Лжец великолепный - Артём Курамшин

повиновалась. — Я не могу допустить конфликтов на моей станции. Пусть физики формально — отдельная от нас структура, но живут-то они тут, на «Ксении», а это — моя территория. Я — начальник, это большая ответственность, я ответственен за всё, что тут происходит.

— Я понимаю.

— Вместо того чтобы дуться на меня и гадать о том, кто мне рассказал, подумайте о будущем. К чему всё это может привести? Вы у меня на хорошем счёту, я высокого о вас мнения, не хотелось бы с вами расставаться. Разумеется, я говорю об увольнении: есть, знаете ли, такая статья в космическом трудовом кодексе — «Провоцирование конфликтных ситуаций, создание нездоровой атмосферы в коллективе».

— Да не было никаких провокаций! — возмутилась я. — Просто проект слишком сложный! — Я взглянула на шефа. Он смотрел на меня, и непонятно, о чём сейчас думал. Морщинистое лицо не выражало эмоций, ничего не разобрать в глазах за очками в толстой роговой оправе. — Ну, хорошо, мы слегка повздорили, есть разногласия относительно их требований. Вы отлично знаете, что есть вещи, которые я могу, а есть то, что мне не положено. Пожелания физиков выходят за пределы дозволенного: я насчитала три корректировки в генеральном плане «Ауштры». Необходимы консультации с министерством…

— Далось вам это министерство! — В негодовании шеф сдвинул брови. — Перестаньте твердить мне о министерстве! На «Ксении» я — главный. И я вам озвучил свою позицию: делайте, проект я одобрил! — Он снял очки, достал из кармана платок и принялся протирать стёкла. Это означает, что смягчился, раздражение прошло. Смотрит прямо перед собой, прячет глаза, мне показалось, что ему неловко от проявленной грубости. — У меня сроки горят, мы ничего не успеваем. Если будем заниматься ерундой, тратить столько времени на физиков, то ещё больше отстанем от графика. Дейдра, я вас очень прошу: сегодня, если это возможно, завершите проект с зеркалами. У нас много работы.

Закончил Белов совсем миролюбиво, учтиво, может быть, даже просительно. Мне стало неудобно, почувствовала себя последней дурой. К чему всё это? Белов в тысячу раз опытнее, дальновиднее, он стоял у истоков станции, монтировал первые блоки «Ксении», когда «Ауштры» ещё и в помине не было.

И я — две с небольшим недели в космосе, ещё ничего не понимаю, но уже становлюсь в позу и указываю ему, матёрому инженеру и мудрому руководителю, наделённому всеми видами власти на этой станции. Учу его, как и что нужно строить…

«Стыдно, девушка, скромнее себя нужно вести», — подумала я и прикусила губу.

— Извините, — сказала, потупив взор, — позволила лишнего. Сегодня же завершу работу над проектом. — Встала и направилась к выходу.

— Дейдра, — сказал Белов, я обернулась, — я целиком и полностью на вашей стороне и разделяю вашу антипатию к Эрику. Сложный он человек, тяжёлый. А взаимоотношения у них в коллективе — это вообще головоломка с недостающими деталями. Сказать честно, уже давно руки чешутся разогнать их компанию, списать на Землю. Но, к сожалению, не всё в моих силах.

Я с пониманием закивала. Белов наконец закончил протирать очки и нацепил их на нос. Строго посмотрел на меня и добавил:

— Эрик мне все уши прожужжал, считает, что вы к нему предвзято относитесь, искусственно затягиваете работу над их проектом. Не связывайтесь с ним, не стоит тех нервов и времени. Сделайте быстро и качественно.

Глава 7. Несанкционированная пристыковка

Конечно, всё не заладилось.

Как после такого нагоняя можно работать? Причём работать над тем, за что нагоняй и получила. Не могу сосредоточиться на проекте, вызывает отвращение. Линии чертежа складываются в противную морду Эрика, которая глумится надо мною, надсмехается — зараза усатая.

И Белов тоже хорош! Зачем затевать такой разговор перед дежурством, когда нервы на пределе? Недальновидно он поступил, мог предположить, что выведет меня из равновесия. Вспомнила, как колебался перед началом беседы, недаром сомневался — а стоит ли? Но всё же решился, и вот что из этого вышло.

Раздражал Алекс. Тем, что часто отлучался из диспетчерского пункта. Говорил — уходит на десять минут, проверить оборудование в компрессионном блоке, однако каждый раз возвращался не менее чем через полчаса. Возвращался весёлый, разгорячённый, раскрасневшийся.

Поначалу не понимала причин подобного поведения, пока не проследила за его перемещениями по «Ксении». В районе полуночи Алекс опять ушёл, а я принялась наблюдать за ним посредством камер, которых на станции великое множество — установлены во всех помещениях, кроме кают и туалетов.

Так и есть: Алекс направился вовсе не в компрессионный блок, а в противоположном направлении. Сохраняя деловой вид, будто совершает контрольный обход, прошёл едва ли не половину «Ксении». В жилом блоке возле одной из дверей Алекс задержался. Воровато осмотрелся по сторонам, нырнул в апартаменты. Я заглянула в план станции. Это каюта Пака. А у Пака сегодня день рождения, и, судя по всему, он закатил вечеринку.

Ну, Алекс, ай да вертихвост! Гуляет во время дежурства.

Вообще-то, алкоголь на станции не запрещён. Однако употребление, мягко говоря, не приветствуется. Такова позиция Белова, негласная, но чёткая и принципиальная. В посиделках нет ничего криминального, но если он узнает, неприятности обеспечены, можно не сомневаться — припомнит.

Вдвойне это относится к Алексу: ведь он на дежурстве. Строгим выговором попахивает, а то и увольнением. По всем правилам. Такую характеристику получит, что потом никуда не возьмут…

Впрочем, плевать. Мне-то что? Официально Алекс на обходе, больше ничего не знаю, ничего не видела, меня это не касается. Пусть гуляет, на свой страх и риск. Не побегу докладывать Белову, как некоторые.

При этой мысли в голове вновь возникла отвратительная усатая физиономия Эрика, и я вернулась к чертежам. Работа пошла, но мучительно и малопродуктивно. Издевательство над собой, но делать надо.

В какой-то момент настолько извела себя, устала, что решила прерваться и передохнуть. Встала с кресла, сделала несколько разминающих тело упражнений. Потянулась к кофейнику, да так и замерла…

На большом сводном экране страшным красным цветом мерцала жирная точка.

К станции приближается некий объект. Я бросилась к компьютеру. На мониторе застыла предостерегающая надпись, висела она, надо полагать, уже несколько минут. А я её прозевала — думала о своём. Уровень звука в динамиках почти на нуле — я даже внимания не обращала на тревожное попискивание, доносящееся из них.

Растяпа! Объект не может быть кораблём — по расписанию, сегодня никто не должен прилететь. Метеорит?..

Была слабенькая