Незабудка. Книга 1. На границе света - Гир Керстин

– Наверное, дело уже давным-давно закрыли, и женщина, которая меня сбила, не будет признана виновной. Понятия не имею, есть ли у моих родителей страховка, которая покроет эти расходы, или им пришлось платить из собственных сбережений. Они лишь повторяют, что это не мои заботы, что всё хорошо… – Я вздохнул.

Лассе в знак поддержки вздохнул вслед за мной:

– Я поклялся, что ты не был пьян. И что ты никогда по доброй воле не бросился бы под машину.

– Спасибо, – растроганно сказал я.

«Может, всё-таки рассказать ему о волке и обо всех странных вещах, которые сказала синеволосая? Кто ещё мне поверит, как не лучший друг».

Но, с другой стороны, я сам себе уже не очень верил. Мне так хотелось залезть в интернет и поискать всё, что я пока помнил из того вечера. В мыслях я прокручивал все события снова и снова, боясь, что забуду: «Венаторес, Капите, Сирин…» Но до вчерашнего дня я даже не мог взять в руку телефон, не говоря уже о том, чтобы набирать текст или читать.

Из коридора послышался писк приборов. Сейчас это был тревожный сигнал, который отозвался долгим эхом. И по коридору последовали быстрые шаги медсестёр.

– Это хуже, чем пожарная сирена, – сказал Лассе.

– Скорее всего, в соседней палате кто-то двинул кони. – Я повернул голову в сторону и попробовал выглянуть в коридор. – Если они так бегают, это всегда что-нибудь серьёзное.

Лассе громко сглотнул:

– Ох, дружище. Куда же тебя занесло. Настоящий фильм ужасов. Я просто не понимаю, как это могло произойти. Правда, последние три с половиной недели были худшими в моей жизни. Худшее Рождество, которое я когда-либо проводил.

– Да ну, а вот у меня вполне ничего. Я лежал себе в коме. Под болеутоляющими. Крутая штука.

Я тут же пожалел о своих словах. На лице Лассе, хотя оно и расплывалось у меня перед глазами, отразилась смесь заботы и чувства вины. Кажется, шутить было пока рановато.

– Мне жаль, – поспешно сказал Лассе. – Я полный идиот. Ты лежишь здесь, такой худой, глаза бегают, повсюду торчат эти трубки, весь переломан, в шрамах, только что находился на волосок от смерти, а я тут сижу и жалею себя. Просто знай, что для нас это тоже было нелёгкое время. Мы… – Он кашлянул. – Я так боялся, что потеряю своего лучшего друга…

Сейчас он больше не смотрел мне в глаза, а уставился куда-то в пол. Возможно, как раз в ту точку, где под кроватью болтался мешок для сбора мочи.

«Вот кошмар».

– Бегающие глаза – это нистагм, – смущённо пояснил я. – Если повезёт, скоро пройдёт.

«А если нет, могу попробовать себя на роль в фильме ужасов…» – хотел добавить я, но в этот момент кто-то с криком ворвался в комнату:

– Хельга! Хельга здесь?

Это был какой-то лысый старик, босой, в больничном халате. Наверное, тоже пациент этой больницы. Какой-то невменяемый пациент.

– Где моя жена? – спросил он. – Она меня заберёт отсюда.

Обычно в реанимации больные не бегали вот так по коридорам, они лежали полностью обездвиженные под своими мониторами, хорошо ещё, если могли самостоятельно дышать. Скорее всего, он забрёл сюда из другого отделения, может, прямо из хирургии.

– Вы ошиблись палатой, – объяснил ему я и нажал на кнопку вызова у кровати.

– Что? – спросил Лассе.

– Она мне обещала. Она хотела меня забрать. – Старик обернулся и вышел из комнаты, бормоча что-то себе под нос и блеснув на прощание лысиной.

Я взволнованно повернулся к Лассе:

– Думаешь, он сбежал с операционного стола?

– Кто? – спросил Лассе.

– Да этот голый дед, – тихо ответил я.

– Какой ещё дед? – Лассе непонимающе нахмурил лоб.

– Ну этот… – И тут до меня вдруг дошло, что Лассе вовсе не шутил, он действительно не понимал, о ком я говорю. Он не видел и не слышал этого лысого старика.

Я отпустил кнопку вызова, вдруг почувствовав, что меня знобит.

Датчик снова запищал. Наверное, пульс. Когда он становился чаще ста двадцати ударов в минуту, включался оповещающий сигнал. Я попытался успокоиться и стал глубоко дышать.

