Балдежный критерий - Уильям Тенн

Когда иссякла энергия, иссяк и он.

* * *

Итак, Лэсти женился на Джози. Но счастлив он не был. Ему запретили появляться на теледаре до конца его дней.

Впрочем, он не умер с голоду. Иногда он даже жалел об этом. Погубившая его передача прославила Руперта. В тысячах писем телезрители требовали еще раз показать гадкого робота, осмелившегося поднять на смех рекламодателей. «Звездочет» утроил продажу. А в конечном итоге только это имеет значение…

Развеселый робот Руперт («самая развинченная машина из всех, у которых в голове винтика не хватает») регулярно появляется на экране. Лэсти подписывает контракты. Быть менеджером у робота нелегко. Жить с ним бок о бок — еще труднее, но этого требует Закон о роботах. Расстаться с ним Лэсти не в силах — кому охота лишиться верного куска хлеба с маслом? Он даже не может никого нанять для присмотра за роботом — то есть никого в здравом рассудке. Лэсти приходится несладко. С Рупертом жить — не шутки шутить.

Раз в неделю он навещает Джози и ребятишек. У него осунувшийся и изможденный вид. С каждым днем розыгрыши Руперта становятся все изощреннее.

Последнее время Руперт так навострился, что Лэсти прозвали на теледаре по-новому: «Лэсти — дурные вести». Или «Лэсти — поплачем вместе». А то и просто:

Ионийский цикл

I

Крошечный спасательный катер на какое-то время, казалось, завис — у него работал один кормовой реактивный двигатель. Затем он скользнул набок и начал, яростно вращаясь, падать на отвратительно оранжевую почву планеты.

В узкой каюте доктор Хелена Наксос отлетела от больного, которым занималась, и ударилась о прочную переборку. От боли у женщины перехватило дыхание. Она потрясла головой и поспешно уцепилась за стойку, так как каюта снова накренилась. Джейк Донелли оторвал глаза от видеоэкрана, чтобы не видеть стремительно приближавшейся к нему поверхности чужой планеты, и завопил на пульт управления:

— Великие галактики! Блейн, мягкую струю! Мягкую струю, скорее, прежде чем мы разобьемся вдребезги!

Высокий лысеющий археолог, из тех, кто когда-то входил в называемую Первую экспедицию на Денеб, растерянно замахал дрожащими руками над скоплением рычажков.

— Какую?.. Какую кнопку нажимать? — нетвердым голосом спросил он. — Я з-забыл, как вы смягчаете эти штуки впереди.

— Не нажимайте ни на что… подождите-ка секунду.

Космонавт расстегнул ремни и выбрался из своего кресла.

Он ухватился за выступающие края стола и с трудом обогнул его, тогда как спасательный катер стал вращаться еще быстрее, устремившись вниз.

К тому времени, как Донелли добрался до доктора Арчибальда Блейна, беднягу уже основательно прижало к спинке кресла.

— Я забыл, которая кнопка, — пробормотал он.

— Никакой кнопки, док. Я же говорил вам. Вы дергаете этот рычаг — вот так. Поворачиваете эту рукоятку — вот сюда. Затем дважды проворачиваете маленькое красное колесико. Вот таким образом. Ф-фу! Похоже, становится полегче!

Носовые двигатели, смягчающие падение, заработали и выровняли катер, который теперь стал снижаться плавно. Донелли отпустил стол и опять вернулся к основной панели управления, сопровождаемый Блейком и женщиной-биологом.

— Море? — наконец спросила Хелена Наксос, отрываясь от видеоэкрана. — Это море?

— Похоже, что именно оно, — ответил Донелли. — Мы израсходовали практически все горючее, пытаясь не свалиться в эту солнечную систему, — если, конечно, можно назвать две планеты системой! Мы как раз тянули на жалких остатках, используя только один основной двигатель, когда «Ионийский Фартук» взорвался. Теперь мы промахнули мимо континента и скользим над морем без плавательной подушки. Здорово, верно? Из чего, он говорил, состоит это море?

Доктор Дуглас ибн Юссуф приподнялся на неповрежденном локте и сообщил со своей койки:

— Согласно спектроскопическим таблицам, которые вы принесли мне час назад, моря на этой планете представляют собой почти чистую фтористо-водородную кислоту. Здесь в атмосфере много свободного фтора, хотя большая часть его пребывает в форме паров фтористо-водородной кислоты и аналогичных соединений.

— Часть этих хороших новостей вы могли бы нам и не сообщать, — заметил Донелли. — Я знаю, что фтористо-водородная кислота способна разъесть все что угодно. Скажите мне лучше, сколько времени продержится защита Гроджена на корпусе? Хотя бы приблизительно, док.

Нахмурив лоб, египетский ученый соображал.

— Если ее не менять… Ну, скажем, что-нибудь от пяти земных дней до недели. Не больше.

— Чудесно! — радостно заявил бледный космонавт. — Мы отправимся на тот свет задолго до этого, — Его глаза опять обратились к видеоэкрану.

— Вовсе нет, если мы найдем горючее для преобразователя и резервуаров, — резко напомнил ему Блейн. — И нам известно, что в этом мире есть контрауран, пусть даже в небольших количествах. Вот почему мы направились сюда после катастрофы.

— Итак, мы знаем, что здесь есть горючее — добрый старый компактный Q. Хорошо, приземлись мы на одном из континентов, возможно, нам удалось бы совершить чудо и найти немного урана, прежде чем сдохнет преобразователь. Тогда появится шанс отремонтировать другие двигатели и попытаться вновь вернуться на проезжую дорогу, раскочегарить передатчик, послать радиосигнал с просьбой о помощи… ну и тому подобное. Но сейчас, когда нам ничего другого не остается, кроме как плюхнуться на первый же попавшийся остров, каковы по вашему мнению, наши шансы на спасение?

Блейн сердито оглянулся на двух своих коллег, а затем вновь посмотрел на маленького приземистого космонавта, с которым его связала судьба и дефектный запасной резервуар на «Ионийском Фартуке».

— Но это нелепо! — воскликнул он. — Приземление на остров сведет наши и без того невеликие шансы найти контрауран к полному нулю! Он достаточно редко встречается во Вселенной, и раз уж нам повезло найти планету, где он есть, Джейк, я требую…

— Вы ничего не будете требовать, док, — заявил Донелли, воинственно надвигаясь на тощую академическую фигуру. — Ни-че-го не будете требовать. Там, на корабле экспедиции, вы все трое числились крупными шишками со своими учеными степенями и прочими делами, а я был просто Джейком — разжалованным в рядовые космонавты за пьянство, когда мы поднялись с Ио. Но здесь я — единственный специалист, у которого есть право вождения спасательного катера, и по законам космоса командую здесь именно я. Следите за тем, что говорите, док; я не люблю, когда такие, как вы, называют меня Джейком. С этого момента вы обращаетесь ко мне по фамилии — Донелли, а иногда даже можете называть меня мистер Донелли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});