Обреченная - Джек Макдевитт

- Выходит, если мы попытаемся…

- То, может быть, поднимемся на десять, ну, тринадцать километров, возможно, чуть выше. У нас будет пара минут, чтобы помахать на прощание, а потом мы рухнем. И, между прочим, если мы при этих усилиях истощим свои подъемные возможности, то приземлиться не сумеем.

- Правильно ли я понимаю, - упорствовал Мак, - что ни один из кораблей не может спуститься до двенадцати километров, чтобы забрать нас. Верно?

- Совершенно верно, - ответила Келли. - Сверхсветовики не могут опускаться в атмосферу.

- И шаттлы тоже?

- И шаттлы.

- Значит, все, что нам остается, это ковш.

- Нет, - сказала Келли, глядя на дождь. - Хатч права: у нас мало шансов отыскать накопители. Однако вряд ли будет очень сложно попытаться. Может быть, сделаем перерыв?

***

Хатч согласилась, не видя, как полезнее потратить имеющееся время, а Найтингейл полностью переменил свою позицию и решил, что это единственный разумный выход. Хатч врубила спайк и подняла модуль.

В первые минуты полета они сидели молча, словно своим отказом от разговора могли остановить течение времени и задержаться в этих последних часах. Никто больше не смеялся.

Они уже покинули район бухты, когда у Хатч завибрировал комм: вызывал Марсель. Она пустила их разговор по общей системе связи.

- Ну как, ребята, держитесь?

В его голосе звучало искусственное веселье. Марсель считался хорошим парнем и опытным капитаном, однако Хатч обнаружила, что актер из него плохой.

Макаллистер проворчал что-то, что она не смогла разобрать.

- С нами все в порядке, - ответила она.

- У меня для тебя сообщение.

- Для меня? - удивилась она.

- Для всех вас. Фактически, у нас тут уйма сообщений, именно что тысячи. И все желают вам удачи.

- Приятно быть в центре внимания, - заметил Макаллистер.

- Правда, - продолжал Марсель, - все эти сообщения отправлены двое суток назад, Люди посылали их, не зная о… - он замолчал, стараясь подобрать дипломатичную фразу… - об утрате накопителей.

- Ты сказал, что одно из сообщений особое?

- Вообще-то, их два.

- Хочешь зачитать?

- Первое послание от Генерального Представителя Мирового Совета. Оно гласит: «Мы восхищаемся вашей смелой попыткой расширить границы человеческого знания и вашей готовностью встретить опасности, с которыми неизбежно сопряжены подобные предприятия. Все человечество вместе со мной молится за ваше благополучное возвращение». И подпись: «Санджин Романовска».

- Прекрасно! - воскликнул Макаллистер. - Все мы становимся памятниками. Может быть, в нашу честь даже назовут улицы в Александрии.

- Какое еще сообщение ты получил? - спросила Хатч.

- От Гомес.

- Прочитай.

- «Присцилла, мне нет необходимости говорить, что вся Академия радуется тому, что этот несчастный случай очевидно закончится хорошо. Некоторое время мы очень волновались за вас».

- Те двое там, внизу, тоже волновались, - проворчал Макаллистер.

- Что еще, Марсель?

- Тут говорится: «Теперь, когда вы вне опасности, мне бы хотелось попросить вас внимательнее осмотреть местность, обозначенную как „Синяя гора“, где, по нашим данным, находится база небесного трапа. Очень важно узнать, откуда на Обреченной взялись передовые технологии. Мне еще о многом хочется расспросить вас, когда вы вернетесь, и я знаю, что могу в этом на вас рассчитывать». Подписано: «Ирэн».

Что касается Академии, то Ирэн Гомес могла бы случайно натолкнуться на Хатч в коридоре, даже не зная, кто она такая. Однако это было нечто, что вполне могло бы иметь место.

- Прервемся нам минутку, - попросила она Марселя, затем переключила связь на режим ожидания. - Ну, что вы думаете? - она окинула взглядом своих спутников.

- Здесь не нужно быть нейрохирургом, - ответил Макаллистер. - У нас один шанс убраться отсюда живыми: отыскать накопители. Возможно, с моим мнением не стоит считаться. Нельзя сказать, что меня очень уж волнует, что находится на вершине Синей горы… Полагаю, нам следует сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда. Черт подери, я вот о чем: они хотят опять послать нас заниматься исследованиями. По-моему, это уж слишком!

- Рэнди?

Найтингейл обдумал ответ.

- Возможно, Мак прав. Может быть, нам стоит сперва хотя бы взглянуть на местность возле башни. Если увидим, что дело безнадежное, тогда можно заняться горой.

Келли покачала головой.

- Ненавижу перечить и возражать, но я за то, чтобы лететь к башне, хотя не думаю, что у нас есть шанс что-нибудь там найти. После этих огромных волн. Бог знает, где сейчас накопители. Однако мне совершенно точно известно, что на вершине горы мы их не найдем.

Хатч снова вышла на связь с Марселем.

- Мы собираемся еще раз поискать накопители.

- Хорошо. Я все прекрасно понимаю.

- Отошли Ирэн мои извинения.

Наступила неловкая пауза. Затем Марсель вспомнил, что есть еще почта.

- Много сообщений в центре связи, - пояснил он. - Они завалены добрыми пожеланиями в ваш адрес.

Хатч была поражена. Отправить письмо через гиперкомм стоило недешево.

- Завалены? - переспросила она.

- Вам передают добрые слова тысячи людей. Возможно, их было бы больше, будь у нас более широкий канал приема. Все ужасно волнуются за вас. Некоторые из них от имени целых школьных классов.

- Ты не мог бы хоть примерно рассортировать сообщения по темам?

- Это непростая задача. Даже по фамилиям сложно. У нас шестнадцать сообщений для тебя от людей по фамилии Хатчинс. Восемнадцать - для Рэнди от различных Найтингейлов. Ну, и с прочими аналогично.

- Отлично, - сказала Хатч. - Сохрани те, что для меня. Почему бы не отослать им какие-нибудь ответы? Раз уж они проявили озабоченность. - Она поблагодарила его и отключила связь.

Найтингейл пристально смотрел на нее, и она понимала, какое невысказанное осуждение таится в его взгляде. Разве за всю свою жизнь ты так и не встретила кого-то, кого хотела бы услышать сейчас?

***

Из ближайших родственников Хатч была жива только ее мать. Отношения между ними годами оставались напряженными из-за того, что Хатч так и не удалось обзавестись семьей, как любой нормальной женщине. Конечно, молодость Хатч уже миновала, и это обстоятельство, похоже, вынуждало ее избегать общества матери. Или вызывало слабую панику. Несмотря на то, что Хатч оставалась в расцвете своих физических возможностей, как теперь обычно сообщали о себе до истечения первого века жизни, она уже слишком давно перестала быть невинной девой, чтобы полагать себя потенциальной невестой.

Ей хватало опыта, чтобы прекрасно понимать, что ей самой нужно от жизни. Она считала, что замуж надо выходить довольно рано, как и жениться, - тогда брак будет успешным. Супруги должны формироваться как личности вместе. Она осознавала, что теперь может рассчитывать лишь на мужчину, свободу которого ограничивать невозможно. Поэтому если уж ей выпало в удел одиночество, порой полное, она, по крайней мере, будет одинокой не в браке, что не лезло уж совсем ни в какие ворота. Что бы там ни было, ей нравилась ее независимость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});