Цезарь - Александр Дюма

Боссюэ сказал это о Цезаре раньше нас. Откройте Всеобщую историю.

«Единение стольких разных народов, говорит он, прежде разобщенных и чуждых друг другу, но объединенных под властью римлян, было величайшим средством, которым воспользовалось провидение, чтобы впустить в мир Евангелие».

В самом деле, Цезарь, пав в возрасте пятидесяти шести лет, не мог предвидеть рождение божественного младенца через сорок четыре года после его смерти. Цезарь покинул землю как раз в ту эпоху, когда Провидение готовилось явить себя миру. И все язвы мира, к которым он, добрый, но несведущий целитель, прикоснулся пальцами, некая другая рука готовилась излечить.

Что же оплакивал мир, когда оплакивал его? Надежду. Действительно, весь мир ждал. Чего он ждал? Ему самому было бы трудно определить предмет своего ожидания. Он ждал освободителя.

Цезарь, который не был этим освободителем, на миг был – плод доброй ошибки – провозглашен им. Своей мягкостью, великодушием, милосердием он был, казалось, намечен для любви народов, как мировой Мессия.

Потому что когда приближается час великих общественных потрясений, народы предчувствуют их; земля, их общая мать, сотрясается до самых своих глубин. Горизонты светлеют и золотятся, как перед восходом солнца, и люди, поворачиваясь к самой сияющей и лучистой точке, томительно ждут явления.

Рим ждал этого человека, или, вернее, этого Бога, обещанного миру, чье появление готовил Цезарь, расширяя римский град, даруя право гражданства целым народам; готовил теми обширными войнами, которые он вел на поверхности земного шара, готовил теми воинственными нациями, которые он перенес с севера на юг, с востока на запад. Война, которая, казалось бы, разобщает людей, – и которая действительно разобщает их, когда она нечестива, – сближает их, когда она ниспослана Провидением. И тогда все становится средством: война иноземная и война междоусобная. Взгляните, что произошло после пятнадцати лет войны Цезаря: вся Галлия, Германия, Греция, Азия, Африка, Испания стали итальянскими; Лютеция, Александрия, Карфаген, Афины и Иерусалим, города еще не рожденные, уже родившиеся и умирающие, все они зависят от Рима; Рима, вечного города, который станет столицей пап, когда он перестанет быть столицей цезарей.

И как мы уже сказали, Рим, как и весь остальной мир, ждал этого человека, или скорее этого Бога, о котором пророчествовал Даниил, и которого провозвестил Вергилий, Бога, которому он заранее возвел жертвенник под именем Бога неизвестного: DEO IGNOTO.

Но только каким будет этот Бог? От кого он родится?

Старое предание одно по всему миру.

Род человеческий, погибший через женщину, будет искуплен сыном девственницы.

В Тибете и в Японии бог Фо, призванный спасти человечество, изберет своей колыбелью чрево юной и чистой девы. В Китае дева понесет от соития с цветком, и родит сына, который станет царем над миром. В густых лесах Британии и Германии, где укрылись их угасающие нации, друиды будут ждать спасителя, рожденного девственницей.

Наконец, Писание предсказывает Мессию, который воплотится в теле девы, и эта дева будет чистой, как утренняя роса. Еще сорок четыре года, и он родится, этот Мессия.

Было нужно римское единство, чтобы подготовить единство христианское. Вот только римское единство было полностью внешним и вещественным; оно исключало только рабов и варваров, это верно, но оно их исключало.

В христианском единстве не будет никаких исключений, – потому что это единство сердец и разумов; – в христианской общности не будет «ни язычников, ни иудеев, ни рабов, ни свободных, ни скифов, ни варваров, но только Христос во всех».

Эта великая общность была единственным, что ускользнуло от Цезаря, но кажется, у него было предчувствие ее. Вот почему мы сказали, что Цезарь был предтечей. Сто лет спустя он был бы апостолом.

И мы прекрасно понимаем, что для тех, кто видел Цезаря только в его плотской ипостаси, Цезарь был лишь тираном. Мы прекрасно понимаем, что в школе, в этой стране с узкими и недалекими горизонтами, из Катона сделают мученика, а из Брута и Кассия – героев. И еще мы понимаем, что историки, которые переписывали Плутарха, Светония, Тацита, Аппиана, Диона видели в них только то, что в них было, то есть свершившийся факт. Эти люди, которые донесли до нас этот свершившийся факт, писали в потемках; они могли рассказать своим современникам только то, что они знали, передать будущим поколениям только то, что они видели.

