Психология коммуникаций - Алла Болотова

Новая Англия, Калифорния, далее – везде… В 1949 г. на заседании Общества психологических исследований социальных проблем (которое являлось составной частью Американской психологической ассоциации) Липпитт и Бредфорд выступили с докладом об опыте использования ролевых игр в лабораторном тренинге. Дело не ограничилось одним докладом – делегаты, задержавшиеся в Бетеле после завершения основного мероприятия, в своей массе явно не бездельничали, о чем свидетельствует лавина публикаций в специализированных и общенаучных изданиях и, самое главное, в тех, которые адресованы бизнес-сообществу. Как среди участников конференции, так и среди тех, кто получил информацию из вторичных источников, нашлось немало людей, оценивших перспективность нового направления. Они образовали тот круг заинтересованных лиц, на основе которого оформилась широкая сеть NTL. Но суть происходящего не в формализованных следствиях тех событий, которые вошли в историю под названием Первой и Второй летних NTL, а в стремительном распространении идеологии и технологий лабораторного тренинга (Т-групп) на территории сначала Северной Америки, а несколько позже и Европы, Австралии и некоторых азиатских стран.

Одной из первых ласточек была возникшая в Калифорнии Западная лаборатория тренинга для группового развития при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, которую в 1952 г. учредил П. Шитс при активном содействии Р. Танненбаума. Западная лаборатория в Лос-Анджелесе вошла в историю тренингов в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, она стала местом рождения знаменитого на весь мир «окна Джохари» – графической модели, созданной Дж. Лафтом и Г. Ингамом в качестве инструмента для диагностики и совершенствования процессов самопознания и взаимопонимания в группе. Описание этой модели впервые было опубликовано в печатном издании Западной тренинговой лаборатории в 1955 г. [Luft, Ingham, 1955]. Во-вторых, появление нового названия групподинамических тренингов, а точнее, названия для новой трансмутации групподинамического подхода (тренинг интерперсональной сензитивности, или просто сензитивный тренинг) связано именно с Западной лабораторией. Такое название было предложено Танненбаумом и принято первоначально его калифорнийскими коллегами, а потом распространилось далеко за пределы этого южного штата. При этом надо понимать, что смена устоявшегося названия или, как бы сейчас сказали, смена бренда, происходит вовсе не потому, что профессионалам надоело старое название и захотелось чего-нибудь новенького. Т-группы замысливались и проводились для того, чтобы сформировать необходимые умения для работы с группами у лидеров и агентов изменения, а также развить у них понимание процессов группового развития. У калифорнийских тренеров в еще большей степени, чем у их коллег из Новой Англии, произошла перефокусировка активности на проблемы межличностных отношений и взаимопонимания. Задача постижения закономерностей групповой динамики отошла на задний план. На авансцену вышли умения распознавать эмоциональные состояния и поведенческие намерения как других людей, так и самих себя. И такого рода умения востребованы не только лидерами и агентами изменений, но и обычными людьми, которые изначально и составляли большинство участников тренинговых групп. В связи со сказанным название «тренинг сензитивности» пришлось как нельзя кстати. Оно быстро вошло в лексикон как психологов-практиков, так и их клиентуры. Так произошел второй сдвиг в понимании целей тренинговой активности (первый сдвиг – произошедший в Нью-Бритн сдвиг с межгрупповой динамики на внутригрупповую).

Калифорнийский котел. Калифорния, возможно, одно из немногих мест на Земле, где не только охотно привечают все новое, но с энтузиазмом делают из этого нового нечто еще более новое.

Не успела Западная лаборатория лишиться своего полуавтономного статуса и провести формальное объединение с Национальной лабораторией в Бетеле, как под ярким калифорнийским солнцем начали появляться группы и организации, активно включившиеся в новое тренинговое движение. В 1958 г. два психолога, Р. Фарсон и У. Кроу, совместно с физиком П. Ллойдом основывают Западный институт поведенческих наук в Ла-Хойа[12]. Он достаточно быстро приобретает известность и набирает вес. В разное время в институте работали такие известные ученые, как А. Маслоу, Ч. Осгуд, Т. Ньюком, З. Кох, Л. Соломон и А. Бейвелас. Но славу институту принес, конечно же, К. Роджерс, который последние годы своей жизни (вплоть до 1987 г.) провел в Ла-Хойе. Появление Роджерса в 1963 г. в Западном институте поведенческих наук было не случайным. Дело в том, что Фарсон давно и весьма плодотворно сотрудничал с Роджерсом начиная с 1949 г. а в Чикагском университете несколько лет был его ассистентом в научных исследованиях и учеником и помощником в консультативной деятельности. Их совместно сделанная и вышедшая в 1957 г. статья «Активное слушание» в свое время наделала много шума и положила начало целому направлению тренинга, а снятая Фарсоном с участием Роджерса кинолента «Путь к самому себе» получила престижную премию Кинематографической академии в номинации документалистики (премию, известную широкой публике под названием «Оскар»). И именно в Ла-Хойе вызрело и оформилось новое поколение групподинамических тренингов – группы встреч, или энкаунтер-группы[13]. Роджерс сформировал и сформулировал концепцию основной/базовой встречи, узловыми моментами которой являлись отказ от защитных фасадов, открытость, доверие, выработка и принятие конструктивных форм поведения и отношения к себе и окружающим.

