Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

Вокруг все ходило ходуном и сыпалось мелкой трухой и внушительными кусками. В воздухе мельтешила взвесь, мешающая дышать и видеть. Нила быстро двигалась и молилась, чтобы ничего не упало на головы впереди идущих.

А в самом храме, в заревах мелких пожаров, разгоравшихся от упавших свечей, и в потоках пыли, шло сражение не на жизнь, а на смерть.

Суйхат и Амира сошлись в сокрушительной битве.

И каждый, едва взглянув на разъяренных Покровителей понимал, выживет только один. У обоих в глазах пылала жажда, утолить которую могла только Смерть.

А она и была тут, шла, не скрываясь, прямиком к побледневшей Амире.

Туда же направился и Ниэль, пока его не окликнул Файрит. Когда Ниэль обернулся, рыжий кивнул куда-то в сторону, за поваленные статуи двух Покровителей.

Наполовину прикрытое упавшей статуей Суйхата, там лежало хрупкое женское тело. Судя по сияющему кинжалу в ее спине и по полной неподвижности, она была мертва.

Ниэль дико закричал, бросаясь к сестре.

И все смешалось.

Его длинные волосы внезапно превратились в воду, хлынув во все стороны и заливая бушующий пожар. Тот с шипением сопротивлялся и плевался искрами и паром. Но сил остановить и испарить до конца отчаянно растекающующуюся водную стихию у него не хватило.

Ада и Суйхат сражались с Амирой, продолжая разваливать каменную кладку здания.

Ниэль поднял на руки сестру и ее голова безжизненно откинулась назад. Кто и когда вытащил из ее спины кинжал Нила не поняла, в суматохе упустив этот момент. Судя по всему — Файрит, поскольку именно он сейчас протягивал кинжал Ниэлю. И выражение его лица было очень странным.

Ниэль же, когда увидел кинжал вблизи, стал бледнее храмовой стены, чья побелка когда-то едва не блестела от идеальной белизны.

— Как она его достала? — Спросил он, едва шевеля губами.

Файрит пожал плечами. И начал было что-то говорить, как раздался сдвоенный вопль Ады и Суйхата.

Файрит и Ниэль одновременно вскинулись — в их сторону летело что-то кроваво-красное. Огромный сгусток энергии невиданной мощи стремительно приближался. И ни Ниэль, что держал на руках тело сестры, ни Файрит, чью силу забрала Амира, не успевали отреагировать.

Нила расширила от ужаса глаза, с криком рванувшись в сторону Ниэля.

Но она ничего сделать не могла.

И казалось бы тут все и должно завершиться. Во всяком случае, еще для двух Покровителей — точно.

Да только в планы Амиры вмешался тот, от кого она, видимо, такого поступка не ожидала.

Суйхат, что был в другом конце храма, растворился в воздухе, чтобы возникнуть в нескольких метрах от двух, находившихся в опасности, Покровителей.

Не было ни вспышки, ни взрыва. Ничего.

Для всех, находившихся в храме, время застыло. На доли секунды.

И снова двинулось, словно еще и ускоряясь.

Красный сгусток попал в корпус возникшего на его пути Суйхата.

И тот исчез.

Осыпался пеплом на пол храма.

Словно и не было никогда красивого, сильного мужчины, что мог читать путь по звездам, помогал находить приют в дороге, в чьих глазах так и плескалась жизнь, и который любил так, что не видел смысла в жизни без своей половины.

Расколовшая одно целое, смерть снова соединила бьющиеся в унисон сердца. Там, за порогом. Что недоступен даже для Покровителей.

Из глазных провалов Смерти выкатились две черные слезинки и установившуюся секундную тишину разорвал истошный вой Амиры.

Лицо ее исказилось от бешенства и внутренней боли. И от сердца потекли черные тени, сгущаясь в ладонях.

Покровительница Любви окончательно переродилась в чуждого этому Миру монстра.

— Забирай Файрита! — Крикнул Ниэль Аде и та кивнула, возникая рядом с мужчинами.

Миг — Файрит принимает тело Миры. Ада кладет руку на его плечо и они оба исчезают.

Ниэль же, сжимая губы и понимая, что против той мощи, что представляет собой Амира, поглотившая силы еще двух Покровителей, он может не устоять, снова призвал свою стихию.

