Браво, или В Венеции - Джеймс Купер

— Я вижу, твои понятия о морали те же, что и на Лидо. Так не забудь же показать кольцо, а не то он тебе не поверит.

— Не могли бы вы, ваше сиятельство, заставить меня вместо этого обрезать крылья льву или написать картину лучше Тициана 9? Мне до смерти не хочется встречаться с этим головорезом. Если кто-нибудь из гондольеров увидит, что я разговариваю с этим человеком, даже влияния вашей светлости окажется недостаточно, чтобы мне получить право участвовать в гонках.

— Если он задержит тебя, ты терпеливо жди, Джино, а если он тебя сразу отпустит, быстрее возвращайся — я хочу поскорее знать результат моего поручения.

— Я хорошо знаю, синьор дон Камилло, что честь дворянина более чувствительна к позору, чем честь его слуг, и что пятно на шелковой мантии сенатора заметнее, чем грязь на вельветовой куртке. Если бы кто-нибудь, недостойный внимания вашей светлости, посмел оскорбить вас, Джорджио и я показали бы, как глубоко мы можем чувствовать оскорбление чести нашего хозяина; но наемник за два, или десять, или лаже сотню цехинов…

— Благодарю тебя за намек, Джино! Ступай к своей гондоле и ложись спать, но прежде попроси Джорджио прийти ко мне в кабинет.

— Синьор!

— Ты, кажется, решил не выполнять ни одного моего приказа?

— Ваше сиятельство желает, чтобы я отправился к Мосту Вздохов пешком, по улицам, или по каналам?

— Возможно, понадобится гондола, ты отправишься водой.

— Акробат не успеет сделать сальто, как ответ Якопо будет у вас.

С этим внезапно изменившимся решением гондольер покинул комнату, ибо вся нерешительность Джино исчезла в ту минуту, как он понял, что кто-то другой может выполнить поручение хозяина. Торопливо спустившись по потайной лестнице и тем минуя вестибюль, где ожидали распоряжений герцога его слуги, он прошел по узкому коридорчику дворца во внутренний двор и оттуда через черный ход вышел в темный переулок, который вел к ближайшей улице.

Несмотря на то что благодаря возросшей деятельности людей и развитию средств сообщения Атлантический океан больше уже не служит препятствием даже для обычных развлечений, все же не многим случалось видеть самим достопримечательности тех мест, которые весьма этого заслуживают и по которым теперь так усердно пробирался Джино. Поэтому те, кому посчастливилось побывать в Италии, извинят нас за краткое, но, как нам кажется, Необходимое отступление — мы делаем его ради тех, кто не имел этого счастья.

Венеция расположена на группе низких, песчаных островов. Возможно, что земля, лежащая у самого залива, если не вся огромная равнина Ломбардии в целом, наносного происхождения. Но каково бы ни было происхождение этих обширных и плодородных земель, причины возникновения лагун и неповторимой живописности Венеции слишком очевидны, чтобы тут можно было ошибиться. Несколько потоков, вытекающих из Альпийских долин, как раз в этом месте вносят свою дань Адриатическому морю. Их воды несут с собой размытые горные породы. И, когда потоки теряют силу, вливаясь в море, груз этот оседает на дне залива. Со временем под влиянием противодействующих течений, водоворотов и волн песчинки образовали массивные подводные мели, которые все росли, пока наконец не поднялись над поверхностью моря в виде островов, которые в свою очередь продолжали увеличиваться благодаря гниющим остаткам растительности. На карте видно, что там, где Венецианский залив соприкасается с Адриатическим морем, он находится в сфере юго-восточного ветра — сирокко. Возможно, это случайное обстоятельство и является причиной, по какой устья мелких потоков, несущих свои воды в лагуны, имеют более определенную структуру, чем устья большинства рек, сбегающих с Альп и Апеннин в это мелкое море в других местах.

Итак, вливаясь в воды какого-либо бассейна, где течения нейтрализуют одно другое, реки намывают в этом месте отмели или, говоря языком науки, банки. Берега в этих местах подтверждают правдивость такой теории: каждая река имеет свою отмель и свои каналы, которые промываются либо половодьем, либо штормами, либо приливами и отливами. Постоянное и сильное воздействие юго-восточных ветров, с одной стороны, и периодические половодья альпийских рек — с другой, превратили эту отмель при входе в Венецианские лагуны в непрерывный ряд длинных, низких песчаных островов, которые протянулись сплошной линией почти поперек горловины залива. Воды рек естественно прорыли себе несколько каналов, а иначе то, что теперь называется лагуной, давно превратилось бы в озеро. Следующее тысячелетие может так изменить характер этой необыкновенной местности, что каналы превратятся в широкие реки, а грязные отмели — в болота и обширные заливные луга, какие и теперь встречаются в глубине Италии.

Низкая песчаная полоса, которая защищает от моря порт Венеции и лагуны, носит название Лидо ди Палестрйно. Эта полоса была искусственно укреплена и защищена во многих местах, превратившись в искусственный берег. Сотня маленьких островков, отстоящих от естественного барьера на расстоянии пушечного выстрела, представляет собой остатки того, что в средние века было торговым центром Средиземного моря. Искусство соединилось здесь с природой, и результат оказался отличный. Даже в наши дни трудно представить себе более удобную и защищенную гавань, чем Венеция.

Множество глубоких каналов осталось в неприкосновенности, и город во всех направлениях пересекают бесчисленные протоки, которые называют каналами, ибо они по виду похожи на каналы. По берегам этих протоков возвышаются прямо из воды стены домов, служащие набережными или причалами, так как недостаток места заставляет владельцев возводить свои дома у самого края канала. Острова зачастую представляют собой обыкновенные отмели, которые время от времени обнажаются и которые несут на себе непосильный груз дворцов, церквей, памятников, и кажется иногда, что покоренные человеком песчаные отмели стонут под их тяжестью.

Великое множество каналов и, возможно, стремление использовать как можно меньше рабочей силы само подсказало людям, как устроить подъезды с воды. Но почти все дома Венеции, выходя фасадом на канал, имеют с противоположной стороны сообщение с внутренними улицами города. В большинстве описаний Венеции допускается ошибка: в них рассказывают о ней как о городе каналов и почти совсем не упоминают о ее улицах, а ведь эти тихие, узкие, мощеные, удобные и спокойные улицы пересекают все острова и соединены между собой бесчисленными мостами. И, хотя там редко можно услышать стук копыт или скрип колес," все же эти прямые улицы тоже очень важны для венецианцев, которые пользуются ими в самых различных случаях.