Роковое сходство - Патриция Гэфни

Анна могла бы сказать то же самое о нем. Она бросила последний взгляд на Броуди. Повернувшись к ней спиной, он говорил о чем-то с Томом Шортером и Найджелом Макгратом. Ее охватила паника, но она позволила О’Данну вывести себя из комнаты и прошла вместе с ним в свой собственный кабинет за соседней дверью.

Он что-то говорил тихим, успокаивающим тоном, но она не слыхала ни слова. Лицо Броуди запечатлелось в ее памяти, словно выжженное раскаленным тавром. На какое-то время Анна как будто ослепла, позабыла обо всем. Даже о том, что за стеной лежит мертвый человек и что кто-то убил его.

– Это надо доставить немедленно, – услыхала она приказ О’Данна, обращенный к мальчишке-рассыльному, работавшему в конторе.

Он передал мальчику запечатанный конверт, и только после этого до Анны дошло, что минуту назад Эйдин что-то нацарапал на листке бумаги у нее на столе.

– Куин-стрит, дом девятнадцать. Запомнил?

– Да, сэр, – ответил мальчик и бросился со всех ног исполнять поручение.

– Что это? Кому вы пишете, Эйдин? О’Данн помедлил секунду и сказал:

– Дитцу.

– Но почему? Сейчас здесь будет полиция. Какое отношение все это имеет к Дитцу?

– Оставайтесь здесь.

Он направился к двери. Анна преградила ему дорогу.

– Скажите мне! Вы хотите сообщить ему о Джоне, так ведь?

– Да, но вы не волнуйтесь, все будет в порядке. Дитца необходимо поставить в известность.

Она схватила его за руку:

– Но почему? Эйдин, вы же не думаете, что он это сделал!

– Я точно не знаю.

– Он не убивал! Он не мог! С какой стати ему это делать?

– Оставайтесь здесь, – коротко бросил он и оставил ее одну.

Пять минут Анна оставалась на месте, потом поняла, что больше не выдержит, и вышла в коридор на поиски Броуди. Она увидела его в открытых дверях кабинета Стивена и направилась к нему в тот самый момент, когда позади нее на лестнице раздался тяжелый топот ног, возвещавший о приходе полиции.

* * *

Следующие два часа прошли в невероятной сумятице. Люди продолжали толкаться на месте преступления. Сперва все разговаривали приглушенными голосами, потом, когда первый шок миновал и наступило возбуждение, заговорили громче. Двое полицейских допрашивали ее. Анна рассказала им о том, что видела, и ей стало дурно, когда она поняла, какой вывод могут сделать посторонние на основании ее слов. Где же Броуди? Порой ей удавалось увидеть его мельком, окруженного толпой, каждый раз вдалеке. Он так и не взглянул в ее сторону. Однажды она увидела его одного: он стоял, держась за перила, на площадке второго этажа и смотрел вниз, в черный лестничный пролет. Анна быстро подошла к нему.

– Нам надо поговорить, – сказала она с мольбой в голосе.

На сей раз его глаза были пусты, в них не осталось даже сожаления.

– Нет, – ответил он.

Его голос прозвучал негромко. Вежливо. А потом Джон повернулся к ней спиной и ушел в комнату, полную людей.

Дитц явился вместе с каким-то мужчиной, которого она никогда раньше не видела. Видимо, обязанности незнакомца состояли в том, чтобы делать пометки в блокноте и помалкивать. Анна провела их в свой кабинет, и там Дитц задал ей все те же вопросы, что раньше задавала полиция. Добравшись до конца, он начал все сначала.

– И вы не слыхали никаких голосов или звуков борьбы, пока подходили к двери?

– Нет, я же вам говорила. Мистер Доуэрти был мертв, Джон нашел его тело.

– Гм, – сказал Дитц.

Анне уже стало тошно от этого бесконечного хмыканья. Его слова и манеры были уклончивы, но такая сдержанность сама по себе приводила ее в ужас. Он перекинул ногу на ногу и пригладил седеющие на висках волосы.