Лассе всё ещё ждал моего ответа. Его взгляд тревожно перебегал с монитора на меня и обратно, поэтому я не нашёл ничего лучшего, чем спросить первое, что пришло мне в голову, стараясь его отвлечь:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Как там дела у остальных? Видел Лилли?

– Что? – Лассе ещё не пришёл в себя из-за сигналов датчика и разговоров о голом старике. – Ах да, конечно, все передавали тебе привет. Наверное, они и сами тебе писали, но твоя мама сказала, что ты пока не можешь пользоваться телефоном из-за глаз, мелкой моторики и всякого такого.

Пока Лассе продолжал болтать, я изо всех сил убеждал себя не смотреть в коридор, по которому по-прежнему блуждал старик, выкрикивая имя Хельги и бормоча что-то себе под нос.

Лассе вздохнул:

– Тебе понадобится дня три, не меньше, чтобы прочитать все сообщения. Только мои. В последние дни, когда было ощущение, что ты, скорее всего, не выживешь, я писал тебе каждый час. Можешь удалить всё это одним махом, просто грустная глупая писанина. Мне казалось, что когда я тебе пишу… Я боялся, что если вдруг перестану писать, то ты… – Он поспешно смахнул с лица слёзы.

– Очень хочу всё прочитать.

Наконец бормотание старика стихло. Мой датчик тоже больше не пикал. Наверное, пульс нормализовался. Я в изнеможении закрыл глаза.

Это были не просто проблемы со зрением, а настоящие галлюцинации. Я видел и слышал вещи, которых не существовало и существовать не могло. Волки и огромные птицы, охотившиеся на людей посреди города. Лица, с интересом наблюдавшие за мной из окна. Двигающиеся татуировки. Полуголый старик, который искал Хельгу.

– Мне поручили разузнать, когда Лилли может тебя навестить, – сказал Лассе. – Твоя мама пока никого не хотела пускать…

– Ох… – Я снова открыл глаза.

Впервые с тех пор, как я вышел из комы, я вспомнил, что до сих пор не расстался с Лилли. Официально мы по-прежнему были вместе! На какой-то момент я задумался, может, стоит попросить Лассе порвать с ней за меня? Но это, наверное, ещё более невежливо, чем закончить отношения по телефону. Может, попросить маму позвать Лилли в больницу? Вытаращить вращающиеся сами по себе глаза и рассказать ей о своих диких галлюцинациях? Тогда она точно сама меня бросит. Вид мешка с мочой довершит картину.

Я повернул голову к окну и уставился прямо в кривое лицо, которое приветливо улыбалось мне из-за стекла. Через несколько секунд лицо расплылось и превратилось в обычный ствол дерева.

«Это же нечестно! Почему мой идиотский мозг подбрасывает мне именно такие галлюцинации? Я ведь и фантастикой не увлекаюсь. Если в книгах, играх и фильмах мне попадается всякий бред о волшебных палочках, супергероях, домах с привидениями или заколдованных мечах, я тут же теряю всякий интерес. Такая далёкая от реальности чепуха меня просто не интересует».

– Там ужас что творится! – Мама вернулась с прогулки. – Они пытаются спасти старика из пятой палаты.

«Да, знаю, он недавно заходил. Лысый такой, а его жену, наверное, зовут Хельга. На моё счастье, он заглянет сюда ещё раз».

– Пожалуйста, напомни мне сделать завещание, чтобы меня ни в коем случае не оживляли, если у меня остановится сердце, когда мне будет девяносто и меня привезут в реанимацию. – Мама размотала свой пёстрый шарф и взглянула на монитор. – Сто один… Почему у тебя такой высокий пульс, малыш? Снова поднялась температура? Позвать медсестру? Может, рано было пускать к тебе друзей…

– Да, наверное, – сказал Лассе. Он совершенно поник. – Мне так жаль. Я думал, что он… Он выглядит… как будто…

Я снова закрыл глаза.

– Не совсем пришёл в себя, – услышал я шёпот Лассе.

– Чепуха, – прошептала в ответ мама. – Но думаю, тебе лучше сейчас пойти домой.

– Со мной всё в порядке, – соврал я. – Просто устал. («И вот-вот сойду с ума».)

Если быть точным, галлюцинации начались ещё до черепно-мозговой травмы. Значит, либо я уже сошёл с ума, либо все эти вещи действительно существуют. Сложно сказать, какой из этих двух вариантов мне нравился меньше.