Кронштадтский мятеж - Сергей Семанов

Закрытие ряда фабрик и заводов в феврале еще более накалило обстановку на некоторых петроградских предприятиях. В ту пору мелкобуржуазные настроения части пролетариата проявились в наиболее сильной степени. 8 февраля прекратила работу механическая мастерская Балтийского судостроительного завода, что вынудило остановить производство всего этого крупного предприятия, выполнявшего важнейшие государственные заказы. Даже в разгар топливного кризиса работы на этом заводе не прекращались. Заминка продолжалась два дня, и для ликвидации ее потребовалось личное вмешательство тогдашнего председателя петроградского союза металлистов И. И. Лепсе. [136]

В середине февраля рабочие ряда петроградских предприятий предъявили в Совет профсоюзов свои пожелания и претензии по экономическим и социальным проблемам. В архиве сохранились документы такого рода по заводам бывш. Дюмо, Балтийскому судостроительному, Кабельному и «Арсеналу». [137] Основное место в претензиях рабочих отведено вопросам насущного экономического порядка. Это формулировалось как в общей форме (требование рабочих Кабельного завода: «усиление удовлетворения всего населения продовольствием»), так и в узкоконкретной (например, рабочие завода бывш. Дюмо требовали предоставить им мыло и ордера на баню).

Однако ряд рабочих претензий касался вопросов социальных.

И здесь прежде всего следует отметить единодушное пожелание отменить или ограничить деятельность заградительных отрядов. Серьезные возражения вызывало также использование на заводах лиц, привлеченных в порядке трудовой повинности. Высказывались и пожелания о некотором ослаблении контроля за мелкой торговлей, в особенности для рабочих коллективов.

В свою очередь президиум союза металлистов постановил обратиться «ко всем рабочим через завкомы телефонограммой и печатанием в газетах о необходимости широко принять участие своими письмами в газетах и писать о всех злоупотреблениях отдельных лиц и учреждений и нуждах рабочих». Учитывая, что в недавнем прошлом письма трудящихся порой оставались без последствий, совет решил также

«принять меры, чтобы все письма рабочих, изобличающие те или иные преступления, печатались в газете «Маховик» (орган петроградских профсоюзов. — С. С.}, для чего на каждом заводе установить специальные ящики (куда рабочие будут опускать письма)….», для чего на каждом заводе установить специальные ящики (куда рабочие будут опускать письма)….» [138]

Говоря о положении в Петрограде зимой 1920/21 г., нельзя не отметить в этой связи слабость тогдашнего политического руководства города, возглавляемого Г. Зиновьевым. Зиновьев и его единомышленники оторвались от масс, утратили связь с рабочим классом, игнорировали мнение широкой партийной общественности. Зиновьевское руководство отличалось местничеством, саботировало директивы центральных органов Советского государства. Примером тому является попытка в 1920–1921 гг. построить электростанцию в Уткиной заводи; в условиях хозяйственной разрухи эта рекламная затея отняла много средств, которые могли бы быть использованы куда более эффективно. В своих фрондерских по отношению к центральным органам Советской власти выступлениях в печати Г. Зиновьев фактически противопоставлял Петроград центру. [139]

В тяжелые для Петрограда дни января и февраля 1921 г. Зиновьев большую часть времени отсутствовал в городе, его ставленник Зорин оказался не способным проводить политику партии в тех сложных условиях. Уже 21 февраля на заседании Петроградского губкома раздались предупреждающие голоса:

«Мы стоим перед моментом, когда могут быть демонстрации». [140]

Тогда же Зорин был снят с поста секретаря Петроградского комитета, но события уже в некоторой степени вышли из-под контроля петроградского руководства.

