Мичман Изи - Фредерик Марриет

Так как Джек и Гаскойн не были итальянцами, они решили прибегнуть к чисто английскому способу борьбы с попами — подкупу. Поэтому Джек написал письмо, которое Мести предстояло доставить отцу Томазо. В нём Джек предлагал монаху «скромную» сумму в тысячу долларов за то, чтобы он не препятствовал его браку с Агнессой и не пугал почтенную донну Рибьеру загробными шутихами и петардами.

Мести бывал с Джеком на берегу и знал монаха в лицо, так что доставку письма поручили Мести, но было решено подождать несколько дней, так как состояние здоровья Джека пока якобы не позволяло ему заниматься письмами. Через пару дней Мести отправился в дом дона Рибьеры и передал письмо монаху, показав жестами, что он должен получить ответ на него. Монах мановением пальца позвал Мести в свою комнату, где и прочитал письмо. Подумав немного, он попросил Мести, опять-таки жестом, следовать за ним. Монах привёл его в свой монастырь, и когда они оказались в уединённой келье, позвал другого монаха, умевшего говорить по-английски, дабы тот послужил им переводчиком.

— Как твой господин, он поправляется?

— Та, — ответил Мести. — Сейчас он чувствует себя хорошо.

— Ты давно служишь у него?

— Нет, — ответил Мести.

— Ты ему предан? Он хорошо относится к тебе? Много ли платит?

Услышав такие вопросы, хитрый негр догадался, что здесь что-то затевается, и поэтому спокойно ответил:

— Мне то него нет тела.

Монах устремил на Мести пристальный взгляд и, заметив свирепое выражение на лице негра, решил, что Мести именно тот человек, который ему нужен.

— Твой господин предлагает мне тысячу долларов. Хочешь получить эти деньги сам?

Мести осклабился и показал свои отточенные зубы.

— Я пы стал самым погатым человеком у сепя на ротине!

— Да, — ответил монах, — ты их получишь, если только дашь своему господину маленький порошочек.

— Понимаю, — сказал Мести. — У нас на ротине так тоже часто телают!

— Значит, ты согласен? Если да, то я напишу твоему господину, что возьму эти деньги.

— А если тогатаются?

— Ты будешь в безопасности. Тебя увезут отсюда сразу же. Говори, ты согласен?

— За тысячу толларов?

— Можешь не сомневаться!

— Синьор таст мне порошок?

— Подожди немного, — сказал монах. — Он вышел из кельи, а через некоторое время вернулся с письмом в одной руке и с бумажкой, на которой лежал сероватый порошок, — в другой. — Вот, дай это господину в супе или в чём угодно. Можешь посыпать им мясо или смешать его с сахаром, чтобы подсластить апельсин.

— Понимаю, — ответил Мести.

— Доллары будут твоими, клянусь святым распятием.

Мести улыбнулся жуткой улыбкой и, взяв послание и порошок, спросил:

— Когда я приту опять?

— Как только получишь деньги, принеси их в дом дона Рибьеры. Тогда давай ему порошок, и как только ты угостишь им своего господина, сразу же приходи ко мне. Я отвезу тебя в безопасное место, ты не должен оставаться в Палермо.

Мести вышел из кельи, и его вывели из монастыря.

— Клянусь всеми святыми, этот монах — отпетый мерзавец и реткостный прохвост, — бормотал Мести, оказавшись под открытым небом. — Потожти немного!

Ашанти вскоре достиг казармы и пересказал Джеку весь разговор, состоявшийся между ним и отцом Томазо.

— Конечно, это, должно быть, отрава, — сказал Гаскойн. — Надо будет попробовать её на каком-нибудь животном.

— Нет, масса Гаскойн, — ответил Мести. — Я испропую его как-нипуть сам. Так что мы путем теперь телать?

— Я тебе выдам чек на тысячу долларов, Мести. Негодяй здесь пишет, что за эту сумму он согласен не только не препятствовать мне, но и помогать моему делу. Но я сильно сомневаюсь, что он сдержит своё слово, и боюсь, что мои денежки пропадут. Вот почему давайте ещё раз держать палавер.

Джек и Гаскойн обсудили вопрос со всех сторон. Тысяча долларов, конечно, большие деньги, но отец Джека — философ. Учтя различные доводы pro et contra[48], всё же решили вручить деньги Мести, но предупредили его, что когда он принесёт деньги монаху, он должен заявить, что отрава уже принята господином, и оставить деньги у себя.

Так и сделали. Мести отправился к отцу Томазо и показал ему чек на тысячу долларов. Монах и Мести поспешили в монастырь, чтобы опять воспользоваться услугами переводчика.

— Твой господин принял порошок?

— Та, около часа тому назад. Вот чек на теньги.

— Тебе нужно получить деньги в банке раньше, чем он умрёт, ибо порошок действует быстро.

— А я? — спросил Мести, как бы встревоженный. — Кута я тенусь?

— Как только ты принесёшь деньги, ты отправишься назад в казарму и побудешь там до тех пор, пока он не умрёт. Затем вернёшься сюда. К этому времени я всё приготовлю, и как только стемнеет, отвезу тебя в наш монастырь, расположенный в горах, где тебя никто не будет искать. Там ты пробудешь, пока не закончатся поиски, а потом я найду возможность отправить тебя на судне с острова.

Мести поспешил получить деньги и, сложив их в большую сумку, отнёс её в монастырь и отдал на хранение монаху. Затем он вернулся в казарму, где Джек и Гаскойн, посовещавшись, решили, что он должен отправиться с монахом в горный монастырь, чтобы задержать там отца Томазо как можно дольше. Такой план был принят по настоянию Мести. Он пробыл в казарме около двух часов и в сумерках вернулся в монастырь, доложив, что его господин умер. Они дождались темноты. Мулы уже стояли наготове у стены монастыря. Монах велел Мести привязать сумку с деньгами к седлу. Они сели на мулов и вскоре покинули Палермо.

Утром дон Филипп, как обычно, появился в казарме и сообщил, что настоятель монастыря отослал куда-то отца Томазо, и тот не вернётся домой некоторое время.

— Я пришёл рассказать вам эту новость, поскольку она доставит вам удовольствие, — сказал дон Филипп. — Чем скорее вы теперь поправитесь, тем лучше. У меня есть намерение предложить вам обоим переехать в палаццо моего отца, и вы сможете снова вернуть себе расположение матери и сестры, воспользовавшись отсутствием духовника.

— А у меня есть для этого верное средство, — заметил Джек, вытаскивая письмо монаха. — Дон Филипп прочитал его с большим удивлением, но ещё больше удивился, когда узнал о том, как попало в руки Джека это письмо. Некоторое время он молчал, наконец произнёс:

— Мне жаль твоего чёрного слуги.

— Почему же?

— Вы его никогда не увидите, попомните моё слово. Тысяча долларов — такая сумма, за которую отправят на тот свет тысячу негров, но главное — даже не деньги: они уберут его с дороги, чтобы избавиться от лишнего свидетеля. Где этот порошок?