Но, на наш взгляд, человек, который в наше время не увидит в событиях этой величайшей эпохи человеческого бытия ничего другого, кроме того, что видели в нем историки-язычники, и который просто перепишет их, переводя на свой язык, или переведет их, переписывая, этот человек уже не будет, подобно им, пребывать в темноте: он будет слепцом.

Сноски

1

Действительно уподобляясь в своих притязаниях знатным римским семействам, бельгийская фамилия Мерод выводит свое происхождение от Меровея, а французское семейство Леви настаивает на своем родстве со Святой Девой.

2

В обеих перефразах имеется в виду Цицерон. У него было имение в Тускуле.

3

Действие упомянутой здесь трагедии Корнеля «Никомед» происходит в 183 г. до Р.Х. Сюжетом пьесы является не смерть Ганнибала, которая происходит незадолго до того, как он начинается, а события в Вифинии перед лицом нашествия из Римской империи.

4

Этимология слова «бандит» из итальянского языка верна. Бандиты были весьма в моде в эпоху романтизма. Нодье (1780–1844) в 1818 году опубликовал роман Жан Сбогар. У Байрона в Корсаре есть персонаж по имени Конрад.

5

Закон, вынесенный на голосование по инициативе трибуна Плавтия; Цезарь защищал его. Этим законом объявлялась амнистия сторонникам Лепида.

6

Светоний, Цезарь, LXXIV, 1: «Даже в мести необычайно мягок».

7

Ibid. LXXIV, 3: «Он не предал его более суровой казни, чем простое предание смерти», то есть не стал пытать его.

8

Ibid. LXXIV, 2: «Ему никогда не хватало храбрости причинить ему зло», но здесь речь идет об отношениях Цезаря с одним его старым соперником, а не об общей истине.

9

Ibid. XXVI, 4: «Повсюду, где знаменитые гладиаторы сражались перед враждебно настроенной публикой, по его приказу их силой забирали с арены и оставляли ему.» Эта черта отражает скорее не доброту Цезаря, а его желание сохранить для себя лучших гладиаторов.

10

Абд аль-Кадер (1808–1883), арабский султан, сражавшийся против французской оккупации Алжира в 1832–1847 годах. Его привычка нарушать установленные соглашения и его внезапные нападения на французские силы действительно позволяют сравнивать его с Югуртой, но приведенная Дюма аналогия все же кажется чересчур смелой. В дальнейшем Абд аль-Кадер появится снова, на этот раз в сравнении со Спартаком.

11

Бонапарт жил на четвертом этаже меблированного отеля «Мец» на улице Мэй во время своего пребывания в Париже с 28 мая по октябрь 1792 года в ожидании своего назначения обратно в армию. В своих Записках Лас Касес в субботу 3 августа 1816 года приводит рассказ императора о дне 10 августа, который он провел в доме, где жил брат Бурьена. Скорее Бурьен, а не Жюно, был тогда в Париже (см. Воспоминания Бурьена).

12

26 августа 1346 года король Англии укрылся в укрепленном лагере на высотах Креси-ан-Понтье с меньшими силами, чем у французского короля Филиппа VI. Ему удалось одержать победу благодаря его лучникам.

13

К. Мидлтон, английский пастор (1683–1750), автор Письма о Риме (1729) и Жизни Цицерона (1741).

14

Гец фон Берлихинген (1480–1562), немецкий рыцарь, возглавивший в 1525 году бунтующих крестьян. Он написал книгу Жизнь Геца фон Берлихингена, или Железная рука (издана в 1731 г. в Нюрнберге). После Гете, который посвятил ему в 1773 г. драму, положившую начало направлению Sturm und Drang, и который идеализировал его как защитника прав и справедливости, Клингер сделал его героем трагедии, который восстает против рационализма и защищает, согласно Руссо, права чувства. Он является одним из персонажей пьесы Сартра Дьявол и Господь бог.

15

Идеи Гракха Бабефа (1760–1797), изложенные в Манифесте равных, и идеи Прудона (1809–1865), представленные в его объемистом труде, действительно содержат приблизительные и поверхностные аналогии с программой Катилины.

16

Луи Кавеньяк (1802–1857), генерал, проводивший репрессии против рабочих восстаний в 1848 году в Париже, и ставший затем главой исполнительной власти.

17