Нашествие упырей - Р. Стайн

Я жалобно взвыл.

Коробка затряслась, когда он поддал ее ногой. Я завалился на бок.

— Не плачь, кисонька, — бросил он на прощание. — Ты хотел как лучше. Ан нет, не вышло.

Я стоял в коробке, вслушиваясь в шаги поднимавшегося по лестнице упыря. Хлопнула дверь подвала.

«Еще не все потеряно!» — сказал я себе.

Я принялся царапать стенку коробки.

Я попытался ее прогрызть.

Потом снова драл когтями, драл, пока они не заныли от боли.

Это не поможет.

Я посмотрел на крышку.

Я попробовал продавить стенку головой.

Мне не вырваться, понял я. Я слишком мал. Силенок не хватит.

Я понурил голову.

И почувствовал, как что-то упало мне на спину.

Оно покалывало мою кожу, пробираясь через густой мех.

— О-о-о-о-о-о, — в ужасе застонал я.

Мне не нужно было видеть, кто это там ползет. Я и так это знал.

Паук.

13

Я поднял лапу и стряхнул паука с шерсти. Он приземлился на дно коробки у меня перед носом.

Его ножки скребли по картону, отчего меня мороз продирал по спине.

«Ради Бога! — подумал я. — Мало мне того, что оказался в западне — так еще и с пауком впридачу!»

Он неуклонно подползал.

Ближе… ближе…

«Я… я этого не вынесу», — подумал я.

Я поднял лапу.

Я сделал глубокий вдох и начал опускать ее на паука.

Раздавлю его, решил я. Придется его раздавить.

Моя лапа была уже почти у цели, как вдруг что-то заставило меня остановиться.

Идея. Озарение!

«Эге! Хорошо, что я его не прикончил, — сказал я себе. — Паук — мой путь на волю!»

Я осторожно, легонечко, поставил лапу пауку на спинку. И сконцентрировался… сконцентрировался…

Я почувствовал, что плыву во тьму. Плыву в тесноту и мрак.

Да.

Теперь я в пауке.

Я опробовал свои ноги. Сделал несколько вдохов паучьими легкими. Я чувствовал легкость. Чувствовал силу.

«Больше никогда не буду бояться пауков, — решил я. — После того, как сам побывал одним из них!»

Я выскользнул через трещину в картоне и пустился в долгое-предолгое путешествие через подвал.

* * *

Как долго я добирался до комнаты брата?

Не знаю, но мне показалось, что путешествие заняло целую вечность.

К тому времени, как я пополз через комнату Джейсона, все мое тело пульсировало от изнеможения. Хотелось сплести паутину, завалиться туда и хорошенько вздремнуть.

Но я заставил себя проползти через комнату. Собрав последние крохи сил, я дотащился по одеялу до плеча брата.

Джейсон крепко спал на боку, рот слегка приоткрыт, вьющиеся темные волосы растрепались.

— Прости, Джейсон, — беззвучно промолвил я. — Но мне необходимо твое тело. Я бы никогда не поступил так с родным братом, но это необходимо.

Я пробежал по его щеке. Она была мягкой и теплой под моим волосатым паучьим телом.

Я прижался к его коже и сконцентрировался… сконцентрировался…

Спустя несколько секунд я почувствовал, что скольжу вниз, вниз, в темноту.

Джейсон не шевелился.

Он даже не проснулся.

«Я верну тебе твое тело, — мысленно пообещал я. — Как только заполучу назад свое».

Я сел. Пригладил кудрявые темные волосы. Открыл глаза Джейсона.

— Вау, — произнес я. Человеческое слово. Голосом Джейсона. — Я снова человек!

Я вскочил с постели — и чуть не врезался в стену.

Тело Джейсона оказалось тяжеленным!

Будь осторожнее, Спенсер, предостерег я себя. Ты был крошечным паучишкой. Не торопись. Привыкни к этому большому, человеческому телу.

Но какой там!

Нет времени привыкать — я это понимал. Упырь обещал подыскать себе новое тело — а мое уничтожить!

Вполне возможно, я УЖЕ опоздал.

Я выскочил из комнаты и помчался по коридору, вопя:

— Мама! Папа! Помогите мне! Мама! Папа!

Я остановился на полпути, когда из кухни донесся вопль ужаса.

24

Я заковылял вниз по лестнице, спотыкаясь и раскачиваясь, будто куль с мукой. В дверях кухни я остановился.

Мама и папа стояли в квадрате света из распахнутого холодильника.

Их лица исказились от ужаса и потрясения. С отвисшими челюстями взирали они на разбросанные объедки, битое стекло, пустые бутылки и банки.

— О, вау, — пробормотал я.

Мама повернулась ко мне:

— Джейсон, это кто сделал?

— Я вам должен сказать… — начал было я.

— Кто это сделал? Кто?! Ты видел Спенсера? — вопрошала мама.

