Наваждение генерала драконов - Мария Лунёва

проронила ни слова! — в голосе папы звучала обида.

— Потому что считала, что он погиб. Потому что не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что я пережила тогда у пылающего дома. Не хотела, чтобы вы знали кто мои родители. Чтобы всплыло, что совершил мой родной отец. Мне было так страшно снова остаться одной. Прости меня за это. Я хотела быть для вас самой хорошей чистой девочкой. Я всегда старалась, чтобы вы гордились мной. Чтобы не жалели, что оставили у себя. Мой отец — убийца, папа. Как можно любить дочь убийцы? Как можно любить сестру несостоявшихся разбойников? Я боялась, что вам станет стыдно за меня. Прости меня за это, папа, и не вини Хэйла в том, что он называет меня своей. Я его. Всегда была его.

— Айла, — погладив по голове совсем как ребенка, он прижал меня к себе. — Ты должна была рассказать, а не жить с этим столько лет. Я думал, мы полностью доверяем друг другу. То, что я узнал... Мой собственный брат... Айла, почему ты все это время молчала?! Я ведь знал о твоих кошмарах, но даже подумать не мог... Доченька.

Что я могла ему сказать? Обняв папу сильнее, лишь шепнула:

— Я очень люблю тебя и маму. Не злись на меня. Я не хотела видеть в ваших глазах разочарование. Тогда мне казалось это правильным.

— Я не злюсь, родная, — он прижал меня плотнее к себе, совсем как в детстве. — Я просто хочу для тебя лучшего.

— Хэйл — самое лучшее, что у меня может быть. Не расстраивайте меня своими спорами и угрозами.

— Ладно, что вы хотите, дядя Захарий? — раздалось за моей спиной. — Ни вам, ни мне не нужно, чтобы Айла переживала. Ваши условия?

— Браслет на ее руку, объявление о помолвке, — мгновенно перечислил отец. — И заберешь из моего дома...

— Браслет и помолвка будут, — согласился мой дракон. — Про дом и думать забудьте. Я ее от себя не отпущу ни на шаг!

— Да ты же грязь льешь на репутацию моей девочки! — прорычал папа. — Никто, кроме нас, не знает об истинном положении дел. Подумай, что будут говорить о ней, племянник.

Хэйл шумно выдохнул, но смолчал.

Мне было больно, что два моих самых любимых человека ругаются.

Хуже всего, весь этот спор наверняка слышал и дядя Сэтт, которому и без того сейчас плохо.

— Прекратите! — твердо произнесла. — Решать, что и как будет, только мне.

— Айла... — попытался перечить папа, но я резко покачала головой.

— Во-первых, сбавьте тон оба. В трех комнатах дальше сейчас лежит больной человек и ему ваш ор слушать ни к чему.

— Если ты о Сэтте, дочка...

— Да я о нем. Но, если ты сейчас попытаешься сказать хоть что-то обидное в его адрес, мне это не понравится. Свой поступок передо мной он искупил. И на этом все. Во-вторых, никуда от Хэйла я не уеду и не оставлю его. Хотите помолвку, то, наверное, стоит вернуть гостей. Но мне, отец, всего этого не нужно.

— Айла, милая, ну, подумай... — взмолился папа.

— Прости, но я не хочу шумиху.

— Хорошо, но... — он, впрочем, как и всегда, пытался оставить за собой последнее слово. Обычно я уступала, но не в этот раз.

Открыв рот, не успела произнести ни слова. Вмешался Хэйл.

— Торжественное гуляние и храм будут. Я вам это обещаю, — произнес он куда спокойнее. — В доме посторонних практически нет. Бран стал членом семьи. Надия была и остается под опекой отца. Льюиса я знаю очень давно, он рот нигде не раскроет. Так что никаких сплетней. Браслет надену сегодня.

— Сейчас! — вставил отец.

— Сегодня, дядя, — с нажимом возразил мой дракон. — Я планирую свозить Айлу к реке и устроить небольшой пикник. Там и надену.

— Ну хоть ухаживаешь и то ладно, — проворчали надо мной.

— Захарий, — дверь за спиной папы приоткрылась и показалась заспанная мама. — Айла, ты уже в порядке! Я так волновалась. Ночь не спала.

— Все хорошо, мама.

— Тебя можно поздравить милая. Видимо, не просто так все же куртка нашего Хэйла в твоей комнате обнаружилась...

— Ты знала! — удивлённо воскликнул отец.

— Дорогой, ну что я не вижу, как у моей девочки глаза гореть начинают, когда она на мужчину смотрит. Ну, конечно, я уже давно все поняла. Тут только слепой и не заметит. К тому же Хэйл четко с самого начала обозначил свои намеренья, а он всегда был мальчиком целеустремленным.

Папа поджал губы и, кажется, сдался.

— Хорошо, мы с Сэттом... — он умолк.

— Вы помиритесь ради нас, — строго отчеканила я, поняв, в чем причина заминки.

Он снова вздохнул. Ну, а куда ему было деваться.

— Она всегда была доброй девочкой, Захарий, — тихо произнесла мама. — Что же ты теперь от нее ждешь? Наша Айла кого угодно простит и поймет. Такая уж она — душа нараспашку. Подумай об этом, милый. Хэйл станет для нее надежной стеной, опорой. Он идеален для нашей огненной девочки.

— Он ее выжег... — недовольно буркнул папа.

— Нет, — мама покачала головой. — Я говорила с целителем. Нашу Айлу даже тьма не возьмет. Порадуйся уже за нее и отпусти. Я ведь понимаю, в чем проблема. Не в Хэйле. Ты просто не желаешь, чтобы наша девочка покинула дом. Боишься за нее. Ну, взгляни на ее избранника. Он же кого угодно в бараний рог скрутит. Да и племянник же родной. Считай, в чужую семью не ушла. При нас осталась.

Да, мама всегда умела находить нужные слова.

Легонько взяв меня за плечо, Хэйл отстранил от отца и, прижав к своей груди спиной, протянул папе руку.

— Мир, дядя?

— Мир, племянник, — отец пожал протянутую ладонь. — И с Сэттом поговорить нужно. И мне, и тебе.

— Я уже говорил, — кивнул Хэйл. — Забыть не забуду, но ради спокойствия семьи я постараюсь примириться с его обманом и с тем, что он сотворил с Айлой. Раз она простила, то и мне нечего копья ломать. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Ты очень мудрый мальчик, — похвалила его мама.

Хэйл усмехнулся на ее «мальчика», но смолчал.