Ген Химеры. Часть первая - Мария Храмкова

Крышка приоткрылась с мягким шипением, обнаруживая внутри не что иное, как самую настоящую куклу.

Дизайнеры «Няни Момо» поработали на славу, облачив девушку в сияющее, в тон волосам, платье, а на голове сконструировав нечто, напоминающее гору взбитых сливок. Изысканный макияж, скрывающий следы почти что недельного заключения и допросов, коротко остриженные аккуратные ногти, а за правым ухом маленький штамп собственности корпорации. Сати Лаллеман была неузнаваемой.

Одаренность, попытка сбежать из комнаты для допросов, а затем бесконечное падение в черноту – это последнее, что она помнила о своей прошлой жизни. Однако, это было далеко не все. Там, за разбитым ею пуленепробиваемым стеклом, произошло еще кое-что, до смерти испугавшее теперь уже служителя Лидо Ройсса, а заодно и весь протекторий. Сати убила аниматуса. Задушила голыми руками. Потребовалась целая неделя «воспитательных разговоров» и манипуляций с ее сознанием, прежде чем Сати забыла о нечеловеческой силе, на которую была способна.

Держать ее в тюрьме до достижения шестнадцатилетия было опасно, поэтому Лидо, используя всю свою власть, настоял на том, чтобы Сати немедленно отдали в одну из семей с самой плохой репутацией. Он назвал это «программой перевоспитания».

Сиделки, получающие сильные наркотики, живут не больше двух-трех лет, и к моменту своей смерти почти полностью утрачивают волю к жизни. С таким раскладом юная особа, уничтожившая аниматуса – что, вообще-то, считалось невозможным – больше не представляла опасности.

***

– Ты мой подарок? – спросила маленькая рыжеволосая девчушка.

Происходящее категорически отказывалось помещаться в гудящую и тяжелую, словно свинцовый шар, голову Сати. Пышная кровать с балдахином, в изголовье которой лежало около десятка подушечек, полки с игрушками, трюмо, ажурные шторы, воздушные шары… Сати однозначно находилась в детской комнате. Интерьер был выдержан в тошнотворной розово-фиолетовой гамме, исключением из которой были ярко-рыжие волосы большой куклы, что сидела в углу комнаты.

– Ау, ты меня слышишь? – повторила девочка, вновь раздражающе вторгаясь в поле зрения Сати.

– Ты кто? – вместо ответа хрипло спросила она. Жутко хотелось пить, а еще больше – закрыть глаза и не видеть всего этого безобразия.

– Я – твоя хозяйка, и меня зовут Лагуна, – гордо представилась девочка. – Папа подарил тебя мне на день рождения.

«Хозяйка? Подарил?!» У Сати больше не оставалось сомнений: из нее сделали сиделку.

Раньше срока, в обход закона. Тут не обошлось без влияния мелкого ублюдка Лидо. Слезы обиды тотчас же навернулись на глаза Сати, но титаническим усилием воли она заставила себя успокоиться. Пусть на смену слезам придет старая добрая ненависть к протекторию и всему Метрополю – с ней Сати уже научилась уживаться.

– Папа сказал, что я могу придумать тебе новое имя, – продолжала Лагуна.

– Имя? – тупо повторила Сати. Мысли шевелились в голове со скоростью ржавых шестеренок, с телом дела обстояли еще хуже: под действием препаратов каждая клеточка словно налилась свинцом.

– Ты глупенькая, да? – с сочувствием спросила рыжеволосая. – Ничего это пройдет. С Шанталь тоже так было, но брат научил ее быстро соображать.

Сати вдруг захотелось ударить эту болтливую девчонку, но руки не слушались ее. К тому же стоило для начала немного присмотреться к обстановке, прежде чем затевать ссоры.

– Сейчас я покажу тебе свою комнату, а потом мы будем играть, – прощебетала Лагуна, беря Сати за руку.

Девушка ухватилась за маленькую веснушчатую ладошку, чтобы не потерять равновесие. Не так-то просто ходить, когда твои ноги словно превратились в две огромные свинцовые колонны.

Закончив показывать Сати свой киберзверинец и коллекцию косметики, которая девочке пяти лет вообще-то и не нужна, Лагуна подвела ее к трюмо. Заглянув в него, Сати потеряла дар речи: в большом овальном зеркале отражалась самая настоящая кукла. Ее кожа сияла изнутри и блестела от ярких страз, волосы были уложены в причудливое и немыслимое «птичье гнездо», как она мысленно назвала его, а фиолетовое платье с завышенной талией и изобилием рюшечек и вовсе превращало Сати в маленькую фарфоровую куколку. Она растерянно хлопала пушистыми ресницами, раза в два длиннее ее собственных, и только выражение изумления на лице, говорило о том, что это все-таки живой человек.

