Третья капля магии (СИ) - Лешкевич Лариса

Айна заливисто рассмеялась, легким движением стройных ног выслала коня вперед и поскакала, а среди древесных стволов метался серебристым эхом ее удаляющийся смех.

Сайм тяжело вздохнул и опять вспомнил мучительно-сладостное видение Сухого русла. Призрачная дева будоражила его сердце, его кровь, его разум, он любил ее с каждым днем все сильнее, даже не зная, кто она, существует ли, и готов был, не задумываясь, отдать что угодно, лишь бы обрести свою любовь…

Он галопом вылетел на простор Каменистой равнины.

— Послушай, — крикнул Сайм сестре, которая гарцевала, вертелась во все стороны и подхлестывая разгоряченного коня, — давай вернемся домой! Прогулка по Каменистой равнине — не совсем разумная идея!

Боль его сделалась нестерпимой. Нет, он не может отдать Айну, свою нежную восхитительную сестру Айну в утеху старому Изенару! Не лучше ли самому умереть и разом покончить и с муками совести, и с муками безнадежной любви?

— Ты только погляди как здесь красиво! — прошептала Айна, обводя восхищенным взглядом россыпи валунов, протянувшиеся насколько хватало глаз, сверкающие под полуденным солнцем своими, отполированными дождем и ветром, вершинами.

— Айна, ты меня не слушаешь! — с горечью проговорил Сайм.

— Нет, я не хочу пока возвращаться! Наша прогулка только началась… Погляди-ка лучше, как прекрасен мир вокруг! Что может случиться при таком ласковом свете? Напротив, все слишком спокойно, меня так и подмывает учинить какую-нибудь шалость! — воскликнула Айна и вскинула коня на дыбы, и вновь звонко захохотала…

Сайм помрачнел. Не силой же тащить ее обратно! А уговоры сейчас бесполезны. Если Айна в ударе, если ее захватил азарт, то уже не остановить…

— И солнечный лучи бывают обманчивы, и при ясном свете дня путников могут поджидать неведомые опасности! — увещевал он расшалившуюся сестру.

— Что с тобой братец? — с насмешкой спрашивала Айна, — С каких пор сделался ты так пуглив? Давай-ка лучше наперегонки до самой границы… Лэми! — закричала она и замахала рукой.

Сайм обернулся. Из-за деревьев крупной рысью выехал Лэми.

— А я за вами! — сказал он, глядя на Айну с обожанием, — Аула сказала мне, вы на прогулку отправились, а мне не хочется и на единый миг расставаться с любимой!

Айна вспыхнула, запылала жарким румянцем, но промолчала…

Сайм растерялся, не зная, что предпринять.

Ему нечего было противопоставить словам Лэми. Сейчас на Айне красуется пояс невесты и больше ни у кого нет сомнений, что свадьба состоится в условленный срок, а это означает — нареченные могут теперь встречаться всенародно, и Лэми имеет право без стеснения говорить о своей любви к невесте.

— Вот теперь наперегонки! — весело крикнула Айна, — ну же, давайте! До мертвого дерева и обратно!

Мертвое дерево — одинокая ель, каким-то чудом проросшая сквозь насыпь валунов, прямо на границе Этеляны и Лянсиды, а затем неожиданно засохшая. Говорили, что неведомые твари, живущие под камнями долины, грызут ее корни, и потому она чахнет.

Сайм кусал губы от досады и отчаяния. Словно сама судьба — злая и беспощадная властной рукой влекла сестру туда, где поджидала ее неотвратимая беда.

— Постой, Айна, лучше нам держаться подальше от края!

Сайм предпринял последнюю попытку образумить ее, но упрямица дерзко тряхнула золотистыми кудрями, рассыпанными по плечам и как ветер понеслась прочь, все быстрее подгоняя резвого коня.

— Ну что ты, Сайм! Ничего не может случится с нами здесь, на благословенной этелянской земле! — крикнул Лэми и устремился следом за ней.

Ничего не оставалось Сайму как последовать за ними! Отчаяние его сделалось настолько велико, что он решил догнать сестру и рассказать ей о сделке, которую заключил с Изенаром, спасая свою жизнь и — будь что будет с ним…

Подхлестнул он коня и помчался вперед. Топот лошадиных копыт, гулко разносившийся по долине, откликался в его сердце зловещим эхом.