Его волосы превратились в воду, заливая пол храма, но она не вытекала сквозь трещины в полу и в шатающихся стенах разрушающейся святыни. Наоборот, воды становилось все больше и больше. Стихия Ниэля с благодарностью принимала отозвавшиеся на зов подземные воды, поднимаясь вдоль стен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И когда два черных сгустка все-таки сорвались с ладоней обезумевшей Амиры, он уже был готов.

Первый удар пришелся в грудь Ниэля.

Нила услышала хруст, что болью отозвался в ней самой, но, несмотря на повреждения, на развороченную грудную клетку и кровавые пузыри на губах, Ниэль продолжать шептать заклятие.

Второй удар пришелся по ногам юноши и он упал, как подкошенный.

Амира громко расхохоталась, продолжая выпускать темную сущность, в попытках добить ненавистного ей выскочку.

Да только не заметила, что оказалась и сама уже по пояс скована водой, словно в кокон. Вода стремительно прибывала и стоило Ниэлю шепнуть последнее слово, как волна накрыла Амиру с головой.

Слишком поздно.

В своем безумии она успела что-то увидеть. Видение, что бесповоротно изменило жизнь во всем мире.

Сила, что так и плескалась в бывшей Покровительнице Любви, позволила ей не плести долгие заклятия: несколько слов, брошенных сквозь пелену воды — и мир изменился.

Эльфы и сильфы забыли кто они и начали поклоняться безымянной Богине, что и родилась едва ли с десяток минут назад. Океан превратился в топь и покрылся туманом. Все храмы Равновесия, а значит и Суйхата, оказались разрушенными.

Пребывавшие наблюдателями элементали успели закрыться от волны магического отката, что возникла из-за смертей и битвы Покровителей, и превратились в ту самую Дюжину, которой теперь предстояло поддерживать баланс на небольшой территории Мира. А Равновесие стало в памяти людей Судьбой. Перепутались события и воспоминания стерлись. Естественный ход вещей вывернулся, искажаясь.

Битва, что не продлилась и двадцати минут, изменила все.

А обездвиженная, оглушенная и ослепленная Любовь осталась существовать лишь в своем сознании.

Наступила неестественная, звенящая тишина.

В ней слышны были только хрипы Ниэля.

Ниэль умирал.

Погруженный в свою стихию, что могла только оплакать и отпустить в последний путь.

Нила попыталась облегчить его страдания и поняла насколько она всего лишь призрак в старом воспоминании, едва ее руки прошли сквозь его тело, не останавливаясь. Поняла наявно, а не только осознала умом.

Она, вытирая слезы с глаз, стояла на коленях и смотрела, как пенится вода у проколотых легких Покровителя мореплавателей. Как тонкой струйкой срывающаяся с его губ кровь растекается в воде, растворяясь, смешиваясь, исчезая.

Полностью вложивший всю свою магию в тюрьму для Амиры, всесильный Покровитель стал едва ли ни беспомощнее новорожденного.

— Ну, нет! Тебя забирать не позволю даже Бесконечности. — Злой голос Ады разнесся под теми развалинами, что осталось от сводов храма.

И она принялась нараспев читать то же заклинание, что только что читал и Ниэль.

Юноша в ужасе открыл глаза, пытаясь что-то произнести непослушными губами, но Ада, глядя на него своими глазницами-провалами, все пела и пела, пока чернота не поглотила изувеченное тело Ниэля.

Нила поняла, что Смерть погрузила его в такой же плен, в какой только что он погрузил Покровительницу Любви.

Костлявая, страшная Смерть развернулась и вышла из остатков храма вместе с потоками воды, что, утратив связь со своим Покровителем, стала просто водой и стала вести себя, как и положено воде.

Отойдя от выхода несколько метров, Ада и приняла свое обличье молодой красивой женщины. Из глаз ее текли слезы, губы дрожали.

Она взмахнула рукой и храм обрушился окончательно, погребая под собой двух скованных безвременьем Покровителей.

— Обещаю, что помогу вернуть жизнь этому миру! — Крикнула девушка срывающимся голосом.

И Мир ответил ей громом, холодным ветром, дождем и тоской, с пониманием собственной будущей безрадостной кончины.