– Ты красивая, правда? – улыбнулась Лагуна, глядя на отражение Сати.

– Бывало и хуже, – отозвалась девушка, кончиками пальцев касаясь своей кожи. Кожа была холодной и какой-то чужой, словно над ней изрядно потрудились пластические хирурги. Хорошо хоть грудь не прибавили на пару размеров.

Сквозь зеркало Сати взглянула на лицо Лагуны. Она не была похожа на избалованного ребенка, хоть и росла в семье богатых родителей. Рыжая и веснушчатая до невозможности, девочка пользовалась косметикой: ее маленький с горбинкой нос был аккуратно замазан тональным кремом. Вырастет – будет делать замену кожи, ведь в нашем обществе веснушки были малопривлекательным рудиментом, от которого было принято избавляться.

В углу комнаты послышалось копошение, и Сати повернула голову на звук. Шевелилась та самая рыжая в человеческий рост кукла. Или не кукла вовсе?

– Познакомься, это Шанталь, – сказала Лагуна. – Еще один папочкин подарок.

Все ясно, другая сиделка. Лицо Шанталь было маскообразным, застывшем в выражении радостного удивления. Она была рыжей и веснушчатой, как и сама Лагуна, и если бы не антураж живой игрушки, вполне могла сойти за ее старшую сестру.

– Шанталь, познакомься – это… ммм… Тюльпан, – немного подумав, сказала Лагуна.

«Тюльпан?! Что еще за чушь?»

– Очень приятно, Тюльпан, – в знак приветствия Шанталь слегка качнула головой. Сати поразил ее голос: он был бесцветный и напоминал шуршание бумаги.

– Как давно ты здесь? – спросила она.

– Сегодня будет ровно два года, – ответила Шанталь, и Сати заметила, что она еще ни разу не моргнула.

Неужели через два года она будет выглядеть точно так же, как этот безвольный манекен с лицом-маской? От этой мысли Сати передернуло от отвращения. А Лагуне тем временем стало скучно.

– Хватит болтать, давайте уже поиграем! Шанталь, ты будешь служанкой, а мы с Тюльпан высокопочтенными гостями.

– Я не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати.

– Почему? – искренне удивилась девчонка.

– Меня не должно быть здесь. Это незаконно, – ответила она, догадывалась, что такое слово не знакомо пятилетней, не знающей отказа Лагуне.

– Если ты не будешь играть со мной, брат тебя накажет. Он очень, очень строгий! – испуганно сказала Лагуна.

– Лучше тебе сделать, как она хочет, Тюльпан, – послышался бесцветный голос Шанталь.

Вот оно что. Значит, есть некий старший брат, который держит Лагуну в ежовых рукавицах.

– Ты боишься брата? – спросила Сати.

– Очень, – ответила девочка, закатывая рукав своей водолазки. Сати ужаснулась: ее предплечье было покрыто волдырями, какие бывают после ожога горячей водой.

– Это он сделал с тобой?

Лагуна молчала.

– А родители знают об этом?

Снова молчание. Видимо, даже благополучные семьи не обходятся без скелетов в шкафу.

– За что же он тебя так? – спросила Сати.

– Я разбила аквариум с золотой рыбкой, – виновато сказала Лагуна. – Рыбка погибла.

Не то чтобы Сати было жалко девочку, находящуюся во власти жестокого старшего брата, скорее, ей надо было знать, на что способен неуравновешенный тип, что обварил сестре руку из-за разбитого аквариума.

– Но я все равно не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати. – Как зовут твоего брата?

– Николас.

– Давай договоримся: ты оставишь меня в покое, а я сделаю так, что Николас тебя больше не тронет.

– Ты обещаешь, Тюльпан? – Лагуна доверчиво посмотрела Сати в глаза.

– Обещаю, – сказала она и улыбнулась.

Окончание дня было спокойным. Лагуна и Шанталь играли с киберзверинцем, а потом вместе с куклами “пили чай” из розовой посуды. Предоставленная сама себе, Сати получила возможность осмотреть дом, насколько позволило ее накаченное наркотой тело.

Это была богатая квартира, раз в пять больше той, что Сати снимала для отвода глаз. Она передвигалась медленно, держась за стены, усиленно стараясь не потеряться в этом дворце.

За час скитаний Сати обнаружила пять комнат для гостей, кухню и спортивный зал. Еще одна комната была заперта; из-за нее доносился плач грудничка и тихий женский голос. Еще один ребенок? Неужели совесть позволила им рожать столько детей, зная, что одаренными становятся лишь десять процентов? Сати ухмыльнулась, представив, что тиран Николас через несколько лет может оказаться на ее месте. Влезет в долги, заимеет проблемы с полицией… скатиться с пьедестала очень легко, и тогда даже богатые родители не смогут помочь.