Инквизитор. Книга 13. Божьим промыслом. Принцессы и замки - Борис Вячеславович Конофальский

чтобы собирать деньги с проезжающих, — при этом он указал на белые стяги на строении, — и потому прошу к себе отношения уважительного. Прошу заплатить за проезд и проезжать.

— Заплатить за проезд? — переспросил Волков. — А имперский эдикт о беспошлинном проезде по всей территории империи тебе не указ, что ли?

Но тут Толли продемонстрировал свою юридическую подкованность:

— То не пошлина, то сбор на содержание дороги. Оползни и камнепады ежегодно обрушиваются на дорогу, её нужно убирать и ремонтировать, чтобы людишки торговые и всякие иные могли беспрепятственно тут ездить.

— И сколько же с меня? — интересуется генерал.

— Карета пойдёт за большой воз, четыре коня в ней, да ещё десять под людьми, да шесть коней в поводу… Итого… два талера шестьдесят крейцеров.

Можно было бы этому жулику, конечно, и не платить, но генерал подумал, что этот вор может послать кого-нибудь по какой-нибудь горной дороге в замок, жаловаться на проезжего барона. А это было совсем ему не нужно. И он полез в кошель, достал оттуда талер и швырнул его в окно:

— Держи, мерзавец. Больше не дам.

А чиновник Толли, ловко поймав монету, тут же оценил её:

— Так это ещё и талер Ребенрее, самый лёгкий из всех монет.

Но генерал уже катил в карете дальше, и люди его уже ехали за ним. А Волков при этом думал с усмешкой: «Интересно, как этот вор будет взымать сборы с Карла Брюнхвальда? Наверное, весь отряд пересчитает вместе с телегами».

* * *

А ближе к вечеру, в одном приятном месте, где скалы не так сильно нависали над головами, они увидели большой двор, окружённый низкой оградой, а на воротах того двора висело несколько старых пивных кружек, что сообщало всякому путнику, что тут он может отыскать себе и ночлег, и пищу, и кружечку пива.

И здесь Хенрик, поравнявшись с каретой и заглянув в неё, сказал генералу:

— Мы с капитаном Мильке тут отдыхали, господин генерал, мы почти доехали.

— Почти? — уточнил Волков.

— Да, ещё час пути, и за тем поворотом, — оруженосец указал вперёд, — начнётся подъем на гору, на которой стоит замок.

— И дотемна мы до него не доберёмся?

Хенрик только покачал головой: нет.

— Тогда остановимся на том постоялом дворе, который только что проехали, — говорит генерал и тут же интересуется у своего оруженосца: — Там хорошие постели?

— Для меня, господин генерал, все постели хороши, я так устаю в седле за день, что готов спать на досках.

«Ах, молодость. Счастливая молодость».

Хозяин, крупный, дородный мужчина, руководил на большом дворе то ли своими работниками, то ли сыновьями, которые привезли большой стог сена и раздавали уставшим за день лошадям. Мужик сказал, что его зовут Бауэр, был он при том наружности к себе располагающей, с открытым лицом и огромными натруженными руками. А ещё этот Бауэр обещал Хенрику, что в его перинах нет клопов, а спать в комнатах ночью очень хорошо, так как вечером с гор идёт прохлада. Надо только окно открыть.

Волков, послушав такие обещания, стал надеяться, что так всё и будет. И решил остановиться здесь, тем более что кроме отдельных крестьянских домов, разбросанных в округе по склонам гор, никакого иного жилья тут не было.

Ужин ему подавали такой же, какой подали и простым возницам. Горох, ливерная колбаса, обжаренная с луком, хлеб был не из чистой пшеницы, но всё равно был неплох. Пиво было сносным, а дешёвое вино, что принёс по его просьбе мальчишка-разносчик, полностью соответствовало своей цене. Зато в комнатке его маленькое окошко выходило на гору, и раскрыв его, барон прекрасно проспал почти всю ночь и лишь к утру пару раз просыпался. Да и то тут же засыпал снова.

Утром завтракал он молодым сыром и простым молоком всё с тем же хлебом из смешанной муки, только на сей раз хлеб этот был ещё горячим после печи. А потом стал собираться и сказал Хенрику:

— Друг мой, дело, что нам предстоит, — непростое; возможно, придётся приблизиться к замку на арбалетный выстрел, не дай Бог хозяева здешние нас увидят и встретят болтом или, к примеру, аркебузной пулей, так что скажите людям, чтобы готовились, и сами готовьтесь. А мне доспех приготовьте, облачусь.

— Верхом поедете? — сразу уточнил фон Готт.

— Точно! — вспомнил Волков. — Оседлайте мне большую рыжую кобылку и вороного моего.

— Может, пистолеты зарядить? — предложил фон Флюген.

— Ну что ж… — Волков улыбнулся, он знал, что самый молодой из его оруженосцев испытывает страсть к пистолетам. Любил из них стрелять. А так как разрядить пистолет невозможно, скорее всего, юноша надеялся сделать по возвращении пару выстрелов по какой-нибудь цели. И генерал сказал: — Зарядите, фон Флюген, зарядите.

Но фон Готт на правах старшего ткнул юношу в бок кулаком и сказал весьма неприветливо:

— Сначала иди-ка лошадей оседлай, умник, а пистолеты я и сам снаряжу, ежели надобно будет.

С фон Готтом желающих спорить было мало, и оруженосцы занялись делом. Принесли ящик с доспехом и стали доставать из него латы. Гюнтер им помогал, а Томас пошёл помогать фон Флюгену с лошадьми. И вскоре всё было готово, а Волков, уже облачённый в доспех, но без шлема, подшлемника и перчаток, выглянул в окно.

«Солнце какое… Я сегодня запарюсь в доспехе».

И вправду, день обещал быть жарким. А тут дверь открылась и на пороге появился фон Флюген; он уже успел стащить сумку с пистолетами у фон Готта, видно, зарядил их и повесил поверх своей бригандины. Был он при мече и кинжале и, хоть не надел шлема, но красиво нацепил лишь берет с пером, всё равно выглядел боевито. И, появившись в покоях Волкова, вдруг произнёс:

— Господин генерал, тут к вам просятся.

— Ко мне? — удивился тот. Брюнхвальду было рано, он никак не мог тут появиться. Да и знал бы Волков, что отряд подходит. — И кто же это?

— Граф местный с человеком своим каким-то, — без особого пиетета сообщил молодой оруженосец. — Внизу ждут.

— Граф? — и Волков, и Хенрик оба замерли, желая знать большего.

— Ну да, — продолжал фон Флюген так же, как будто говорил о каком-то купчишке или бездельнике. — Говорит, что он Леонид Фаркаш фон Тельвис и просит его принять. Спрашивает, удобно ли вам сейчас будет.