Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим

— Алэксандр, можно к тэбэ?

— И кто же у нас там? — подойдя к двери риторически произнёс я и открыв дверь на секунду обалдел от стоящего за ней персонажа, а затем резко отпрянул назад и принял боксёрскую стойку, прикидывая какой рукой бить первой и сильно ли «ломать» гражданина или всё же слегка?

— Саша, я с мыром прышол, — сказал гость подняв руки на уровни груди и повернув ладони ко мне, тем самым, как в древние времена показывая, что не вооружен, — проста погаворыть.

— О чём? — поинтересовался я опустив свои руки, однако не расслабился и был начеку.

— Мэня дядя послал поговорыть с тобой.

— И кто у нас дядя? Кто-нибудь из городского комитета?

— Нэт. Это другой дядя. Меня дядя Давид послал. Он просыт, чтобы ты его выслушал.

— Гм, — задумчиво произнёс я, удивляясь такому количеству разных дядь. — Это я его машину, тогда на горе, немного «рихтанул»?

— Нэт, — поморщившись ответил Саркис. — Это машина была того, кто из Горкома, а это режиссёр.

— И, что ты ему сказал о том казусе?

— Сказал, что кырпыч упал, что ещо я мог сказать, — пожал плечами собеседник.

— А он, что? — вновь полюбопытствовал я.

— Накрычал и сказал, чтобы машину починил.

— А ты?

— А что я?.. Нэт у мэня стоко дэнег, — сказал тот расстроенно мотнув рукой. — Там на пятьсот рублэй рэмонта.

— За багажник? Гонишь? — удивился я таким ценам.

— Там крылъя эщё «поехали», рэсора, амартизатор, стэклло и ещё что-то, — перечислил гражданин, морщась, а затем вновь махнул рукой, произнёс: — Да ладно, грузчиком поработаю нэмного и всо сдэлаю, — и вернулся к насущному разговору, — Ну так, что? Можэшь поговорить с дядей Давидом?

— А о чём?

— Я нэ знаю, но догадываюсь, что о фэлъме. Он пэреживает очэнь, — пояснил визави. — Ну так, что…

— А почему бы и нет?! Давай поговорим, — ответил я и поинтересовался: — А где он?

— Он в нэзу ждёт. Боялся, что ты на нэго обыдился сыльно и думал, что нэ захочешь говорыть. Ну так я его зову?

— Зови, — великодушно разрешил добродушный хозяин апартаментов и видя, как парень направился к лестнице окрикнул его. Тот остановился и обернулся, а я, подойдя к нему вытащив из кармана стопку денег, отсчитал пятьсот рублей и протянул их товарищу.

— Это на ремонт, — пояснил меценат, видя, как заблестели глаза опешившего Саркиса. — Всё же я был невольным инициатором произошедшего.

— Спасиба балшое! — прошептал тот, вероятно не веря своим глазам и взяв купюры стал их ощупывать, быть может ожидая фальшивки.

— Не за что, — великодушно ответил я и тут же серьёзным тоном напомнил гражданину: — Не надо больше к моим девушкам приставать. Договорились? Окей. Зови дядю.

* * *

— Так кто всё это замутил? — спросил я расположившегося на диване режиссёра Давида Эдуардовича Хачикяна.

— Началъник Армэна замутил! Сказал, чтобы я съездил прэсмотрелся к тэбе. Помог. А потом сказал, чтобы я подумал, как тэбя от этого дела отодвинуть.

— А вы чего?

— Да, чего-чего… Вечер уже был. Мы в ночь выехали и всю ночь ехалы. Я думал тут какой-то детский фильм снимают. Думал помочь чего надо и чтобы картина нормально получилась, он меня назначает рэжиссёром, чтобы я почувствовал ответственность и помог хорошо.

— А дальше…

— Я приехал, сматрю тут всё по взрослому, а нэ дэтский филм. Саркис мне звонил говорил про атёров известных, что с Москвы приехали, но плохо слышно было. А тут приезжаю и глазам своим нэ вэру… Потом сценарий прочитал и понял, что это нэ детский фильм совсэм. Хотел позванить и доложить, но нэ смог дозванится.

— А Армен об этом знал?

— Нэ знаю, я ему нэчего нэ говорил. Мнэ его начальник дал задание вот и всо.

— И что вы?