При этом следует подчеркнуть, что партийная организация Петрограда в целом и в особенности рядовые коммунисты, тесно спаянные с трудящимися массами, вполне понимали сложность создавшейся обстановки, видели нарастание трудностей и были готовы к их преодолению. Об этом свидетельствуют материалы 14-й губернской партийной конференции, состоявшейся в последних числах января. Конференция прошла активно, в обстановке деловой критики и самокритики, причем особое внимание делегатов привлекли топливные и продовольственные трудности и в особенности социальные последствия, с ними связанные. В резолюции конференции, принятой 31 января, говорилось в связи с приостановкой работы на некоторых предприятиях: «Закрытие происходит в момент, когда усилиями лучшей части петроградских рабочих и работниц был пущен ряд заводов, производительность поднялась и одушевление рабочих было большое». Коммунисты предвидели надвигающиеся трудности: «Конференция считает, что удар, нанесенный петроградской промышленности, может привести к самым тяжелым последствиям для Питера». При этом конференция заверяла ЦК РКП (б), что «организация напряжет все силы, чтобы облегчить кризис…». [141]

Ухудшение материального положения, помноженное на усталость, сделалось питательной средой для активизации разного рода антисоветских настроений. С начала 1921 г. отмечается некоторое возрастание активности уцелевших мелкобуржуазных партий. Сведений об их практической деятельности сохранилось крайне мало, но имеющиеся источники убедительно свидетельствуют, что осколки меньшевиков и эсеров пытались внести свою лепту в дело подрыва Советской власти. Вряд ли справедливо мнение тех исследователей, которые полагают, что демонстрации на улицах Петрограда в конце февраля были организованы исключительно меньшевиками и эсерами [142] — у них имелось слишком мало сил для этого, однако в целом подстрекательная роль бывших соглашателей несомненна.

В феврале-марте на некоторых фабриках и заводах Петрограда распространялись меньшевистские листовки, отпечатанные типографским способом; две из них, призывавшие рабочих к забастовкам и к созданию разного рода «делегаций», подписаны петроградским комитетом меньшевиков. [143] Несколько меньшевистских листовок опубликовала тазета «Воля России». Помимо разного рода антисоветских призывов они содержали и лозунг созыва Учредительного собрания. Листовки подписывались не только петроградским комитетом меньшевиков, но также «группой рабочих-социалистов Невского района» и некоей «Группой социал-демократов». [144]

Любопытный комментарий к этой деятельности меньшевиков дал их известный лидер Ф. И. Дан, находившийся в тот период в Петрограде. Год спустя, оказавшись в эмиграции, он заявил в интервью:

«В конце февраля в Петрограде возникло забастовочное движение, причем петроградская организация нашей партии содействовала организованности рабочего движения (то есть подстрекала несознательных рабочих против Советской власти. — С. С.) и распространяла летучки и воззвания, которые в силу условий печатались в Стокгольме». [145]

Возможно, не только меньшевики пользовались помощью закордонных издателей. В материалах Петросовета сохранились три прокламации, обращенные к рабочим, матросам и красноармейцам. Прокламации эти не подписаны, но их вряд ли можно толковать как меньшевистские, в которых непременно бы присутствовала «социалистическая» фразеология, а здесь лексикон явно белогвардейский («Долой комиссаров, и все будем сыты» и т. п.). [146] Бумага, шрифты, некоторые полиграфические особенности и характерные опечатки безусловно свидетельствуют о заграничном происхождении названных листовок.

Активизировали свою деятельность в Петрограде и эсеровские организации. [147] Появились прокламации, подписанные анархистами. [148] Наконец, оживились различные консервативные группировки. В конце февраля распространялась белогвардейская листовка «Призыв к верным», отличавшаяся откровенно религиозно-монархической фразеологией; тогда же распространялась прокламация эмигрантского «Союза возрождения России», отпечатанная за рубежом. [149] Отмечены были многочисленные антисемитские выступления во время эксцессов на некоторых предприятиях Петрограда. [150] Преувеличенные слухи об антисемитских настроениях уличных толп передавались в эмигрантской печати. [151]

Случались и открытые выступления мелкобуржуазных деятелей. Например, 14 февраля на заводе Лесснер меньшевик Каменский выдвинул на рабочем собрании резолюцию, в которой содержались следующие требования:

«1) перевыборы всех Советов посредством тайного голосования, 2) коалиция всех социалистических партий, 3) восстановление свободы торговли, 4) восстановление частной собственности, вплоть до крупной, 5) свобода труда, 6) свобода передвижения и 7) снятие заградительных отрядов».