— Я и есть Спенсер! — заявил я. — Я одолжил тело Джейсона.

— Джейсон, сейчас не до шуток! — рявкнул папа. — Посмотри на этот жуткий бардак!

— Я не шучу, — настаивал я. — Вы должны меня выслушать! Я — Спенсер. Мое тело похитил упырь. И мне пришлось одолжить тело у Джейсона. Я…

— Не сейчас, Джейсон! — одернула меня мама. Она повернулась к папе: — Сто раз говорила Спенсеру, чтобы больше не давал ему смотреть фильмы про монстров.

— Вы обязаны меня выслушать! — заорал я во всю мощь джейсоновых легких. — Я должен заполучить свое тело назад, пока упырь его не уничтожил! Мне нужна ваша помощь!

— Иди в свою комнату, — отрезал папа. Он махнул рукой в сторону лестницы. — Иди. Сейчас же. Поговорим позже. Нам с мамой предстоит большая уборка. В дом, видно, кто-то вломился.

— Но… но… но… — пролепетал я.

Мне стало ясно, что слушать они не станут. Так что я отвернулся и взбежал вверх по лестнице.

Я натянул джинсы и толстовку. Потом схватил теплую курточку Джейсона и выскочил на улицу с парадного входа.

«Должен же кто-нибудь меня выслушать! — говорил я себе. — Должен же кто-нибудь что-нибудь сделать!»

* * *

Я добежал до угла и остановился, потрясенно ахнув. Под ногами захрустело битое стекло.

Стекла двух автомобилей, припаркованных у обочины, были выбиты. Багажники и капоты смяты и искорежены, словно кто-то поработал над ними кувалдой.

Я поспешил дальше, глядя на горящие дома и гаражи. Из окон автомобиля, стоявшего на одной из подъездных дорожек, вырывалось пламя. Мусорные баки валялись перевернутые.

Дверь ближайшего дома была распахнута настежь. Я слышал, как внутри надрывается младенец.

Окно на фасаде следующего дома было разнесено вдребезги. Ярко-оранжевое пламя лизало занавески.

Из почтового ящика на углу тоже вырывалось пламя. Еще две машины стояли покореженные, их ветровые стекла были разбиты в мелкое крошево.

По улице разносились гневные крики и душераздирающий визг. Воздух звенел от панических воплей. Я видел спасающихся бегством людей в пижамах и халатах.

В конце квартала деревья стояли в огне. Я увидел опрокинутый на бок микроавтобус с изрезанными шинами. Черный тяжелый дым душил, жег глаза.

Щурясь сквозь дым, я увидел упыря. Темная фигура двигалась сквозь огонь, от дома к дому, сокрушая все на своем пути.

Откуда-то издалека донесся вой сирен. Вскоре сирены надрывались уже со всех сторон. Пожарные сирены… полицейские сирены…

«Это все — моя вина, — с ужасом думал я. — Это все — моя вина. Это я сбил то раздвоенное надгробье. Это я позволил ему вырваться с кладбища».

Упырь устремился на другую сторону улицы. Он принялся раскачивать автомобиль, пока тот не грохнулся набок. Визгливый хохот заглушил отчаянные вопли людей в горящих домах.

Это все — моя вина… Это все — моя вина…

Эти слова стучали у меня в голове.

А потом я увидел, как я — мое тело! — бросилось на пожарника, сражавшегося с огнем. Упырь протянул руку и вырвал у него пожарный топор.

— Эй! А ну верни! — Пожарник бросился на упыря.

Но упырь бешено замахнулся топором. Пожарник отпрянул.

Упырь вновь выскочил на тротуар и хватил топором по ближайшему почтовому ящику.

Ящик развалился пополам. Столбик рухнул и откатился в сторону.

Упырь бросился к гаражу и принялся остервенело крушить его дверь.

Дверь раскололась. Упырь занес топор для еще одного удара…

И тут я услышал гневный окрик:

— Бросай топор!

Обернувшись, я увидел двух полицейских в темной униформе — на их лицах застыло суровое выражение, а в глазах мерцали отблески пожара, охватившего соседний дом.

— Бросай топор! — повторил один из офицеров. Он положил руку на кобуру револьвера.

Упырь в моем теле круто развернулся. Черные глаза-омуты уставились на полицейских с нечеловеческой злобой. Он занес топор, метя офицеру в голову.

— Бросай — или будем стрелять! — прогремел офицер.

— Нет! — крикнул я, бросаясь к ним. — Нет! Не стреляйте! Это мое тело!

— А ну брысь, пацан! — проорал офицер.

Упырь вновь замахнулся топором.

— Не стреляйте в него! — вопил я.

— У нас нет выбора! — крикнул полицейский.

Я застыл в ужасе, когда они вскинули револьверы.

25

— Не-е-е-ет! — взвыл я. Это мое тело! Это же мое тело! Не убивайте его!