Мчался он за влюбленными, пылая готовностью признаться в содеянном, но едва приближался к ним, как что-то сдерживало его, и осаживал Сайм горячего коня, заставлял замедлять бег. Чудилась молодому вождю, что никому уже не уйти от злой неизбежности, что лучше смириться, склонить голову перед ликом судьбы, не перечить ее голосу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гряды темно-синих облаков стремительно потянулись из-за горизонта и скоро заволокли ясное полуденное небо. Иссяк солнечный свет.

Поднялся ветер, взвыл, полетел над землёй, разнося душную пыль, которая тут же заскрипела на зубах.

Но Айна и Лэми словно не замечали приближающуюся бурю, они скакали рядом, голова к голове: опьяненные близостью друг друга, преисполненные ожидания…

Вот и мертвая ель показалась на горизонте.

Очередной порыв ветра: холодный и пронзительный сорвал с Сайма плащ.

— Айна! — крикнул он.

Она обернулась на скаку. Светлое лицо ее потемнело, застыли его прелестные черты, погасла улыбка, играющая на нежных губах.

И мир остановился, оцепенел и сделалось вокруг так тихо, что Сайму почудилось, будто он ощущает, как медленно протекает мимо него время. Даже топот лошадиных копыт исчез.

А затем, словно откуда-то из небытия, прозвучал тихий протяжный свист.

Острая стрела пронеслась по воздуху, сверкнув серебристым опереньем. Лэми покачнулся в седле и, завалившись на бок, покатился вниз, запутался ногой в стремени, а лошадь его, в пылу скачки, не затормозила сразу и продолжила скакать, волоча упавшего по земле.

— Лэми! — закричала Айна диким голосом, схватила несущуюся лошадь под уздцы, дернула, что было сил и остановила, и сама спрыгнула на землю.

Сайм на миг закрыл глаза. Дальнейшее происходило как в тумане или в кошмарном сне, от которого нет возможности проснуться.

Словно из ниоткуда, а вернее из воздуха, разорвав ткань пространства, явились двое всадников. Они были одеты в черные, наглухо застегнутые плащи, лица скрывали непроницаемые маски. Одного из них Сайм узнал наверняка, — Изенар!

Он подлетел к Айне, склонившейся над Лэми, подхватил ее под руки, поднял в седло.

— Лэми! — закричала она и отчаянно забилась, пытаясь достать кинжал, спрятанный в голенище изящного сапожка.

Но Изенар лишь рассмеялся и заломил девушке руки, лишая всякой способности двигаться.

— Сайм! — снова закричала она, и тут крик ее оборвался — похититель зажал ей рот своей ладонью.

— Айна!

Глухая скорбь, подавленная тоска захлестнули молодого вождя, а горячая, безрассудная отвага ударила ему в голову.

Выхватил Сайм из ножен, что висели у него на поясе, короткий меч, но в этот миг что-то холодное и острое обожгло его плече, от чего резкая боль пронзила руку. Меч выпал из ослабевших пальцев и с жалобным звоном ударился о лежащий на земле валун.

Пронзительная боль и осознание собственной ничтожности окончательно сломили Сайма. Все поплыло перед его взором и последнее, что он увидел: полные ужаса и отчаяния глаза Айны, ее искаженное мукой лицо…

Затем пространство вновь раздвинулось, поглотив и сестру и ее похитителей.

Сайм не потерял сознание. Порывы ураганного ветра били его по щекам, и это окончательно привело его в чувство.

Нет, если бы хотели убить, то убили бы! Сайм с яростью выдернул из плеча кинжал Изенара, не обращая внимания на хлынувшую кровь, знал — рана не столь серьезна.

Лошадь Айны металась вокруг и ржала: тревожно, визгливо. Вторая стояла на месте, перступая с ноги на ногу и крупно дрожа всем телом. Лэми!

Сайм спрыгнул на землю и, кривясь от боли в раненом плече, бросился к неподвижному телу.

Неужели он теперь будет виноват и в смерти жениха Айны? Стрела попала слева, под ребра, чуть ниже сердца.

Сайм пощупал жилку на шее Лэми и ощутил под пальцами едва слышное биение крови. Жив!

Но стрела — не нож, ее так просто не выдернешь! К тому же Сайм опасался, что лянсиданские наконечники могут быть отравлены. Нужно успеть довезти Лэми в город, пока он жив. Тогда все будет хорошо. Если же нет… Даже магия Сухого русла не способна воскресить мертвого!