Человек из Лондона - Жорж Сименон

Как обычно, скорый «Дьеп — Париж» вытянулся со своими освещенными окнами на первом пути в тот самый момент, когда пришвартовалось судно.

Комиссар по особым делам, который очень редко позволял себя тревожить, на сей раз стоял у сходен.

Ничего из ряда вон выходящего не произошло. Пассажиров сперва направили в паспортный зал, а затем в багажный. Но кроме комиссара близ поезда находился жандарм, что не так часто бывало.

Досмотр, видно, был самый тщательный. Первый пассажир вышел спустя лишь десять минут и занял свое место в поезде. За ним в вагоны сели пять, потом семь, десять, пятнадцать человек…

Из таможенного зала появился старик в шубе с двумя чемоданами в сопровождении девушки. С виду они казались богатыми пассажирами, и проводник пульмановского вагона кинулся было взять багаж, но старик запротестовал. Видимо, он не собирался следовать дальше.

Даже издали старик привлекал внимание, и не только дорогой шубой, но и длинными, как у актера, белыми волосами, ниспадавшими локонами на каракулевый воротник.

Когда часто наблюдаешь высадку пассажиров с судов, нетрудно догадаться, что испытывает каждый приезжий. Старик и девушка, как все те, кто не уезжает парижским поездом, а остается в Дьепе, не знали, куда деваться. Зимой в Дьепе обычно не очень-то хорошо обслуживают приезжих. Старик тщетно искал служащего гостиницы или шофера такси. Дважды он останавливал прохожих, но те не понимали его или не могли помочь советом.

Наконец приезжими занялся носильщик, повел их вдоль поезда, обошел паровоз, и спустя несколько минут старик и девушка отбыли на городском транспорте.

В это время поезд отошел. Стали закрываться вокзальные службы.

Малуана мучила жажда, и он тешил себя мыслью, что, как только все утихнет, он быстренько сбегает в «Мулен Руж», чтобы выпить чего-нибудь горячего.

Но надежда эта была напрасной. Едва стихла суета на набережной, как вокруг началось непривычное оживление. Малуан, в частности, увидел, что в разных местах стоят жандармы.

Комиссар по особым делам не покидал гавани. Это был человек маленького роста, худой, в гражданском пальто, сильно затянутом в талии, в лаковых ботинках, которые поблескивали всякий раз, когда он пересекал освещенный круг под газовым фонарем.

Нервный и озабоченный, он все время переходил с одного места на другое, и там, где он останавливался, кто-то стоял на посту — жандарм, инспектор в штатском или постовой.

Операция была поставлена на широкую ногу. Малуан видел только ее малую часть, но был уверен, что сети раскинуты по всему городу.

Не человека ли из Лондона они искали? Сомнения окончательно исчезли, когда на тротуаре появилась новая фигура. Тут уж нельзя было ошибиться. Вновь пришедший во всем походил на английского детектива, которые время от времени высаживались в Дьепе для расследования или наблюдения и по неделе, а то и по две простаивали у сходен каждого прибывшего судна.

Детектив направился прямо в «Мулен Руж», что говорило об его знакомстве с городом. Все время, пока он там находился, Малуан с беспокойством следил за входной дверью и разволновался еще больше, когда увидел, что полицейский вышел оттуда вместе с Камелией.

Его-то она не поведет в соседний отель. Наверное, в кабаре было не очень удобно беседовать, и они стали прохаживаться по тротуару.

Инспектор держался спокойно. Ничего не записывал. Иногда кивал головой, как бы в знак согласия. Камелия же говорила, торопясь и волнуясь. Один раз она даже положила обе руки на руку инспектора, но тот мягко высвободил руку, не прекращая прогулки.

Еще накануне Малуан подумал, что, если его станут допрашивать, он потеряет голову. Сейчас, к собственному изумлению, он был так же спокоен, как и полицейский. С высоты своей стеклянной клетки он наблюдал за этой парой, за жандармами, иногда за комиссаром по особым делам, который появлялся то на одном, то на другом из постов.

Воссоздать ход событий было нетрудно. Лондонскую полицию известили об ограблении, которое, быть может, завершилось убийством, и след привел в Дьеп. Комиссар по особым делам также был извещен и начал розыск человека в плаще, пытаясь помешать хотя бы его бегству. Именно поэтому обыскивали траулеры перед поднятием якоря. Окружили порт. Взяли под наблюдение дороги, вокзалы.

С высоты будки весь этот спектакль не производил большого впечатления, люди, занятые в игре, казались совсем маленькими, а перебежки комиссара от одного поста к другому даже комичными.

