Поиск-84: Приключения. Фантастика - Ефрем Акулов

Я понял — по интонациям, по загоревшимся глазам, — что Питер обоснуется именно здесь, в первом попавшемся поселке; вживаемость началась.

10. Шанс для прорыва

Человек с бородкой вышел из лифта, не торопясь прошел по галерее, почти не глядя вниз, где на бескрайних просторах леса торчали километровые карандаши соседних домов, поглядел на цветовой индекс — нужная ячейка — приблизился к самому краю обзорной площадки и надавил темную пластинку под цифрами.

В прозрачном материале открылся темный проем, и оттуда высунулась лохматая голова Питера Бордже.

— Алекс! — обрадованно воскликнул он. — Давай проходи! Я сейчас, только закончу приводить себя в порядок. Учеба, понимаешь, сегодня проходил очередной полигон…

Он провел гостя в свою квартиру, висевшую в ячейке. Из широких окон гостиной открывался все тот же величественный, но несколько однообразный вид с высоты птичьего полета. Алекс улыбнулся — кресло Питера стояло повернутым к окну. Все новички любят смотреть вниз.

— Как у тебя дела? — спросил Питер, причесываясь. — Не могу не похвастаться — я прошел четвертым, хотя третичный период — не мой конек. Да и по второй профессии — закончил первый курс, через неделю практика.

— Как ты все успеваешь, — Алекс покачал головой. — Наверное, вы там, в двадцатом веке, привыкли все делать быстро — ведь жизнь была так коротка!

— Ничего подобного! — Питер рассмеялся. — Наоборот, мы там торопились побольше нахватать, побольше получить от жизни, а действовать как можно меньше, то есть — как можно эффективней. А здесь я даже не знаю, чем отдых отличается от работы. Разве что валяться на диване и смотреть старые фильмы. Скучно! Я дома-то почти не бываю, разве что для гостей. Кстати, а ты с чем пожаловал?

— Ты не меняешься, — улыбнулся Алекс. — Я тебя таким и помню с самого начала, когда ты заскочил в сектор и начал препираться с Арисом. Тоже сначала все о себе — а потом чуть-чуть по делу.

— Я о том, что как раз собирался в сектор, — уточнил Питер.

— Это хорошо, потому что мы и в самом деле пойдем в Центр. Но зашел я по другой причине. Дело в том, что я наконец отладил модель «Двадцатый век». Требуется некоторая информация.

— И стоило из-за этого лезть на семьсот метров вверх?

— Стоило. Не хотел начинать без тебя.

— Ну что ж, начнем вместе. Что еще нового?

— Ты разве не смотришь… ах, да. Ты бы хоть иногда включал телестенку — удобно и информативно.

— У меня к телевидению идиосинкразия, — улыбнулся Питер.

Он говорил правду — он заработал ее еще во время подготовки к перемещению в будущее, когда просиживал перед экраном до двадцати часов в сутки.

— Ну, тогда у меня для тебя сюрприз! — заявил он радостно. — Ты, конечно, помнишь Майкла Вакулина, с которым…

— …мы познакомились на выставке в прошлом году? Еще бы не помнить — он сюда заходил раза три, вместе с Паулем; у него что, наконец получилось?

— Что получилось?

— То, над чем он работал!

— Он много над чем работал!

— Сравнил! Это, как его, молекулярное восстановление — и технобессмертие!

— А-а… — Алекс кивнул. — Порой, Питер, я забываю, что ты из перемещенцев. Естественно, для тебя технобессмертие — штука загадочная и притягательная. Должен тебя разуверить — Вакулин прекратил возню с андроидами, сигомами, киборгами и прочим: не те результаты. Мечтал-то он о существе не только неуязвимом, но и способном к автономному существованию — аккумуляции энергии из внешней среды, левитации, квазипространственным переходам, — и притом внешне неотличимом от человека…

— Ну конечно! Неужели не получилось? Но почему?

— Что поделать — никто не всесилен. Осложнения начались еще с выбора структур воспроизводства, и пошло, и пошло… Последняя модель, которая удовлетворяла кое-как большинству условий, вообще оказалась метастабильной и взорвалась на полигоне, когда Вакулин уже собирался отмечать успех. Тогда он и решил отложить работы до лучших времен. Но зато в области молекулярного восстановления он добился фантастического успеха!

Питер разочарованно вздохнул. Алекс поднялся:

— Ну ладно, раз тебе это неинтересно, пойдем. Конечно, ты бы хотел, чтобы я рассказал — вот, уже создан сверхчеловек, но поверь — в ближайшее время на этом пути ничего нового не появится.

— В чем хоть заключается его фантастический успех? — уныло поинтересовался Питер.

Алекс смотрел в окно с отсутствующим видом и ничего не ответил.

Питер понял, что спрашивать поздно — его друг задумался. Такое уже бывало, идеи приходят редко и нежданно, и терять их рассеянием внимания — непозволительная роскошь, так что все земляне двадцать второго века в совершенстве владеют техникой концентрации. Поэтому Питер переадресовал свой вопрос видеосправке.

Фантастический успех Вакулина в области молекулярного восстановления заключался в разработке алгоритма голографического сканирования, позволяющего по части предмета восстановить его целиком. В качестве примера приводился текст, восстановленный по обрывку древней рукописи. Питер привычно изумился — в который раз абсолютно невозможное оказывалось совершенно реальным.

— Есть идея, — Алекс вышел из концентрации. — А, посмотрел все-таки… Ничего, у нас будет кое-что получше.

По дороге Алекс изложил свою идею. Моделятор — машина достаточно мощная, чтобы оперировать статистикой высших порядков. Обычно его используют для моделирования социальных процессов. Однако почему бы не приложить его к белым пятнам истории? Если известен набор причин, пусть даже весьма приблизительно, известен конечный результат — по глобальным последствиям, что определенно все стало так, а не иначе, — то почему бы не посчитать наивероятнейший путь от причин к результатам, а заодно и не подчистить неточности в исходных данных? «Я тут кое-что прикинул, — говорил Алекс по обыкновению сдержанно, — так почти для всех известных нам белых пятен данных «до» и «после» должно хватить». Ну что ж, ответил Питер, посмотрим. Модели еще строить надо, отлаживать…

Ух, сказал Алекс, работы-то! Ну все равно, заскочим к историкам, возьмем что-нибудь попроще для обкатки… У тебя как со временем? Часов девять в сутки, ответил Питер, но проблема не очень интересна…

— Что-о? — Алекс остановился. — Как это не очень?! Ты что, не понимаешь?!

— Чего не понимаю? — с любопытством спросил Питер.

И тогда Алекс объяснил: тебе, как хрононавту, пусть даже и будущему, просто нехорошо не знать таких очевидных вещей. Во-первых, историю в хрононавтике используют на практике, и если попасть в ее белое пятно, то автоматика, повязанная на внешнюю ситуацию, просто теряет ориентировку — не знает, где находится, — и вернуться оттуда практически невозможно, одним хрононавтом меньше. Поэтому в хрононавтике давно уже и планомерно разведываются белые пятна, но это очень рискованное дело, и результаты пока не обнадеживают — вон двадцатый век до сих пор белое пятно!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});