Проклятый лес - Александр Макута

лес совершенно другой, незнакомый.

Некстати вспомнились услышанные мельком слова одного шамана из того поселения…

«До срока еще время есть, успеть бы все подготовит».

Как бишь его звали? Михел…

Тогда я не стал ничего узнавать, считая, что это не про меня. Но сейчас понял, о ком шла речь. Это меня, а вернее нас, все это время к чему-то готовили. Обучали, тренировали, и так далее. Кроме меня были еще десятки других молодых людей и девушек, но их я всегда считал местными и не расспрашивал ни о чем. Как-то не до того было. Да и они поступали также. К тому же, почти всегда получалось так, что мы действовали отдельно друг от друга, в группах с опытными воинами.

Силой местной магии мы оказались затянуты сюда, в этот мир, который я считал просто сном. И это значит, что не получится проснуться в своей кровати, а действительно придется здесь жить и сражаться за свою жизнь… Нет, не может так быть. Я найду выход.

Далекий лай псов вывел меня из задумчивости. Я встряхнулся, невольно обратив внимание, насколько все стало ближе и реальнее, чем во снах.

Чуть впереди я заметил начинающуюся гать. Она уводила вглубь болота, туда, где мертвые деревья сменялись крупными кочками. Тесные, покрытые мхом бревна кое-где уже ушли под воду, но по ним еще можно было идти.

Крупная черная собака появились на дальнем склоне и, заметив меня, отрывисто гавкнула, склонив лобастую голову. А раз есть пес, найдется и хозяин, рассудил я. Друзей я здесь встретить не надеялся, а весь мой опыт просто вопил о том, что дела плохи. Не став ничего дожидаться, я поспешил к гати. Ноги проваливались по колено и мне пришлось выломать себе гнилуху, чтобы приспособить ее под посох и опираться на него.

Шагая вперед, я приметил на крупном пне жилище духа. Так здесь назывался небольшой комок из тонких веточек. Шаман учил, что благосклонность многих обитателей леса можно заполучить, приложив совсем мало усилий. Сейчас, когда за моей спиной погоня, я вспомнил его слова и остановился около пня. Там, сорвав небольшой цветок, я разместил его рядом с жилищем духа и попросил помочь и сбить преследователей со следа, обещав щедро отблагодарить при первой возможности.

Скользкие бревна гати почернели от времени, но еще держали, не давая ухнуть в болото. Шагов через двести я оглянулся и увидел черного пса, большими скачками бегущего вслед за мной. Позади него по склону почти бегом спускались два мужика в лесной амуниции и с луками в руках. Меня они видели, но стрелять не могли — было еще слишком далеко.

Соваться в болото им явно не хотелось, но видя, что я без оружия, отзывать собаку они не стали и сами полезли на гать. Я бежал, прыгая с бревна на бревно, и молясь не оступиться. В одном месте была широкая прогалина и я не задумываясь прыгнул, пролетев над темной водой. Ноги с хлюпаньем ушли почти по бедра, но я успел выбраться прежде, чем на меня прыгнул пес. Он метил в грудь, но я встретил его тычком посоха и смог сбить в воду, а потом еще и добавить сверху, пытаясь притопить и вынудив отплыть от меня и выбираться на той стороне.

Егеря подоспели слишком поздно, и мне удалось от них оторваться, скрывшись в небольшой рощице. Я некоторое время наблюдал, как они совещались, указывая в мою сторону, а потом побежал дальше, стараясь избегать явных топей. Мне показалось, что они не очень спешили, так что, может быть, они и бросят погоню.

Отделавшись от преследователей, я прошагал еще с полкилометра и добрался до небольшого островка, на котором стояла хижина, а рядом с ней серый, испещренный неизвестными символами четырехгранный обелиск. Надписи шли ровными рядами, покрывая это штуку от тупого острия до середины. Сверху с одной из сторон была виднелась крупная руна, аккуратно вырезанная в камне и, как будто, залитая черной краской.

В домике нашлась кровать, очаг, запас дров, огниво, кирка да пара деревянных мисок. Огонь я до заката решил не разводить, чтобы не выдать себя дымом, но вышло иначе.

Едва зашло солнце, как оказалось, что трясина вокруг островка издает тревожные тягучие звуки, а вскоре с улицы послышались шлепки — как если рукой хлопать по воде. Осторожно выглянув, я обнаружил, как десяток болотников — коренастых жабомордых нелюдей с перепончатыми лапами, хвостами и гребнями вдоль спин — устраивают какой-то обряд. В лапах многие из них держали подобия светильников, заливавших поляну тусклым мертвенным светом.

Собравшись кружком, они перетаптывались, передавая друг другу какие-то предметы, почавкивая и курлыкая. Когда они столпились у основания обелиска и света от их фонарей стало побольше, я обратил внимание, что у них под ногами лежит человеческое тело.

Черная руна на обелиске ожила, и из нее полился какой-то теплый желтый свет, как будто зажглось крохотное ночное солнце. Нелюдь отпрянула и замерла в ожидании. И, как оказалось, не зря. Донеслись громкие всплески, и на островок выползло существо с круглым покатым панцирем и широкой зубастой мордой. Метра два в поперечнике, оно с трудом двигалось по берегу, помогая себе короткими широкими лапами. Свет руны манил тварь к себе, а еще больше привлекала возможность полакомиться человеческим мясом. В кваканье и курлыканье послышались нотки предвкушения. А может болотники надеялись, что и им немного перепадет?

Ну нет, уроды, сегодня вам не полакомиться человечиной!

Подобравшись к ним сзади, я успел убить двоих прежде, чем нелюди опомнились.

Широкие удары киркой раскидали их по сторонам, но, выйдя из людоедского транса, они тут же бросились на меня. Через несколько взмахов и пинков, я оказался около жертвы и успел как раз вовремя — зубастая черепахи была уже совсем рядом. Подскочив в упор, я врубил кирку в плоскую башку, но не попал и сам едва успел отскочить от длинного языка, вылетевшего из пасти мне в живот. Со второго раза мне повезло больше, и я точным ударом раздробил лоб этого мерзкого земноводного. Задергались в агонии короткие лапы, и туша замерла.

Горестно заголосили уцелевшие болотники, но связываться со мной не решились и разбежались по сторонам. Не по зубам им добыча!

Я огляделся. Повсюду валялись брошенные светильники и сияло маленькое солнце на верхушке камня, освещая большую часть моего островка. Подчиняясь наитию, я протянул руку и прикоснулся к испускающему желтоватый свет символу. По надписям пробежал всполохи, и они разом стали мне понятны.

«Здесь, в великих лесах,