Колокол Солнца - Александр Казанцев

- Да заступится он за вас перед всевышний, - пробормотал король. В нашей стране мы чтим его наравне со справедливостью, о которой печемся.

- Это известно всей Франции, потому я и решился сегодня, ваше величество, предоставить вам удовольствие.

- Удовольствие? - насторожился король. - Охота, бал или что-нибудь менее людное? - со скрытым значением произнес он, улыбаясь и пряча лукавый взор.

- Зрелище, ваше величество! Еще вчера я приказал привезти к Нельской башне и сложить напротив вашего дворца изрядный запас топлива, и сегодня, когда стемнеет, там будет разложен великолепный костер, который волшебно отразится в Севе и даст возможность и вам, ваше величество, и ее величеству прекраснейшей из королев, и всем вашим приближенным получить наслаждение от редкой, невиданной дотоле иллюминации.

- Как это вам пришло в голову, Ришелье? Вы радуете меня! Я уже думал, что умру со скуки, вы ведь знаете, как она мучает меня!

- Огни, ваше величество, вспыхивающие в грозовые дни божьего гнева на устремленных в небо остриях церкви святого Эльма, навели меня на мысль, что день этого святого, даже вдали от его церкви, надо отмечать огнем. И это будет красиво!

Король оживился:

- Вы истинно государственный человек, кардинал! Ваши предлагаемые мне решения всегда проникнуты высшей мудростью. Мы с вами будем вместе наблюдать за вашей выдумкой, сидя у окна за шахматным столиком. Вчера я так досадно проигрался в карты!

- Вам, несомненно, удастся взять реванш за шахматной доской, ибо я не знаю другого такого мастера этой игры, как ваше величество.

- Можно подумать, что я никогда вам не проигрываю.

- Только от снисхождения, ваше величество.

- В таком случае мы разыграем испанскую партию, хотя вы и терпеть не можете испанского короля.

- Моя задача - освободить вас от этих докучливых политических забот, ваше величество.

- Хорошо, кардинал! Я сам объявлю придворным о предстоящем зрелище, уготованном нам вашей заботой. Пришлите ко мне церемониймейстера двора.

Кардинал величественно поклонился, но не двинулся с места. Лишь когда какой-то вельможа стал раскланиваться с ним, он послал его, как лакея, за церемониймейстером.

Король повел носом и усмехнулся. Ему было приятно хоть чем-нибудь досадить кардиналу.

К вечеру по случаю иллюминации, посвященной святому Эльму, о чем прошел слух по всему Парижу, обитателя Лувра во главе с королем и королевой Анной, не утратившей своей легендарной красоты, теснились у окон, выходивших на Сену, каждый на своей половине. Силуэт Нельской башни с открытыми в ней воротами вырисовывался на чистом небе. Костер разожгут одновременно с закрытием Нельских ворот.

К берегу Сены перед Лувром стали съезжаться богатые экипажи, а в их числе карета с графским гербом на дверцах, в окошке которой виднелось прелестное личико графини с кокетливой родинкой на щеке.

Ее уже ждал спешившийся всадник, по-крысиному ловко юркнувший к открытому окну остановившейся кареты.

- Что нового у вас, маркиз? - жеманно спросила графиня де Велье, ответив на церемонное приветствие своего приближенного. - Вы перестали баловать меня пикантными подробностями, а это грозит вам потерей моего расположения.

- Упаси бог, графиня! Лучше мне попасть в клетку смертников. Но я сумею увильнуть от этого, поскольку у меня припасено нечто особенное!

- Что? Что? - почти высунулась из окна прелестная графиня. Неужели она и он?.. Ах, это просто ужас!

- О нет, мадам! Еще пикантнее!

- Не мучьте меня, я сгораю от нетерпенья!

- Сгорать будете не вы, а нечто совсем другое, графиня!

- Это связано как-нибудь со святым Эльмом? Говорите же!

- Огни святого Эльма возгораются в дни божьего гнева, громыхающегося в небесах. Сегодня можно ждать грома.

- Боже мой! Гром в ясном небе? Мне страшно.

- На этот раз гроза будет особенной. Не в небе, а на земле.

- Может быть, здесь небезопасно и нам лучше уехать?

- Вас отделит от нее река! На том берегу, мадам, произойдет это пикантное, я бы сказал, событие.

- Как? У Нельских ворот, у всех на виду? Срам какой! Вы просто невозможны, маркиз.

- Костер, разложенный для всеобщего удовольствия, будет не простым.

- Ну ясно, не простым. В честь святого Эльма. Я тоже поминала его в своей утренней молитве.

- На костре будут сожжены книги Декарта, осужденного святейшим папой.

- А кто это такой? Еретик? Так почему же его самого не сожгут на этом костре?

- Он успел укрыться в Нидерландах, мадам.

- Какая жалость! Я никогда не видела сожжения людей! Говорят, они кричат. От одной только мысли об этом у меня мурашки бегут по спине.

- Я хотел бы быть одной из этих "мурашек".

- Оставьте вы! У меня замирает сердце!

- Вашему столь дорогому мне сердцу еще придется замереть сегодня, мадам.

- Неужели? Значит, его все-таки поймают и сожгут?

- Если не его, то кое-кого другого вам придется помянуть сегодня в своей вечерней молитве. Вы видите эту карету?

- Конечно! Кто в ней?

- Баронесса де Невильет. Она явилась сюда ради него...

- Боже мой! Она же стара, у нее столько морщин. И все-таки ради кого-то примчалась сюда? Поистине "маленькая собачка до старости щенок"!

- Графиня! Вы так же прекрасны, как злы! Она приехала ради своего крестника.

- Вот как? Кто это?

- Если вы домните, на вечере у нее забавлял стишками молодой скандалист, который потом отделал шпагой бедного графа де Вальвера.

- Этот, с безобразным носом? Вероятно, он не пользуется успехом у дам. И вряд ли может иметь отношение к чему-нибудь пикантному. - Если не считать пикантным поединок одного человека со многими.

- Сразу несколько поединков! И на глазах у короля, их запретившего! Это действительно пикантно! - И дама залилась звонким хохотом. - Какой же вы шутник, однако!

- Король запретил поединки между двумя дворянами, а мы с вами, вместе с королем из Лувра, посмотрим, как Сирано будет отбиваться от целой толпы простолюдинов, истинных католиков, возмущенных его намерением вопреки воле святейшего папы помешать сожжению книг.

Именно так рассуждал и король Людовик XIII, когда после дебюта начатой с кардиналом шахматной партии тот сообщил ему о дерзком желании Сирано вмешаться в святое дело, порученное монахам, весь день собиравшим по монастырям книги Декарта.

- Конечно, кардинал, мы с вами запрещали только поединки чести между двумя противниками, - говорил король, - но отнюдь не все виды сражений, иначе нам пришлось бы капитулировать даже перед Испанией.

- Это так же не может случиться, ваше величество, как победа одного безумца над ста противниками.

- Но в шахматах, ваше преосвященство, я люблю пожертвовать вам все фигуры, чтобы последней поставить мат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});