Красивая женщина, купившая дом - Светлана Александровна Захарова

которые ему предложат за дом, на фальшивость, племянник засобирался домой.

— Ирину подвези. Ей тут недалеко, на проспект Мира, — попросила Татьяна.

Владимир кивнул, и гости направились к выходу.

— Что-то не нравится мне этот дом, — пожаловалась Татьяна мужу, — какие-то дурные предчувствия.

— Так нет же для этого никаких оснований, — успокоил её Сергей, — зачем придумывать то, чего нет? Да и дом этот не твой, не всё ли равно, кто его купит? Или ты уже пожалела, что не купила его сама?

— В том-то и дело, что дом этот неизвестно чей. Был бы он мой, всё было бы проще.

Сергей обнял жену и посоветовал ей поскорее лечь спать. День выдался суматошный, и она очень устала. Надо отдохнуть — тогда и сумбурных мыслей в голове будет меньше.

Татьяна послушно отправилась в спальню. А к утру и в самом деле всё как-то уложилось, успокоилось, и думать о доме уже не хотелось.

Глава 7

Когда в милиции районного центра участковый уполномоченный Илья Нагаткин в очередной раз допрашивал красивую цыганку со жгучими чёрными глазами, он услышал во дворе непонятный шум.

Цыганка, как и прежде, ни в чём не признавалась, клялась, что ничего не воровала, и просила её отпустить. Услышав шум, она насторожилась. Как только капитан милиции открыл окно, чтобы понять, что происходит, она очутилась у окна чуть ли не раньше его. Решив, что пленница собралась сбежать, Нагаткин крепко схватил её за руку.

Черноокая красавица начала громко кричать и размахивать свободной рукой, не обращая на милиционера никакого внимания. И только тут, взглянув из окна, Нагаткин увидел, что в милицию явился чуть ли не весь цыганский табор.

В глазах рябило от обилия красок, а в ушах, казалось, непрерывно работал зуммер, и от его жужжания можно было потерять сознание. О чём непрерывно кричали цыганки, понять было невозможно, и для начала участковый закрыл окно.

— Это что ещё за явление? — строго спросил он задержанную, — чего им здесь надо?

От возбуждения цыганка всё время дёргалась и не стояла спокойно на месте. В то же время она изо всех сил старалась вырвать свою руку, но капитан держал её крепко.

— Они пришли за мной. Отпусти меня, начальник, — начала она умолять участкового.

— Это с какой стати я должен тебя отпустить? Ошибки здесь никакой нет — ты действительно была в деревне в день кражи. Вот так и скажи своим родичам.

Капитан милиции снова открыл окно. Табор загудел ещё сильнее. Цыганка что-то крикнула на непонятном языке, потом опять начала размахивать рукой, как бы призывая кого-то к себе.

Шум заметно уменьшился, и вскоре из толпы выделилась дородная цыганка — видимо, главная по табору. Она направилась прямо в кабинет участкового. Он внимательно посмотрел на неё, мысленно готовясь к отпору. Видал он таких парламентёров! Но цыганка удивила его с первых же слов.

— Отпусти её, начальник, а все украденные деньги мы вам соберём и вернём, — заявила она.

Илья Нагаткин опешил. Вот уже десять лет он работал в милиции, а такого от воров не слышал. Тем более от цыган. Поэтому он не сразу поверил её словам.

Цыганка, одетая, как все, в многочисленные юбки из ярких тряпок да ещё гремящая разноцветными бусами, держалась с каким-то удивительным, нецыганским достоинством.

— Ну собирайте, — оправившись от шока, ответил милиционер, — а вот когда соберёте, тогда поговорим. А пока торопиться не будем, пусть ваша красавица у нас ещё погостит.

Цыганка покачала головой и посмотрела на стража порядка укоризненно, как будто хотела сказать: вот ты мне не веришь, а я дело говорю.

— Соберём, соберём, — повторила она, — а сами уедем отсюда подальше, и вы нас больше не увидите.

Вот даже как! Об этом давно мечтала вся местная милиция. Где нет цыган, там и проблем меньше.

— Договорились! Сейчас подсчитаем, сколько вы должны.

Капитан вытащил из ящика стола кучу бумаг — это были заявления ограбленных граждан. Черноокую цыганку тем временем уже увели в камеру предварительного заключения.

Нагаткин начал перечислять цифры: вот из этого дома десять тысяч, из этого кошелька три… «Соберу, соберу», — бубнила цыганка.

Когда она ушла, капитан решил посоветоваться с коллегами: что делать? Передавать дело в суд или всё же отпустить задержанную, если деньги и в самом деле будут возвращены? Началась жаркая дискуссия, в ходе которой мнения разделились.

Кое-кто сразу заявил, что цыганка врёт и задумала что-то нехорошее; да и вообще цыганам верить нельзя. Другие же считали, что надо подождать и посмотреть, во что выльется этот своего рода эксперимент. Однако все дружно признали, что привлечь цыган к уголовной ответственности чрезвычайно сложно. На суде они вдруг перестают понимать русский язык, а найти им переводчика, как того требует уголовно — процессуальный кодекс, практически невозможно. Одни цыгане считают себя молдавскими, другие — украинскими, а третьи вообще испанскими. Поди — ка разберись! Невинно улыбаясь и непонимающе хлопая своими глазищами, они способны вывести из равновесия любой суд. Так что в данном случае ничего другого не остаётся — надо ждать.

И вот в один прекрасный день, ровно через неделю после первого визита цыганки, она появилась в милиции вновь в сопровождении двух колоритных мужичков той же национальности. «Получай, начальник, обещанные деньги и отпусти нашу подругу, — заявила она, — а мы, как обещали, уедем.»

Милиционеры пересчитали деньги, проверили, не фальшивые ли, — всё точно, никакого обмана нет. Заложницу тут же привели и сдали её более старшей цыганке как бы на поруки. Цыгане тут же ушли.

Через пару дней цыгане собрались в путь, сдержав своё обещание уехать подальше. Удивлённые стражи порядка наблюдали, как они садились в поезд. Им был выделен отдельный вагон, иначе бы другие пассажиры задохнулись от грязи и смрада, да и оглохли бы от шума.

Поезд тронулся, взяв направление на Казань. Милиционеры, облегчённо вздохнув, помахали ему вслед. А буквально через два часа в дежурную часть милиции поступило экстренное сообщение об ограблении.

Стражи порядка схватились за голову — надо же было отправить цыган именно сегодня. В том, что преступление совершили именно они, никто не сомневался: ведь ограбление имело место в той же самой деревне Карпеевке. На этот раз бабуси лишились главного своего богатства — икон.

Глава 8

Владимир Васильевич Деревянкин чувствовал себя победителем. Он благополучно провёл операцию по продаже пресловутого дома и вздохнул свободно, с удовольствием наблюдая, как с каждым днём дом приобретал всё более жилой вид. Садовник Тимофей, скосив дикую растительность, почувствовал себя