уловив сути.

— Проникает в кровь, отравляя её. Первым поражается мозг. Сначала возникает чувство подавленности, депрессия, плохая координация, потом уже тяжёлая дезорганизация и деперсонализация…

— Мерлин, хватит! — Белла закатила глаза и зажала уши ладонями, рухнув на подушки. — Я ни черта не понимаю.

Сэм чуть раздосадованно вздохнул. Его, очевидно, расстраивало, что Белла была не способна в полной мере оценить его «гениальность». Я же и без его объяснений знал все последствия.

Как вылечиться? Ну же, сука. Говори, блять.

— Мозг перестаёт нормально функционировать, и волшебник теряет способность к магии, — пробормотал Сэм. — Потом начинают отказывать органы, и жертва мучительно умирает.

— Без магии? — Белла облизнулась, крепче сжимая флакон в руке. — Это же идеальная смерть для всех грязнокровок! Прелестно! И у них не будет шанса выжить?! — захохотала она.

— Датур по консистенции является антидотом, но на деле лишь замедляет процесс, действуя ограниченное время. Яд же циркулирует в крови постоянно, заражает всё больше клеток.

— Тогда разве обычное очищающее кровь не сработает? — нахмурилась Белла. — Оно ведь содержится почти в каждом восстанавливающем зелье. Во всех стандартных антидотах.

— О-о! Кто-то внимательно слушал лекции по зельеварению? — усмехнулся Сэм. — Я учёл это, — довольно прищурился он, обнимая Беллу и прижимая её крепче к себе. — Суть в том, что частицы яда не являются чужеродными, понимаешь? Это всего лишь смесь гормонов, которые организм поглощает, как свои собственные.

— То есть избавиться от них нельзя? — Белла приподняла брови от удивления.

— Можно, — кивнул Сэм, снисходительно улыбаясь. — У магглов практикуется гемотрансфузия. — Белла вновь заметно напряглась, и Самюэль цокнул, пока я затаил дыхание, вслушиваясь в каждое его слово. — Полное переливание крови, — пояснил он. — Колдомедики его не используют уже пару веков, наивно полагая, что очищающие зелья работают быстрее и безопаснее. Гемотрансфузию сейчас даже не изучают. Так что… Да, у всех твоих жертв не будет и шанса на спасение. Колдомедики не смогут излечить кровь, а магглы найдут лишь недостаток гормонов и не станут делать переливание. Чуть заденешь и… будь уверена, они умрут в самых страшных муках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гемотрансфузия. Переливание крови.

Я запоминал каждое слово, вылетающее из его мерзкого рта. Готов был оставить клеймо на своей коже, лишь бы спасти всех, кого коснулось проклятье.

Спасти Гермиону. Спасти Драко.

И когда Беллатриса отложила бутылёк на тумбочку, тут же накидываясь на Сэма с благодарными поцелуями, а меня вновь начал охватывать чёрный дым, я начал прикладывать все силы, чтобы вынырнуть из омута. Я не хотел лицезреть больше ничего, что было бы связано с этими убийцами. Ничего, чтобы разорвало мою истерзанную душу на более мелкие ошмётки.

Это было невыносимо.

Перед глазами вновь заплясали мелкие обрывки, заставляя всё внутри пульсировать от неконтролируемых спазмов. Меня вот-вот могло вырвать. Омут пытался вынудить меня досмотреть до конца, но я сопротивлялся как мог.

Нужно скорее рассказать обо всём Драко.

Это единственная мысль, которая чётко осела в сознании.

И последнее, что я увидел перед тем, как вновь оказаться в кабинете Макгонагалл, — Сэм, истошно вопящий у могилы Беллы. Он ревел навзрыд, пока врезался пальцами в ещё разрыхлённую землю, но я знал — там было пусто.

От Беллатрисы не осталось ничего.

Пустое место.

И мир не помнил задорную девчонку, способную к магии и слепо дорожащую своей семьёй. Как мир не помнил и выдающегося колдомедика, готового на всё ради любви.

Только воспоминания, что хранили вселенский ужас, вынуждали каждого волшебника содрогаться от страха, и жертвы Беллатрисы, что ждали своего часа отправиться вслед за проклятой убийцей.

Сэм трепетно берёг любовь к Белле до своего последнего вздоха. Был предан каждому её действию.

Однолюбы — те ещё безумцы.

Но внутри по-прежнему скрежетало противное чувство. После стольких лет, после всего, через что они прошли… Как бы я ни ненавидел, как бы я ни надеялся, что в аду они страдают от бесконечных пыток… Их любовь пугала настолько же, насколько восхищала.

И то было воистину ужасной сказкой.

Я быстро собрал воспоминания обратно в бутылёк и кинулся прочь из кабинета директрисы, несясь по коридорам и не обращая внимания ни на что вокруг. Нужно было как можно скорее добраться до Драко. Добраться до Грейнджер, пока она не совершила непоправимой ошибки.

Боюсь представить, насколько на самом деле ей было плохо, если её органы медленно отказывали. Мы-то наивно полагали, тупо верили, что её, блять, просто мутило из-за недостатков наркотиков. Я и подумать не мог, что всё настолько, сука, плохо. Как она вообще прожила столько времени?!

Внутри меня бурлила нарастающая паника, но вместе с ней приходило и идиотское осознание. То, что тогда, ещё в Хогвартс-экспрессе, я действительно спас её, а не отравил пуще прежнего. Даже не ведал об этом, но всё случилось так, как и сказала Дафна: я невольно спас чью-то жизнь.

Но пока рано было расслабляться. Мне нужно было успеть.

Я сбивал нерасторопных гостей бала, что какого-то хрена разгуливали по коридорам. Ностальгировали по прошлому, не иначе. Но мне не было никакого дела до них.

Драко. Нужно скорее до него добраться.

Я замер у лестниц, судорожно вертя головой, пытаясь понять: ушли они из Большого зала или ещё нет.

— Блейз! — меня окликнул до боли знакомый тревожный голос. Я сразу наткнулся на обеспокоенные голубые глаза. — Я тебе везде искала! Всё… получилось? Ты выглядишь…

— Где они? — тут же прошептал я, не смея терять ни минуты, как бы мне ни хотелось прижаться к Дафне, чтобы хоть немного успокоиться. Позволить себе задышать полной грудью и прийти в себя. Но то было непозволительной роскошью. Время утекало, я чувствовал это.

Дафна вздрогнула, ещё шире распахивая глаза. Как всегда за секунду распознавала моё состояние.

— Ушли в башню, — быстро кивнула она, и мы оба ринулись к лестнице.