Большее беспокойство внушала Камелия, которая явно что-то подозревала. Сказала ли она уже инспектору из Ярда, что те двое с чемоданом заходили в «Мулен Руж» и вышли оттуда вместе? Может, она даже видела, как они вместе направились в гавань? Если да, то внимание инспектора неизбежно привлечет будка, которая светилась в темноте, словно маяк.

На набережную выскочило такси, машина медленно пошла вдоль тротуара. Поравнявшись с шагающей парой, такси остановилось. На тротуар вышел старик с белыми волосами и сперва пожал руку инспектору, а потом небрежно и Камелии. Некоторое время они разговаривали втроем, но женщину уже оттеснили на второй план. Камелия вернулась в «Мулен Руж», ею больше не интересовались, а инспектор, уже с менее безразличным видом, расплатился за такси, которое повернуло к городу.

Дальнейшие поступки человека из Ярда и старика с белыми волосами сперва показались Малуану загадочными. Они остановились у входа в вокзал, инспектор стал неторопливо осматривать землю вокруг, жестом обозначив пространство, которое по приходе парохода, в трех метрах от вокзала, было занято парижским поездом.

Затем инспектор направился к судну и несколько раз прошелся по набережной мимо него, причем старик покорно следовал за ним.

Малуан весь сжался, предчувствуя, что рано или поздно инспектор бросит взгляд вверх. Ему стало жутко. Минут пять он смотрел отрешенно на набережную. Наконец, решившись, тщательно закрыл окно, набил углем печку, помешав кочергой, чтобы лучше разгорелось пламя.

У него достало мужества присесть к столу, вытянуть ноги и набить новую трубку. Теперь он не видел, что происходило на набережной, с трудом различал крыши ближайших домов, а вскоре стекла будки запотели, посерели, затем побелели, словно от инея.

Только трое стрелочников знали этот секрет: зимой, когда будка отапливалась, нужно было оставить одну раму открытой, только в этом случае стекла оставались прозрачными и можно было видеть, что происходит снаружи. Один из них, страдающий ревматизмом, предпочитал даже гасить огонь, чтобы не было сквозняка.

Малуан был не глупее английского полицейского. Он знал, что, прохаживаясь вдоль судна, инспектор из Ярда задавал себе вопрос — каким образом чемодан с банкнотами миновал таможню?

Он неизбежно проследит путь двух сообщников до «Мулен Руж», а выйдя оттуда, осмотрится вокруг. И что же он увидит? Стеклянную будку! Если он ее не заметил до сих пор, то лишь потому, что ему не хватало поля обзора.

Совсем близко послышались голоса. Сквозь закрытые рамы доносились лишь неразборчивые звуки. Малуан отодвинул стул так, чтобы положить ноги на стол, и, откинувшись назад, стал глубоко затягиваться.

Все происходившее так мало его трогало, что он просто заставлял себя не улыбаться. Когда послышались шаги на железной лестнице, он сделал вид, что дремлет. Спустя несколько секунд раздался стук в дверь, и он проворчал:

— Войдите!

Зашел инспектор, Малуан подумал, что если дверь останется приоткрытой, то стекла отпотеют. Он поднялся и захлопнул дверь, бросив гневный взгляд на посетителя.

— Что вам здесь нужно?

Ну как было не улыбнуться, когда полицейский недоуменно уставился на стекла будки?

— Я работаю в Скотленд-Ярде и хотел бы кое-что у вас узнать.

Тыльной стороной рукава инспектор протер стекло.

— Мы что, во Франции или в Англии? — нахально спросил Малуан.

Инспектор с удивлением обернулся, посмотрел на печь, на пенковую трубку, на стол, покрытый старой промокательной бумагой.

— Я работаю в контакте с французской полицией, — сказал он.

— А чем вы это докажете?

Малуан был в восхищении от того, как играет свою роль.

— Если вам так хочется, могу позвать комиссара по особым делам. Но, право же, в этом нет смысла. Я задам вам только пару вопросов. Эти рамы всегда закрыты?

— Всегда.

— Как же вы поступаете, чтобы видеть вагоны?

Малуан готов был расхохотаться. Движением головы он указал на ту часть стекла, которую инспектор вытер рукой.

— Делаю так же, как вы.

— В последние ночи вы ничего не замечали необычного?

— Что вы называете необычным?

— Ничего. Благодарю вас.

Инспектор еще раз окинул взором стул, печь, стол, чернила и даже шкафчик, прикоснулся рукой к шляпе и вышел. Только тогда Малуан почувствовал, что у него сжалось горло, он дорого бы дал в этот момент за чашку кофе. Водки в бутылке уже не было, а сменщик на сей раз не забыл запереть свою в шкаф.