Фрагменты - Дэн Уеллс

— И смертный приговор через двадцать лет, — добавила Хочи.

— Нет, — возразила Нандита, — никакого «срока годности». Все в новых моделях было разработано так, чтобы соответствовать жизни человека или улучшить ее; не было никаких ограничений, никаких перестраховок с Предохранителем.

— Вы не просто проектировали детей, — сказала Ариэль, — вы перестраивали человеческую расу.

Нандита ничего не ответила.

— Это неправда, — произнесла, повысив голос, Изольда. — Все то, что ты сказала, — неправда. Ты безумная старая женщина, и ты — лгунья!

Ариэль посмотрела на свою сводную сестру, и ее ненависть к Нандите медленно уступила место тому же страху, который уничтожал Изольду. Раз они Партиалы, значит, монстры. Они уничтожили мир — возможно, не лично, но были частью этого. Все остальные люди, те, с кем они выросли, будут так думать.

Сенатор Кесслер уже начала продвигаться вперед, загораживая Хочи от партиалских выродков, с которыми ее дочь когда-то дружила. Что, по ее мнению, они собирались сделать?

Неужели теперь, когда Ариэль узнала, что является Партиалом, она начнет убивать людей? И все станут думать, что она предательница? Спящий агент? Дура или монстр? По крайней мере у Ариэль не было друзей, которых она могла бы предать: годы жизни в одиночестве отделили ее от общества. У Изольды были друзья, семья, работа — работа в Сенате, в сердце правительства людей. Там решат, что она шпионка? Что сделают с партиалской шпионкой, какой бы беременной она ни была?

Что сделают Партиалы, если узнают? Или они уже знают? Может, Ариэль нужно идти к ним за помощью или попытаться положить конец оккупации? Может быть, если они услышат об этом от одного из своих...

«Одного из своих. Партиал». Разум Ариэль взбунтовался. Она почувствовала, что ее тошнит, и побежала на кухню. Ее вырвало в раковину. Партиал. Все, что она когда-нибудь думала о Нандите, оказалось не просто правдой, а хуже правды.

Никто не пришел на кухню, чтобы помочь ей.

— А что насчет ребенка Изольды? — спросила Хочи. Ее голос был неуверенным. — Он... кто это будет? Человек или Партиал?

— Я не Партиал! — вскрикнула Изольда.

Глядя в кухонное окно, в темноту за ним, Ариэль вытерла лицо и рот.

— Я предполагаю, что и то, и другое, — сказала Нандита. — Гибрид человека и Партиала.

Мы ожидали, что это может случиться, но... Мне нужно будет провести дополнительные исследования, чтобы точно выяснить, что это означает.

Ариэль вернулась в комнату. Она чувствовала себя другой. Обособленной. Больше, чем когда-либо раньше.

— Итак, ты потратила годы, пытаясь активировать лекарство, — сказала Мэдисон, — а потом... что, ты бежала, чтобы активировать его где-то в другом месте? Без девочек?

— Как я уже говорила, я нашла лабораторию, — произнесла Нандита. — Обеспеченную энергией и автономную. Я бы вернулась за девочками, но политический климат был тогда ко мне не особенно благоприятен.

Кесслер зарычала:

— Мы не идиоты, если бы вы сказали нам, что работаете над лекарством...

— Вы бы препятствовали мне, как препятствовали Кире, — сказала Нандита. — И если бы я рассказала вам все то, что вы услышали сейчас, вы бы бросили меня в тюрьму или убили бы.

— Так хватит болтать, надо действовать, — сказала Изольда. — Ты вернулась, потому что у тебя есть лекарство, не так ли? Ты можешь разблокировать его, и мы получим шанс спасти всех.

Она снова коснулась своего живота, и Ариэль почувствовал прилив надежды, но Нандита покачала головой.

— Что? — спросила Хочи. — Вы не нашли его?

— Разумеется, я нашла его, — ответила Нандита. — У меня были собранные за одиннадцать лет данные по девочкам, я работала над изначальным проектом и имела доступ к безупречной лаборатории. Я знала, что существует активатор, и подобрала совершенно точный химический сплав. — Из мешочка на шее она достала небольшой стеклянный пузырек и показала его собравшимся. Пузырек блеснул в упавшем на него свете. — Но это не лекарство. Лекарство уже было кем-то активировано — в каждом Партиале, который обладает им. — Она посмотрела на Мэдисон. — Кира обнаружила его, пока меня не было, и спасла с его помощью твою малышку.

— Так что же ты нашла? — спросила Изольда. — Что активирует этот пузырек?

— У меня есть одно подозрение, — произнесла Нандита, — но ничего хорошего нам это не сулит.