– Как же вы можете утверждать это наверняка, мэм?

– Потому что я знаю!

Анна сцепила руки на столе и приказала себе не нервничать. Надо сохранять спокойствие: в такую минуту она не могла себе позволить предаваться эмоциям. Но ей хотелось закричать.

– А Броуди держал пресс-папье в правой руке, когда вы вошли?

Она медленно перевела дух.

– Да.

– И вам известно, что пресс-папье принадлежит Броуди, потому что это был ваш подарок.

Опасаясь, что голос ее выдаст, Анна лишь кивнула в ответ.

Дитц поднялся на ноги:

– Хорошо.

Анна тоже вскочила и последовала за ним к дверям. Что означает это «хорошо»? Ей казалось, что она сейчас сойдет с ума.

– Что теперь будет? Что вы намерены делать?

Дитц посмотрел на нее почти сочувственно:

– Вам не о чем беспокоиться, миссис Бальфур.

Не успела она облегченно перевести дух, как он добавил:

– Что бы ни случилось, правда о том, что представляет собой мистер Броуди, останется тайной для всех, и ваша репутация не пострадает. Если он виновен, обещаю вам, что его повесят как Николаса Бальфура.

В лице у Анны не осталось ни кровинки.

– Он невиновен! – прокричала она, пока Дитц открывал дверь в коридор. – Где он? Я должна его видеть!

Она попыталась обогнать его в дверях. Сильным и властным движением Дитц удержал ее за руку, но его голос, когда он заговорил, прозвучал неожиданно мягко.

– Прошу вас, только не сейчас. Сперва нам надо задать ему еще несколько вопросов, а потом вы с ним увидитесь. Это много времени не займет.

Но полчаса спустя, когда она распахнула дверь кабинета и бросилась на поиски, констебль, стоявший на часах в коридоре, сказал ей, что мистера Бальфура увели в полицейский участок.

* * *

– Перлман, вы хотите сказать, что мистер Бальфур все еще не вернулся?

– Нет, мэм, пока еще нет.

– Но ведь уже больше десяти часов!

– Да, мэм.

Анна сбросила с плеч легкую кружевную мантилью и оставила ее на стуле в гардеробной. Перлмана она увидела в комнате хозяина: он расстилал постель на ночь. Камердинер осторожно заглянул ей в лицо, но ничего не сказал. Он скорее дал бы себя повесить, чем осмелился бы спросить у миссис Бальфур, что, черт побери, происходит с ее мужем. К тому же Анна все равно не смогла бы ему ответить. У дурных вестей длинные ноги: вероятно, Перлману уже было известно не меньше, чем ей самой, а может быть, даже больше. Ее бы это не удивило.

– Ну что ж, на сегодня довольно, вам нет нужды дожидаться хозяина, Перлман.

– Слушаюсь, мэм.

Камердинер вежливо поклонился и вышел. Вместо того, чтобы вернуться себе, Анна прошла в спальню Броуди. Стараясь не заглядывать в зеркало на стенке платяного шкафа, она неторопливо обошла кругом всю комнату, легко проводя пальцами по столам шторам, комоду. На ночном столике лежала книга, которую он читал, – «Большие ожидания» Чарлза Диккенса – и номер «Беллз», его любимой спортивной газеты. Аккуратно сложенный шелковый халат был вывешен на спинке кровати.

Гребешок и щетка для волос на туалетном столике содержались в безупречной чистоте, пузырек с маслом макассар был накрепко завинчен: Броуди им больше не пользовался. Зато другой флакон был наполовину пуст. Анна взяла его в руки и открыла. Вырвавшийся из склянки запах вызвал у нее в памяти целый рой воспоминаний. Это был одеколон, которым он иногда пользовался, – очень скупо, но в последнее время несколько чаще. С тех пор, как она сказала, что ей нравится запах.