Карми - Инна Кублицкая

Пайра, ранее желавший именно этого, теперь остро почувствовал оскорбительность такой ситуации.

— Ты права, госпожа моя, — выговорил он медленно. — Лучше смерть. Такая жизнь несовместима с честью.

— О, Пайра, я вовсе не хочу умирать. Я хочу жить, но разве это жизнь?

— Госпожа моя, — твердо сказал Пайра, — я был, есть и останусь твоим вассалом.

Карми задержала на его лице взгляд.

— Ах, Пайра! — вздохнула вдруг она. — Давай-ка лучше займемся денежными делами.

Утром следующего дня, когда молодые хокарэмы возвращались в Ралло, Карми спросила Тилину:

— Как у тебя с Кортхави?

— Все в порядке, — откликнулась Тилина. — Спасибо тебе. А ты решила свои дела?

— Да, — ответила Карми. Помолчав, Тилина добавила:

— Но как все-таки ужасно ходить в такой одежде целыми днями…

Глава 17

Гертвир оставался таким же, каким был во все времена: грязным, шумным, звонящим в колокола храмов, толкующим о торговой выгоде. Самым шумным и самым грязным был, разумеется, вынесенный за городские стены район причалов, складов, рыбных и овощных рынков — Ланндхивир.

Ланн — Золотая река — щедро вскормил на своем берегу этот пригород майярской столицы: сюда стекались товары из земель Верховного короля, семи великих княжеств Майяра, а также из-за пределов страны.

Войны не беспокоили Ланндхивир. Обычай охранял Гертвир, а пригород его лучше всяких стен охраняли торговые сделки, заключаемые купцами всех семи княжеств. Конечно, не обходилось без налетов грабительских шаек, но нападения эти скорее напоминали комариные укусы и большей частью воспринимались населением Ланндхивира как невинное молодечество. Правда, если городская стража ухитрялась поймать грабителей, ожидала их чаще всего смертная казнь.

Как на дрожжах, разросся вокруг Гертвира буйный речной пригород, и, как бы ни называли себя жители приречного предместья, для всего Майяра Ланндхивир оставался частью Гертвира.

Во второй половине дня святого Нксори, накануне первой встречи принцев Высочайшего Союза, к причалу карэнского купца Артари подошла ладья с грузом пушнины и прошлогоднего засахарившегося меда. Кроме приказчика и работников Артари, прибыли трое пассажиров, и они, едва с ладьи перебросили тряские сходни, сошли на берег.

Это были хокарэмы — двое немолодых мужчин и девушка. Одинаковая одежда подчеркивала сходство мужчин — были они, вернее всего, братьями. Девушка одета была так, как летом предпочитают одеваться молодые хокарэмы. Стройные, гладкие, загорелые ноги были открыты от коротких штанов до легких сапожек. Хокарэми еще никогда не оскорблял нескромный взгляд, и девушка равнодушно пропустила мимо внимания заинтересованное оцепенение, охватившее пристань. Впрочем, если она нечаянно останавливала глаза на одном из зевак, тот неизменно старался показать, что вовсе не смотрит на бесстыже оголенные ноги.

Рядом с хокарэмами вдруг появился еще один — юный, тонкий, гибкий, волосы отливают золотом, а кожа слишком белая, как это обычно и бывает у рыжих.

— Здравствуйте, — заулыбался он. — Рад вас видеть.

По лукавому взору, брошенному на девушку, можно было понять, что рад он видеть не столько стариков, сколько именно ее.

— Мы поболтаем, а? — спросила девушка, обернувшись к своим спутникам.

— Ты ведь знаешь, куда идти? — спросил один из мужчин,

— Да, — ответила девушка.

— Не беспокойся, мастер, я провожу ее, — заверил парень.

— Хорошо, — разрешил старик. — А у тебя дела идут отлично, я вижу?

— О да! — воскликнул рыжий. — Жаловаться не на что, мастер.

Старики ушли, а парень обратился к девушке, обвивая руку вокруг ее талии:

— Итак, госпожа Сэллик все-таки попала в Ралло?

— Да уж, — согласилась девушка, — привели дороги. Только я последнее время называю себя Карми.

— Рад познакомиться, Карми. — Парень убрал руки и церемонно поклонился. — Меня зовут Смирол.

Он собрался вернуть руки обратно, но Карми взяла его под руку и повела по набережной. Смирол решил, что выдергивать локоть невежливо, и подчинился.

— А ты здорово подрос за этот год, — заметила Карми. — Теперь твои одежки висели бы на мне, как на пугале.

— Растем, — усмехнулся Смирол. — А ты перекусить, случайно, не хочешь? Я проголодался, признаться…

— Деньги лишние? — поинтересовалась Карми. — Нас ведь накормят вечером. Или в Байланто не считают нужным кормить хокарэмов?

— Я рыбки жареной хочу, — заявил Смирол, смеясь.

Он потянул девушку к жаровням, бросил пару монет лысому дядьке, показал на корзину, где в траве еще трепетали только что пойманные рыбины.

— Вон того, — ткнул он пальцем. — И… вот этого, пожалуй. А? — обернулся он к Карми.

Карми кивнула. Отказаться от только что выловленной, поджаренной на глазах рыбы не было никаких сил.

Лысый торговец моментально выпотрошил выбранную рыбу, ополоснул в стоящем рядом ведре с порозовевшей от крови водой, посолил, бросил на угли, накрошил зелень, репчатый лиловый лук и — стружечкой — терпкого вкуса клубень лавли, подхватил с жаровни соседки две тонкие лепешки, горками насыпал на них только что нарезанную зелень и кинул сверху рыбу.

Свою порцию Смирол сжевал в одно мгновение и, пока Карми освобождала от белого мяса рыбий скелет, проглотил еще пирог с сыром и луком.

— Да ты и в самом деле проголодался, — заметила Карми, вытирая руки о шерсть вертевшейся под ногами раскормленной кошки. Обо что вытер руки Смирол — неизвестно, но оставался он таким же чистеньким и аккуратным, как всегда.

— Ягод? — предложил он.

— Да, попируем, — согласилась Карми.

Смирол увлек ее к ягодным рядам, подхватив невесть откуда сплетенное из лыка блюдо, выпачканное соком. Как ветер он прошел по рядам, рассматривая товар, пробуя, спрашивая о ценах, пока после головокружительного виража не выбрался с базара, неся в руках блюдо, заполненное, пожалуй, всеми видами ягод, какие могла предложить в середине лета майярская земля.

— За ягоды платить, по-моему, просто грех, — объявил он, посмеиваясь. — По горсточке с каждого лотка — и никому не обидно.

Он выбрал местечко на берегу, где штабелями были уложены побелевшие сухие доски, и они сели, поставив блюдо с ягодами между собой.

— Это ведь Стенхе был с вами? — спросил Смирол, выплевывая в речную воду косточки.

— Угу.

— Ты его ученица? — продолжал Смирол. — Я ведь знал, что ты сургарка, хоть ты и ловко притворялась.

— С чего бы это? — осведомилась Карми.

— А ты эриватовый взвар пила, как ранаговый чай. — Он свел руки, показывая, как она держала кружку. — Я думаю, ты Малтэрова шпионка…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});