Пропала стриптизерша - Дей Кин

Харт подумал: “Открытая дверь! Конечно же! Это вовсе не ветер!"

Мгновенно, но слишком поздно насторожившись, он бросил флакон с нюхательной солью и попытался выцарапать пистолет из кармана. Но когда повернулся, то преуспел только в том, чтобы увернуться от коварно занесенной над его затылком дубинки. Удар пришелся по правому виску. Боли не последовало. У него только возникло ощущение падения, короткого падения, закончившегося столкновением с подавшимся ему навстречу телом. Потом ему показалось, что тесная спальня взорвалась, ослепив его белой вспышкой от стартовавшей в космическое пространство управляемой ракеты.

Когда Харт пришел в сознание, он еще долго лежал, пытаясь понять, где находится. Он же вернулся в квартиру Пегги. Приготовил ей нашатыря. И отнес его в спальню. Потом наклонился, чтобы приподнять ее, а кто-то отошел от стены и дважды его ударил, о чем свидетельствовала боль в правом виске и на затылке у основания черепа.

Харт силой заставил себя открыть глаза. Он стоял на коленях у кровати в позе молящегося, его правая щека опиралась о правое бедро Пегги. Глаза девушки были открыты, но смотрели не на него. Он принял сидячее положение и включил яркую лампу на прикроватном столике.

Бонни Темпест могла быть до сих пор жива. Но она могла быть и мертва, как голословно и бездоказательно утверждали власти штата. Но в любом случае жена человека, приговоренного к смерти за убийство Бонни, уже больше никогда не сможет ни подтвердить, ни отрицать этого факта. Харт понял это, посмотрев на девушку, но удостоверился, придвинув свою щеку ближе к ее губам, а потом поискав несуществующий больше пульс под небольшим холмиком безжизненной плоти, прикрывающей сердце.

Насколько он мог понять, на стройном теле не было следов насилия, но объяснением тому были подушка на полу и поза девушки. Жизнь — вещь хрупкая. Для того чтобы лишить ее человека, много не нужно. Подержать подушку на лице пьяной девушки несколько минут — и достаточно. Теперь Пегги больше никто не обидит. Она перестала ненавидеть Гарри Коттона и больше не станет ему мстить. Настал конец ее страстям и благодарностям, она никогда не будет ни у кого ничего брать, не будет ничего отдавать. Ее жизни пришел конец.

Харт прошел в другую комнату, взял графин с разведенным мартини и кубиками льда, отхлебнул глоток этой мерзкой смеси, сплюнул и отправился в кухню, где отпил из горлышка почти пустой бутылки джина. Это принесло ему некоторое облегчение, но не слишком большое. Когда он попытался поставить бутылку назад в раковину, она выпала из его трясущихся пальцев и разлетелась мелкими осколками по полу.

Так ему и надо! На этот раз он получил по полной программе! Перво-наперво медэксперт определит, когда наступила смерть Пегги. Потом — что незадолго до смерти она имела близость с мужчиной. Никто не поверит его фантастической истории, что девушка поклялась, будто Бонни Темпест до сих пор жива. Именно такого типа историй и ожидает полиция от обладающего небогатым воображением удачливого бизнесмена, пытающегося выбраться из щекотливого положения.

Полиция решит, что он просто подцепил девушку на улице. Потом под угрозой мерзкого скандала она потребовала у него больше денег, чем он желал ей заплатить. И возможно, в пьяной борьбе он немного перестарался, что совершенно случайно закончилось трагедией.

У полиции будет выбор из полудюжины мотивов, ни один из которых не может быть верным, но зато все правдоподобны.

Проходя мимо двери спальни в гостиную, Харт старался не смотреть туда. Он долго стоял, уставившись на телефонный аппарат. Ему следует немедленно позвонить в полицию. Но он боялся туда звонить.

Теперь Харт понимал, что чувствовал Гарри Коттон в каюте яхты Диринга, когда, судя по его показаниям, проснулся и обнаружил, что Бонни исчезла. Каждый трепещущий нерв его тела толкал его лишь на один поступок — стереть все следы своего пребывания в квартире и сбежать. Не важно куда, лишь бы выбраться отсюда!

Вместо этого Харт поднял трубку, набрал номер 116 и попросил соединить его с полицейским участком Голливуда. Когда дежурный сержант ответил на его вызов, Харт скороговоркой выпалил то, что мог сказать:

— Это Джон Харт звонит из дома 5437 по Ла-Палома-Драйв. Квартира 10. Я хочу сообщить об убийстве.

2 сентября 1958 г. 0 час. 05 мин. 

В личной ванной офиса генерального прокурора Харт переоделся в свеже выглаженный костюм и чистое белье, которые позволили Мэнни принести в детективное бюро, чтобы сменить одежду, что была на Харте, когда его забрали в полицейский участок, и которую инспектор Гарсия хотел отправить в лабораторию.

