Ее зовут Тень - Ксения Чайкова

— Какую охрану? — тут же всполошился он.

— Нашу. Нужно дать кое-какие инструкции Зверюге и близнецам относительно культурных мероприятий на сегодняшний вечер. — Я хищно улыбнулась своим мыслям и поторопила раззявившего рот аристократа: — Ложись давай на кровать, будем поддерживать версию о веселом времяпровождении.

— А… раздеваться?

— Вот ведь бестолковый! Нет, в шубу закутываться!

— Просто одеялом укройся! — велела я, начиная стаскивать рваное платье. Графенок в упор уставился на разворачивающееся перед его глазами действо. Я нетерпеливо глянула на Торина и рявкнула: — Ну что такое? Никогда полуголых и злых девиц не видел? Сейчас подойду поближе и засвечу кулаком в глаз, чтобы ты лучше запомнил!

Торин сморгнул и с тяжелым вздохом полез на кровать. Мой приказ не раздеваться он воспринял буквально и не потрудился даже снять сапоги. Ну что ж, его проблемы, не мне же на грязных простынях валяться!

После нескольких энергичных дерганий за шнурок звонка в комнату явилась служанка, получила приказ принести сюда завтрак, а заодно позвать нашу охрану и с поклоном ретировалась. Выглядела она ничуть не смущенной и не сконфуженной, — видимо, подобные сцены в гостевых и хозяйских спальнях ей доводилось наблюдать нередко. Я рассеянно пригладила перед зеркалом волосы, еще раз зашептала самые глубокие ссадины и уселась уокна в гостиной — уж очень мне не нравились взгляды, которые бросал на меня Торин. Понимаю, конечно, — тяжело ему без внимания со стороны противоположного пола, но зачем же осчастливливать оным меня? Был у меня неудачный опыт интрижек с клиентами, да не один, так что больше не хочу, благодарствуйте.

Служанка, явившаяся в компании наших солдат, аккуратно поставила на стол поднос, невозмутимо поклонилась и вышла с выражением величавого достоинства на лице. Я бросилась к парням:

— Ну как вы?

Торин возмущенно фыркнул, слез с кровати, подсел к столу и принялся за завтрак, забыв пригласить к трапезе всех остальных. Естественно, такое безобразие я терпеть не стала — сама уселась напротив и кивнула на стулья солдатам:

— Садитесь и рассказывайте!

— А чего там рассказывать, — хмуро пожал плечами Зверюга. — Если б мы все вместе были, глядишь, ничего бы и не случилось. А так…

— Не надо, — поморщилась я. — Если бы да кабы… Как вы сами? Никто не нападал?

— Мы всю ночь по очереди дежурили, — мрачно отозвался Левый, подтверждая свои слова зевком. — Уж попробовали бы они! Даже жаль…

— Чего жаль? — не понял Торин, отрываясь от еды.

— Что не напали! — хищно поддержал братца Правый. — Уж мы бы им…

— Кто кому «уж» — еще неизвестно, — вздохнула я, разламывая пополам булочку и скармливая кусок сидящей на моих коленях Тьме. — Ни на кого не напали — и хвала богам! Вечером будет бал, а пока ложитесь здесь, я покараулю.

— Ты что! — мигом начал буреть мнительный Торин. — Что о нас подумают?

— Да какая разница! — вскинулась я. — Какое мне дело до грязных мыслишек одного из местных богатеев! Пусть что хочет, то и воображает! Я не хочу, слышишь, не хочу узнать, что еще кого-то из наших прибило люстрой или насмерть зашибло случайно свалившейся статуей! Ты что, не понимаешь — вчера мы лишились еще одного члена нашего отряда!

— Тихо-тихо, Тень, — испуганно забормотал Зверюга, успокаивающе положив руку мне на запястье. — Не надо так кричать, мы все понимаем и сейчас уйдем!

— Ни демона вы не понимаете! — опять закричала я, доведенная до последней степени каления мужской бестолковостью. — И никуда не пойдете! Раз уж волей богов вы остались без командира, значит, придется слушаться меня! Ну, кто тут против?!

Кто ж осмелится возражать девушке с таким нехорошим огнем в глубине глаз, клинкам, демонстративно лежащим возле стула, и хищной вонато, тут же с готовностью развернувшей крылья и зашипевшей с моих колен?! Все тут же потупились и старательно закивали, изображая согласие с этим решением. Я же, поостыв и придя в себя, уже пожалела о скоропалительных словах. Не было печали — тройку мужиков себе под крылышко пригребла!

— А нас тут чуть не убило! — гордо похвастался графенок, отрываясь от намазывания булочки маслом. — Ну чего вы так смотрите?! Я ведь правду говорю — нас взрывали! Тень, подтверди!

— Торин не врет, — кивнула я. Левый и Правый синхронно вытаращили глаза и переглянулись, Зверюга, сохраняя полнейшую невозмутимость, забрал у возмущенно размахивающего руками графенка булочку и принялся поедать не оцененную аристократом выпечку. Выслушав сбивчивый и негодующий рассказ жертвы чародейского коварства, солдаты дружно воззрились на меня в ожидании подтверждения или опровержения этой истории. Я сухо сообщила, что Торин почти ни в чем не приврал, просветила присутствующих относительно собственных планов на сегодняшний вечер и безапелляционно потребовала ложиться отдыхать. Мужчины, похоже, признав мое главенство, смиренно покивали, завалились на кушетки и заснули мгновенно, наполнив покои сладким сопением и похрапыванием. Умаялись, бедные!

— Подреми и ты, Торин, — предложила я. — Вечерок у нас будет нелегкий, а ночь может выдаться еще хуже.

— Не хочу, — капризно отозвался он, бесцельно передвигая на столе тарелки и чашки. — Мне не нравятся твои идеи!

— Можешь предложить что-нибудь более оригинальное и стоящее? — прищурилась я, отбирая у аристократенка изящные серебряные щипчики для сахара.

— Нет, но…

— А если нет, значит, ложись и не вставай, пока не придумаешь!

— А чего это ты раскомандовалась? — тут же надулся Торин. — Вон ими распоряжайся. А я…

Я обвела разглагольствующего аристократенка нарочито внимательным и пристальным взглядом, а потом мерзко захихикала, да так, что Торин подавился спичем, беспомощно скосил глаза на свою рубашку и бриджи, явно не сомневаясь, что одежда у него в полнейшем беспорядке. Не обнаружив оного, графеныш поднял на меня возмущенный и негодующий взор, столкнулся с моим наивным пожатием плеч, едва не плюнул и послушно отправился в кровать. То-то же, а то ишь ты — характер мне показывать вздумал!

— Торин, помоги мне шнуровку затянуть! — позвала из спальни Тень, приоткрыв дверь и помахивая рукой. Граф, натягивающий перчатки, покосился в окно, за которым уже сгустились поздние летние сумерки, и послушно двинулся на зов.

Храна стояла перед большим зеркалом и, выгнувшись Дугой, сдерживала туго стянутые на уровне пояса шнурки. Платье сидело на ней великолепно, вернее, та часть наряда, которая пребывала в должном виде, а именно низ корсажа и подол. А вот на спине тонкий кремово-фиалковый шелк топорщился невразумительными складками и петлями, в даторые предполагалось продевать шнурки. Соответственно в полном беспорядке пребывал и перед лифа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});