Создание Западного института поведенческих наук явилось заметным вкладом в становление психологической практики, но еще более весомым и ярким событием было возникновение Эсалена.

Институт Эсален в Биг-Суре – Институт интегрального развития человека – был основан в 1962 г. на тихоокеанском побережье США на полпути между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом психологами М. Мёрфи и Р. Прайсом. Оба они были увлечены восточной культурой, при этом Мёрфи занимался изучением латентных возможностей человека, а Прайс сосредоточился на совершенствовании гештальт-терапии. Учредители объявили Эсален территорией, свободной от радио, телевидения, каких-либо стереотипов, моральных догм и общественных традиций, местом, где человек мог чувствовать себя максимально свободно и раскованно и где ему предоставлялась возможность развиваться с помощью различных традиционных и новейших психопрактик. За время существования института в нем побывало около полумиллиона людей со всех континентов планеты Земля.

Среди посетителей можно было встретить немало известных всему миру философов, художников, музыкантов, психологов и психотерапевтов. Если Дж. Харрисон и Р. Старр пробыли здесь лишь несколько дней, музицируя с Р. Шанкаром, то С. Гроф провел в Эсалене десяток лет, пытаясь постичь трансперсональность с помощью психоделиков, а когда они попали под запрет, то через разработанный им самим вариант холотропного дыхания. В Биг-Суре проводили семинары и читали лекции такие знаменитости, как А. Маслоу, В. Сатир и Т. Лири. С 1964 по 1969 г. Ф. Перлз проводил здесь мастер-классы и уоркшопы, демонстрируя вершины мастерства в гештальт-терапии. Почти в это же время в Эсалене работал и У. Шутц, создавший другой, несколько отличающийся от роджерианского, формат энкаунтера – группу «открытой встречи». Если подход Роджерса называют клиенто-центрическим, то подход Шутца можно обозначить как телесно-ориентированный. Внешне это выражалось в гораздо большей, чем в группах Роджерса, представленности материально-физических действий. Если Роджерс не избегал телесных контактов с участниками тренинга, но особо их и не стимулировал, то этого нельзя сказать о Шутце. Знаменательно то, что методология и технология открытых встреч складывалась именно в Биг-Суре. Минимализм в одеж де, массовые массажные процедуры, распределенные по всей территории ванны и бассейны с плескающимися в них телами, а главное – культивирование пренебрежительного отношения к социальному табуированию – все это не могло не сказаться на акцентировании плотских радостей бытия. Экзотические пляски, музыка, игры, яркие краски окружающего ландшафта и легких одеяний окружающих людей, смех и улыбки создавали жизнелюбивую настроенность. Открытость и приветливость природы и людей впитывалась, адсорбировалась, впечатывалась и вливалась в складывающиеся «здесь-и-теперь» процедуры шутцевского энкаунтера.

Но дело не только в ландшафтах, пейзажах и пейзанах. В Эсалене в 60-е годы образовалась особая интеллектуально-духовная атмосфера, сложившаяся в результате неожиданных встреч, обмена идеями, жестоких словесных дуэлей и в то же время искренней эмоциональной поддержки тем, кто в ней нуждался. И высочайшая концентрация незаурядных личностей и профессионалов высочайшей пробы. Про взаимоотношения Шутца и Перлза известно, что они провели в Биг-Суре бок о бок несколько лет, поссорились через год после знакомства, а затем время от времени нелицеприятно отзывались друг о друге. Тем не менее поначалу Шутц посещал уоркшопы Перлза и приходил от них в восторг. Возможно, что обостренные отношения между двумя мэтрами частично объясняются именно тем, что в их подходах было слишком много общего, начиная с того, что оба они испытали заметное влияние Райха (удивительно, что райхианская технология сказалась и на С. Грофе, который именно в Эсалене заменил ЛСД холотропным дыханием). Так или иначе, но постулат о душевно-телесном единстве, который стал ядром теоретических воззрений Шутца, был окончательно оформлен именно в Эсалене и именно тогда, когда рядом работал Перлз.