Хроники несчастных - Дмитрий Галабир

произносит она благодушно. – Прошу прощения, если что. Он в душе хороший человек, не судите его по внешности. Как давно вы вместе?

– Какая тебе разница? – спокойнее, но не менее злобно спрашиваю я. – Что за идиотские вопросы?

– Уймись, – отвечает Аасма, почесывая руку. Я просто хочу узнать вас поближе.

– Сука! – выпаливаю я, не в силах сдерживать гнев. – Ты думаешь, мы будем…

– Я думаю, что чаша моего терпения переполнена, молодой человек. Придется попросить Августа проучить вас, – строго произносит она.

Аня взвизгивает и прибивается к стене.

– Моя хорошая, не стоит так переживать, – обращается к ней Аасма. – С тобой всё будет хорошо. Ты намного воспитаннее, чем твой муж. Это тебе обязательно зачтется!

Но в Аню это спокойствия не вселяет. Она продолжает реветь. Аасма пожимает плечами и возвращается к ведрам.

– Засунь их себе в задницу, понятно? – кричу я ей во всю глотку и бросаю свою подушку обратно.

Она снова поднимает тщедушные плечи и разочарованно вздыхает.

– С каждым плохим словом твое наказание становится все суровей, мой дорогой. Попридержал бы ты коней.

– Выпусти нас отсюда! – реву я нечеловеческим голосом. – Выпусти по-хорошему! Уродина ненормальная!

Я хочу наброситься на неё, рвусь вперед, но не достаю – цепь не даёт.

– Это ваш туалет, – говорит Аасма Ане, указывая на вёдра. – Ходите сюда по-всякому, не стесняйтесь. Остальное – моя забота.

Аня что-то бубнит себе под нос и закрывает уши волосами.

– Выпусти нас, падла! – горланю я, но Аасма и ухом в мою сторону не ведет.

– Какой он у тебя грубый! – с сочувствием замечает она, глядя на Аню. – Мне жаль, но другого выхода у меня нет.

– Тебе меня не запугать, уродина! – плююсь я. – Давай! Вперед! Тебе меня не запугать, слышишь?

– Не бойся, моя девочка, я прошу тебя, – просит Аасма у Ани. – Мы с тобой подружимся. Всё будет хорошо.

Глядя на Анин синяк, она с сожалением продолжает:

– Ох, и крепко он тебя! А ведь я настоятельно просила его обойтись с вами помягче. Ну вот такой он у меня, что поделаешь…

– Отпустите, я прошу вас! – просит Аня. – Я…

Речь её сбивается.

– Не говори с ней! – требую я. – Разве ты не видишь, что она ненормальная? У нее не все дома и ни о чем мы с ней не договоримся! Давай просто подождем. Скоро за нами придет полиция.

Аасма не обращает на меня внимания и слова про полицию никакого эффекта на неё не производят.

– Не ругайтесь, не ссорьтесь, – наставляет она. – Любите друг друга – это очень важно. И просто.

Идет к двери, снимает с гвоздика ключи, отпирает замок и выходит наружу. Запирает нас и уходит, не сказав больше ни слова. Я провожаю её благим матом и оседаю у стены. Что-то опускается внутри меня, отрывается и проваливается куда-то глубоко.

Да, мне страшно. Вынужден признать это.

Страшно как никогда.

Глава 4

Как бы дико не звучало, но после встречи с этой поехавшей мне немного полегчало – появилось больше надежды, что вскоре нас, действительно, найдут и вытащат отсюда. Возможно, это произошло благодаря тому, что она дала понять одну важную вещь – убивать нас с Аней никто не собирается. По крайней мере пока.

Вместо того психа с топором нам придется иметь дело с этой шпалой, которой от нас явно что-то нужно. И это не наши кожа и кости.

Долго думал над тем, какая у неё цель, но меня так и не осенило. Снова боролся с колодкой, с цепью, но становился всё больше нервным и злым от того, что у меня ничего не получалось.

Аня сидит у стены, обхватив ноги. Глядя на свои колени, она спрашивает:

– Ты слышал? Она сказала, что хочет проучить тебя.

– Слышал.

– Надеюсь, она это несерьезно. Я боюсь.

– А тебе-то что бояться?

– Я смотрела как-то программу про разных психов, которые похищали людей и держали их у себя годами, – задумчиво продолжает она. – Некоторых пропавших не могли найти десятками лет…

Я представляю, как в этом подвале проходит вся наша жизнь.

Исключено.

Насколько сильно нужно сломаться и сколько потерять воли, чтобы за такое долгое время ничего не предпринять? Я не из таких.

– А если они насильники? – Аня прижимается носом к коленкам.

– Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться, – предлагаю я.

– Я должна сказать тебе кое-что, Руслан.

– Что?

Помолчав немного, Аня разочарованно вздыхает, собирается с силами и сообщает мне новость, больше похожую на идиотскую шутку, чем на правду.

– Я беременна.

Мне не послышалось? Бред какой-то… Люди не беременеют друг от друга, если не занимаются сексом.

– Вздумала шутить? Это не смешно!

Аня молчит, задумчиво смотрит на меня и принимается с силой тереть лицо.

– Руслан, ты слышал, что я сказала? – тихо, но озабоченно спрашивает она. – Я беременна.

– От меня что ли?

Фокусирует на мне уставшие глаза, глядя на меня не как на мужа – с уважением, а как на плешивую обездоленную шавку – с жалостью. Удрученно усмехается, ложится на матрас и отворачивается к стене.

– Что за шуточки, Аня?

– Какие шуточки? – спрашивает она, резко поднявшись и обернувшись. – Я беременна, Руслан, у меня будет от тебя ребенок, ты это понимаешь?

– Какой ребенок? Мы не спали уже больше года, с тех пор, как… – я осекся, понимая, что не могу сообразить, как обозначить всё то, что между нами произошло.

– Месяц назад, – вспоминает Аня. – Ты пришел поздно, был сильно пьяный.

Лицо у неё каменное, глаза всё больше наливаются ненавистью и обидой.

– Что? Хочешь сказать, я ничего не помню?

С моих губ срывается нервная усмешка.

– Я еще в трезвом уме, Аня, и не забыл бы про такое.

С каждым её словом меня всё больше разбирает уверенность в том, что она врет, издевается. Но зачем ей это?

– Какой же ты козёл… – разочарованно произносит она. – Это просто уму непостижимо!

Запускает руки в волосы, прячет под ними лицо.

Я встаю, потирая о штаны вспотевшие ладони и приближаюсь к ней, насколько пускает цепь.

– Ты хочешь сказать, что ты действительно беременна? От меня?

– Да, я беременна и этот ребенок от тебя! – повторяет Аня, нарочито отчеканивая каждое слово. – Неужели ты думаешь, что я и вправду могла с кем-то переспать на стороне, залететь и выдать чужого ребенка за твоего? – она пронзительно смотрит прямо в мои глаза. – Если ты на такое и способен, то я – нет. Для меня семья что чужая, что своя – святое и неприкосновенное. Плохо, что не все разделяют это мнение. Ты в