— А что я?! Я решил отказаться от этого. Тут же вэликие актёры! Как это тебя отодвинуть?! Всэ же сразу узнают! Скажут все, что Давид нэ честный чэловэк, — сказал он вновь замахав руками и клятвенно заверил: — А я чэсный чэловэк! Чэстный! А потому вот и стал постоянно влезать в съёмку, думая, что ты мэня выгонишь и всо! Уеду, скажу, что выгналы и всо!! А тэ нэ гонишь, да нэгонишь! Я и так и этак, а ты нэгонишь и всо!.. Мнэ ужэ пэрэд людьми было стыдно, что я чушь говару и с совэтами пастоянно лэзу! А ты нэреагируэшь и всо! Думаю, раз нэгонит, то надо хоть снять чего-нибудь. Пусть отдахнёт немного малчик, за столом посидит, покушает хорашо. Вот и гавару, давай я в пэщерэ хоть снэму, тэбэ помогу. А ты сам потом пришол…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это прям-таки какая-то детективная история достойная пера Агаты Кристи получается, — в задумчивости прокомментировал я услышанное от коллеги.

— Навэрно ты прав. Дэйствитэльно дэтэктив получился, — поддержал меня Давид и глянув на своего племянника сказал: — Так, что нам тэперь с этим делать? Как выкрутытся?

— А какие Ваши предложения? — спросил пионер, предоставив более старшему гражданину озвучить свои идеи первым.

— Я нэ знаю, — растерянно отвалил Давид пожав плечами, — актёров надо как-то уговорить, наверное. Они вчера целый скандал на банкете чуть было не устроили. Говарят в Москве расскажем, как вы тут фильмы снимаэте и у детей их отбираэте.

— А другого выхода нет?

— Ты имеешь ввиду вырэзать мэня из титров и вставить тебя? — я мотнул головой в подтверждении его догадки, а он как будто бы ожидая этого затараторил: — Поверь, я вчера после сэанса им все уши буквалъно прожужжал этим. Просил, умалял, чтоб вырезали мэня нэ меэдленно и всо.

— А они, что? — заинтересовался школоло, видя, что и Саркису этот вопрос интересен.

— А они говарят, что уже нэльзя это сдэлать. Всэ видели. Все хлопалы мнэ как рэжиссёру, когда меня на сцене представлали. Короче нэльзя говорят уже всё повэрнуть назад и всо!

— Походу дела они правы, — протянул я, откинувшись на спинку дивана и стал думать, что же делать, почёсывая прыщик, вскочивший прямо по центру лба, как бы говорящий окружающим слова из поэмы Пушкина: «А во лбу звезда горит»!

Через десять минут полной тишины «Великий и ужасный» встал и посмотрев на гостей самонадеянно заявил: — Есть выход который устроит всех, — и тут же поправился, — сказав всех я чуть погорячился, — и пояснил, — я имею ввиду устроит всех кроме оного человека!

— Кого? — хором спросили родственники Хачикяны.

Я вздохну и направившись к выходу ответил, ткнув пальцем себе в грудь: — Меня.

* * *

— Ты уверен, что нет другого выхода? — спросил Армен после того как вкратце услышал мой план с прищуром разглядывая нашу «святую» троицу, пришедшую без приглашения к нему в номер.

— Ну а какой может быть ещё выход? Вырезать из картины Давида нельзя, он уже официальная персона. Что ещё? Попробовать убедить актёров, что всё снял Давид и предложить им за молчание скажем деньги? Вы думаете, что после этого всё будет шито-крыто? Поспешу вас разуверить. Этот самолёт не полетит…

— Идея действительно была такова… Ты, как сможешь убедишь актёрский состав, а мы со своей стороны поддержим это ценными подарками и денежными премиями, — рассказал «гениальный» план Армен присаживаясь в кресло.

— И всо выяснат! — неожиданно горячо заверещал мой коллега, нервно теребя край скатерти, постеленной на журнальном столике и пояснил свою сверх доходчивость: — А когда всо выяснат начнут искатъ виновных и крайним окажэтся бэдный Давид, — развивал он мысль говоря о себе в третьем лице, а затем показав рукой на Армена обличающее добавил: — А ви со своими в райкоме и Горкоме окажытэсь чистенъкими! — а затем закричал: — А я нэ хочу в тюрьму! У меня жена, дети и эщё одна жэнщина эсть! — после чего заплакав, — Да и вообщэ, у меня мама болэет! Мнэ нэльзя в туръму!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Саркис бросился к рыдающему родственнику и глядя на нас стал его утешать, гладя того по плечу: — Нэ бойтэсь дядя Давид, вас посадят нэ надолго, — и обращаясь к Армену с надеждой, — да?!

— Ааа!! — закричал режиссёр в приступе форменной истерики.

— Успокойтесь Давид Эдуардович, — произнёс я через полминуты решив принять участие в судьбе «без пяти минут» «подсудного» коллеги, потому как мой компаньон никак не реагировал на происходящее, а сидел погружённый в свои мысли. — Никто не в какую тюрьму не сядет, — и посмотрев на Армена теперь уже я попросил подтверждения своих слов: — Ведь так?