Прежде чем надеть рубашку, Харт сполоснул лицо холодной водой, а потом намочил и причесал волосы.

— Как ты себя чувствуешь? — осведомился Келли. Харт бросил взгляд в зеркало над раковиной и внимательно посмотрел на отражение своего адвоката.

— Не так уж и плохо, — ответил он в конце концов. К его величайшему удивлению, так оно и было. Ранним утром в квартире Пегги, потом в полицейском участке, а потом за долгое время допроса в детективном бюро, раз за разом повторяя одну и ту же историю, он так устал и был настолько перепуган, что ему с трудом удавалось связно говорить. Теперь же Харт почему-то чувствовал себя более собранным. Он развернулся и прислонился ягодицами к раковине.

— И что ты обо всем этом думаешь?

Высокого роста адвокат, такой худой, что казалось, он находится на грани истощения, прикурил сигарету, которые по привычке курил одну за другой, и выпустил дым через ноздри.

— О чем?

— Они мне верят?

— Трудно сказать, Док. — Келли говорил не отрывая взгляда от инспектора Гарсии. — Трудно проследить прихотливо извилистую линию ума представителя полиции. Однако придерживайся правды. Ты — глупец, но не могут же они повесить тебя за это! Если штат начнет бросаться обвинениями в каждого мужчину, который свалял дурака, уступив прелестям хорошенькой птички, три четверти мужского населения Калифорнии, включая и инспектора Гарсию, будут отбывать срок в тюрьме.

Гарсия собрал одежду, которую снял с себя Харт, и отдал ее мужчине в форме, стоящему рядом с ним.

— Так будет вернее, — вздохнул инспектор, — никаких уловок. — Он кивнул в сторону двери. — Ты знаешь, куда это отнести, Том.

— Да, сэр, — сказал офицер и вышел из помещения. Харт надел свежую рубашку и завязал новый галстук фирмы “Графиня Мара”.

— И как ваши ребята собираются поступить со мной, инспектор?

Гарсия пожал плечами:

— Что касается меня, я бы подержал вас в кутузке лишь для того, чтобы вы в целости и сохранности предстали перед Большим жюри присяжных, которое выдвинет вам обвинение и установит надлежащую меру наказания. Честно говоря, я не знаю, убили вы эту малышку или нет. Но точно одно…

— Что же?

— Кто-то же ее убил! Вы уверены, что не видели никого в квартире, когда вернулись туда из аптеки?

— Абсолютно. — Харт осторожно притронулся к своему затылку. — Я лишь почувствовал какое-то движение сзади.

— И вы не можете вспомнить марку автомобиля, который видели на том самом месте, которое сами освободили на парковке?

— Нет.

— Ладно, — сказал Гарсия. — Давайте вернемся в контору.

Харт воспользовался намоченным полотенцем, чтобы стереть пленку пыли с ботинок, которые принес ему Мэнни.

— Как ты думаешь, Билл? Я хочу сказать, если меня зарегистрируют как подозреваемого, выпустят меня под залог?

Келли поостерегся брать на себя опрометчивые обязательства.

— Трудно сказать. Одно я знаю точно: не хотел бы оказаться на твоем месте, а еще меньше — на месте генерального прокурора.

— Я тебя не понимаю!

— Послушай, Док, — сухо сказал адвокат, — не будь таким наивным. Как бы тебе понравилось, если бы ты, только что успешно проведший судебное разбирательство и приговоривший человека к смертной казни за убийство (должен добавить — не только успешно, но просто блестяще!), услышал бы, что один из твоих присяжных вдруг выступает со сказочкой о том, как по пути домой с последнего заседания суда он подбирает жену осужденного, и через три четверти часа после их знакомства настаивает на том, что вышеупомянутая жена не только рассказала ему, что она сделала, чтобы рассчитаться со своим мужем, но и к тому же… Как это она сказала?

— Распяла его.

— Точно… Что она распяла своего мужа на кресте, держа свой хорошенький ротик на замке, потому что собственными глазами видела живой и здоровой женщину, которую, как установил суд, тот убил четыре месяца спустя после ее предполагаемой гибели.

— Понимаю, к чему ты клонишь, — сказал Харт. Келли закурил новую сигарету.

— Если каким-то образом подтвердится то, что тебе сказала Пегги, он человек конченый — и как профессионал, и как политик.

Инспектор Гарсия открыл дверь.

— Ладно, Харт, пошли.

Харт прошел через дверь в кабинет и уселся на стул, указанный Гарсией. Генеральный прокурор штата, Мэнсон, почти ровесник Харта, перелистывал в папке какие-то бумажки. И оторвал от них взгляд, когда Харт сел.