Глава 48

— Думаю, оторвались, — прошептала Кира, задыхаясь. Они почти час неслись через руины, а за ними по пятам гнался чуть ли не весь заповедник. Кира так устала, что едва могла идти, и они нашли себе убежище в старом банке. — Не знаю, смогу ли я пробежать еще хоть шаг. Теперь я знаю, как ты чувствовал себя в шпиле.

— Как я чувствую себя до сих пор, — произнес Сэмм. Он тяжело прислонился к стене и сполз по ней на пол, размазывая кровь из раны на руке. — Успокоительное, которое он там использовал, просто убийственно. Подлатай меня.

Кира еще минуту простояла у окна, высматривая на улице какие-либо признаки движения или погони. Все еще нервничая, она подошла к стене, где сидел Сэмм, и достала остатки своей аптечки. Не всю аптечку, так как та осталась в комнате Каликс, но самое необходимое. Кое-какие вещи она носила с собой в рюкзаке, так как не хотела оставлять их без присмотра, в том числе свой пистолет, в котором теперь закончились патроны, несколько покрытых пятнами от воды документов из коллекции Афы и компьютерную рукоятку, хотя та теперь осталась в тайной лаборатории Вейла. Кира протерла рану на руке Сэмма — кровавый порез, процарапанный на его предплечье пулей Вейла, — и протянула Партиалу горстку антибиотиков, чтобы тот их проглотил.

— Ты, наверное, не нуждаешься в них, — сказала она, — потому что я видела твою иммунную систему в действии, но прими их все равно. Так мне будет спокойнее.

— Это не твоя вина.

— Он целился в меня, — сказала Кира. — Это я взбесила его.

— А я нарочно стал на пути его выстрела, — сказал Сэмм. — Я говорил тебе, что он обладает линком — я знал, что Вейл собирается стрелять прежде, чем он это сделал.

— От этого мне лучше не становится, — произнесла Кира. Она порылась в рюкзаке в поисках бинтов и обнаружила, что у нее их нет. — Все в заповеднике, — сказала она. — Потерпи, посмотрим, что здесь можно найти.

Они прятались во внутреннем отделе банка, который не выходил на улицу. Кира встала, чтобы поискать какой-нибудь ткани.

— Раз у нас появилось время отдышаться, — сказал Сэмм, — ты можешь мне объяснить, почему он вдруг захотел нас убить. Как я понимаю, нас поймали, пока мы рыскали в шпиле.

— Я узнала его тайну, — ответила Кира, открывая ящики старого деревянного стола. «Кроме того, он узнал мою, — подумала она, но решила Сэмму об этом пока не рассказывать. — Как он отреагирует, если узнает, что я переношу болезнь, которая может убить всех Партиалов в мире?»

— У него нет никакого нового лекарства. Он собирает феромон у группы Партиалов, запертых в шпиле и усыпленных. Один из них был видоизменен так, чтобы вырабатывать мощное снотворное, действующее только на Партиалов; это из-за него ты потерял сознание, как только вошел в здание.

С помощью этого препарата Вейл обезвредил своих Партиалов.

Сэмм помедлил, прежде чем заговорить.

— Это ужасно.

— Я знаю.

— Мы должны остановить его.

— Я знаю, — повторила Кира, — но сначала нам нужно подумать о другом. Например, о том, как бы ты не умер от потери крови. — В небольшом шкафу она обнаружила пиджак и достала его, чтобы осмотреть. На Лонг-Айленде он бы за двенадцать лет наполовину покрылся плесенью из-за влажности, но в загрязненном пустынном городе сохранился весьма неплохо. Кира отнесла пиджак к Сэмму, уселась на пол и достала свой нож, а затем начала разрезать ткань на широкие полоски. — Всегда хотела увидеть тебя в костюме.

— Мы должны освободить их.

Кира замерла, не закончив отрезать очередную полоску.

— Это не так просто.

— Мы можем вернуться. Ночью. Так или иначе мы должны найти способ спасти Херон; ее нет уже слишком долго, возможно, она где-то там. Мы можем найти ее, освободить Партиалов, которых Вейл держит в плену, и помочь всем выбраться оттуда.

— Я знаю, — проговорила Кира, — но это не так-то просто. От пленных Партиалов осталась практически кожа да кости. Не знаю, смогут ли они выжить вне лаборатории, не говоря уже о том, чтобы перенести рискованную ночную попытку спасения.

— Сказала бы ты тоже самое, если бы они были людьми?

Кира словно получила пощечину.

— Я не сказала, что ты не прав, я просто говорю, что это не так просто. Почему ты так злишься на меня?

— Доктор Морган пыталась сделать тоже самое с тобой, — сказал он. — Превратить живое существо в чашку Петри для научных экспериментов. Я рисковал своей жизнью и пожертвовал дружбой, чтобы освободить тебя.