Медик хороший, плохой, злой - Злой Медик

приедет бригада. А если нет, труповозке вызов передам.

– Да пошли вы! Я передумал прыгать!

Вчера с ним общалась – от депрессии ни следа. Совершенно другой человек. Реально, на подъеме. Диспетчеру – респект!

* * *

На врачебной практике по хирургии сидел на приеме в поликлинике ВМедА на Лебедева с бывшим начальником кафедры ожоговых болезней. Жесткий дед, но и хирург с большой буквы. Как-то я остался ушивать ложе вросшего ногтя, а он начал прием без меня. Захожу в кабинет – дикая вонь. Женщина лет 40 поворачивается, а вместо правой груди – кусок гниющего мяса.

Диалог:

– Доктор, неужели ничего нельзя сделать? Ну, почистить это как-нибудь?

– Лично я не возьмусь, и никто в здравом уме не возьмется. Вам оперативное лечение предлагали?

– Полтора года назад предлагали удалить грудь, представляете?

– Представляю, и что?

– Я с гневом отказалась – еще чего!

– И полтора года совсем не лечились?

– Почему? Лечилась. Уринотерапией… Посоветуйте, что делать? Мне вас так рекомендовали!

– Я напишу в рекомендациях…

Рекомендации: «Оперативное лечение нецелесообразно. Продолжить уринотерапию в прежнем объеме».

* * *

В регистратуру влетает мужчина лет пятидесяти и умоляет помочь его сыну, у которого «флюс». Соглашаюсь. Через 10 минут приводит 27-летнее «дите» за руку с мамой. Характерный отек в подглазничной области. Отправляю на снимок. Согласовываю с родителями консервативный метод лечения. Сажаю в кресло, опрашиваю. Зуб обостряется не первый раз. Пациент применял прополис в течение двух лет, а в этот раз что-то не помогло. Прошу открыть рот и просто о***ваю: вижу такой ожог, который в фильмах ужасов не увидеть. Я спрашиваю, мол, что это за хрень? Пациент отвечает:

– Пытался вскрыть это аппаратом для выжигания по дереву, чтобы кровь сразу свернулась!

* * *

Мой друг, фельдшер СМП, попросил опубликовать его письмо о событиях пятилетней давности. Сказал, что сам не хочет вспоминать о том, что было, но рассказать о тех событиях хотел бы в свете участившихся абсурдных нападений на СМП. Письмо это он написал после посещения психотерапевта. Ему рекомендовали написать письмо «невидимому другу», рассказывает, делится, так как не мог себя заставить пересказать даже психотерапевту – мужики же не плачут. Далее – дословно:

«Привет. Ты спрашивал, что у меня нового, какие события запомнились ярче всего? Ты помнишь, я писал тебе, как закончил учебу на фельдшера, только-только начал работать? И понял, что совсем зеленый, что не знаю еще ничего? И как мне повезло – нашлась врач, Оксана Федоровна – я ведь сначала ее боялся, такая строгая, серьезная. Не дай бог спросит, почему сделал те препараты, а не эти. Но потом оказалось, что она из тех самых – всегда поможет, научит, расскажет. И весело с ней, мне бы такое чувство юмора, любит с молодежью общаться, скучно ей со своим возрастом, хотя и не старая еще – 46. Она мне как старшая подруга стала.

3 недели назад мы с ней поехали на вызов – боли за грудиной, в анамнезе – инфаркт. Ночь, 8-й этаж. Еще с порога видно кровать с молодым, лет 30, парнем, худым, бритым, бледным. Сидит, облокотившись на колени. И тут старая сумка рвется, и по лестничному пролету скачут бутылки с физиком. Бегу их собирать – аж до 6-го этажа укатились. Краем уха слышу, что открывший, бугай 2 метра ростом и в ширину немногим меньше, начинает требовать морфина и побольше. Почти поднялся на 8-й, всего пара ступенек, а дальше – как кадры на старой пленке: врач, вскинувшая руку с зажатой в ней амбушке, и огромный нож в руке бугая. Я прыгаю через ступеньки и думаю – что делать?! Горячая кровь попадает в глаза, неестественно алый фонтан капель крови летит на меня и стены. Отталкиваю верзилу, он падает, сшибая головой табурет. Но мне все равно, наклоняюсь над своим доктором, пытаясь зажать огромную рану на шее что есть силы, но кровь почему-то так и хлещет, словно рывками. Ужас. Не могу двигаться, не понимаю, что делать, как? Пытаюсь наложить жгут через вторую ее руку. Только широко открытые, смотрящие в потолок карие глаза. Неужели все, ничего нельзя сделать?! Хватаю амбушку – куда там, разодрана ножом. Плевать, делаю изо рта в рот, руки на грудину. Боюсь давить сильно, вдруг ребра сломаю. Но нет, прошло минуты 2 – моргнула, закрыла глаза. Едва слышный стон. Беру ее на руки, бегу к машине, прыгая сразу на пролет. Водителю кричу, чтобы в краевую ехал. Не понимаю, почему меня не пускают в операционную – ведь я же помочь хочу! Сделать для нее хоть что-то! Уже потом, в реанимации врачи сжалились, пустили, хоть одним глазком глянуть.

Ухожу. Сосудистые хирурги поработали на славу. Но состояние крайне тяжелое, гемодинамика нестабильная.

Следующую неделю лежу дома на диване, смотрю телик. Несколько раз приходил в больницу, брался за ручку и не мог дверь открыть – вдруг войду сейчас в реанимацию и услышу, что ее уже нет. На 7-й день пересилил. Зашел. Врачи ничего не говорят, кивают на отгороженную ширмой кровать. На ватных ногах подхожу. Встречаюсь глазами, она – улыбается, трубки уже нет, в руках – ее же история болезни. Голос хриплый, говорить еще тяжело, но уже говорит. А я стою и улыбаюсь как идиот.

Уже 3 недели прошло. Разбирали на скорой тот случай, правильность оказания помощи. Влетело за оставленного в бессознательном состоянии козла с ножом. Ну и за рот в рот. Но мне уже плевать».

От себя еще добавлю, что и фельдшер, и врач живы-здоровы, работают. А родственник с ножом получил тяжелый ушиб мозга.

* * *

Работаю в поликлинике.

На прием приходит мама с сыном, явка повторная. С порога завляет, что с поставленным мной диагнозом не согласна, лечение не помогает.

Осматриваю ребенка: сыпь разрешилась, есть единичные новые элементы (укусы).

Объясняю маме, как и в первую явку, что помимо лечения надо проводить дезинсекцию в квартире.

На что получаю в ответ:

– Это не укусы. Врачи тупые пошли.

Ты даже диагноз поставить не можешь, лечишь не пойми от чего.

В ответ предлагаю маме не разговаривать со мной в подобном тоне, предлагаю консультацию другого специалиста.

Далее почти дословно:

– Ты от нас так просто не отделаешься. Сядь и обслуживай нас по полной программе. Пока меня не устроит то, что ты нам назначила.

На мое замечание, что врачи не обслуживают, а оказывают помощь, мама с издевкой говорит:

– Ты нас будешь именно обслуживать и облизывать.

Прошу пациентку покинуть кабинет, на