Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбка, изображенная Хейесом, не была чересчур радушной, поэтому она получилась вполне искренней.
— Мистер Найт! — сказал он, отходя от окна и протягивая сильную загорелую руку. — Я рад, что вы нашли возможность заглянуть к нам. Пожалуйста, присаживайтесь.
Томас нерешительно приблизился к указанному стулу и осторожно сел.
— Мы с прискорбием узнали о постигшей вас утрате, — продолжал Хейес. — Отец Найт был близким другом сенатора и важным союзником.
— Вот как? — удивился Томас.
— Да, — подтвердил секретарь, предпочитая отнестись к его замечанию как к искреннему вопросу, а не как к насмешке, продемонстрированной гостем.
Найту ничего не было известно о недавних делах своего брата. Пусть тот Эд, которого он знал, был даже больше, чем просто демократ, но он исчез из его поля зрения задолго до своей смерти.
— Мы с братом не были настолько близки, — заметил Томас, решив с самого начала расставить в этом вопросе точки над «i». — Но, насколько мне известно, Эд всегда являлся принципиальным человеком.
— Абсолютно.
— Что ж, вот почему я решил поговорить с вами, — сказал Томас.
Кабинет с изящными линиями и сверкающими окнами, этот атлетический молодой консерватор, уверенный в себе, а также предмет разговора — все это заставляло Томаса чувствовать себя неуютно. Он торопился поскорее покончить с этим.
— Почему-то мне ничего не удалось разузнать о том, чем занимался мой брат, когда умер, и у меня сложилось такое ощущение, что я случайно впутался в расследование какого-то дела, имеющего отношение к вопросам национальной безопасности. Не думаю, что вы или сенатор сможете что-либо мне сообщить или… э-э… оградить меня от пристального внимания правоохранительных органов, но я подумал… поскольку сенатор был знаком с Эдом…
Томас умолк. Ему следовало бы подготовить свою речь заранее.
«Сможете оградить меня от пристального внимания». Получилось, будто он просил о каком-то одолжении, хуже того, был в чем-то виноват.
— Вопросы национальной безопасности? — Род пристально посмотрел на него.
Томас совсем сник. Он надеялся, что здесь ему сразу все объяснят. Но видимо, Хейесу было известно не больше, чем ему самому.
Томас рассказал секретарю сенатора о том, с какими трудностями столкнулся, пытаясь получить информацию относительно обстоятельств смерти своего брата, и о разговоре с сотрудниками МВБ. Похоже, недоумение Хейеса росло, но он ничего не говорил, давая Томасу возможность сбивчиво продолжать свое повествование. Когда Найт дошел до эпизода с неизвестным, размахивавшим мечом, Род подался вперед, у него напряглись мышцы вокруг глаз. Томас умолк.
Хейес медленно кивнул, достал из кармана пиджака ручку, начал что-то быстро писать в блокноте и время от времени задавал вопросы, не поднимая головы:
— Когда они приходили?.. Вы можете сказать, с кем говорили в Маниле?.. Автомобильная катастрофа?..
Всякий раз Томас кивал и отвечал, чувствуя себя ребенком, стоящим на коленях в исповедальне, отгороженным занавеской от священника.
— Хорошо, — наконец произнес Хейес после короткой паузы, в ходе которой он, по-видимому, пришел к заключению, что вопрос исчерпан. — Оставьте контактную информацию у секретаря, и мы посмотрим, что можно будет сделать. Очевидно, если речь действительно идет о национальной безопасности, мы мало чем сможем вам помочь, но… — Он умолк, глядя поверх головы Томаса на дверь.
— Нет, это не так, — произнес мужской голос за спиной Найта.
Обернувшись, Томас увидел в дверях самого сенатора Девлина. От этого крупного мужчины, несмотря на его шестьдесят с лишним лет, по-прежнему веяло силой. У него были густые седые волосы и косматые брови, а в голубых глазах горели безумные искорки.
Хейес, откровенно удивленный, встал и начал:
— Господин сенатор, это…
— Томас Найт, — сказал Девлин. — Да, знаю. У девушки в приемной во рту есть язык.
Он двинулся большими шагами, вразвалочку, словно только что слез с коня, и прошел через комнату так, будто ему приходилось раздвигать заросли кустарника высотой по пояс. Этот человек привык идти к любой цели прямым путем.
— Эд Найт не был террористом, — презрительно фыркнул сенатор, с глухим стуком опуская свой чемоданчик на стол перед Хейесом. — Кто-то облажался по-крупному.
— Вам не кажется, что этот вопрос следует оставить МВБ или ЦРУ?.. — жалобным тоном начал было Хейес, подавленный внезапным появлением своего босса.
— Нет, будь я проклят, об этом не может быть и речи, — оборвал главу своего аппарата сенатор, смерив его стальным взглядом. — Я хорошо знал Эда Найта. Его смерть явилась для меня большой утратой. Вашингтонские тупицы собираются осквернить память замечательного человека, превратить Эда в какого-то боевика левацкого толка только потому, что ему не повезло умереть не в том месте. Это хуже, чем оскорбление. Некомпетентность, верх глупости и… — Девлин остановился, подыскивая подходящее слово. — Кощунство.
Хейес открыл было рот, но так ничего и не сказал. Его взгляд метнулся на Томаса, который медленно встал, чувствуя себя так, словно случайно оказался свидетелем семейной ссоры.
— Не спорь, Хейес, — сказал сенатор, с непререкаемой властностью поднял руку и наполнил своим присутствием кабинет, напоминая генерала, усевшегося на башню танка. — Мистер Найт! — продолжил он, переводя пристальный взор ярких глаз на Томаса. — Даю вам слово американского сенатора, что мы обелим имя вашего брата и заставим этих идиотов должным образом выполнять свою работу.
Томас поймал себя на том, что совершенно необъяснимо улыбнулся, наливаясь чем-то похожим на гордость и при этом сознавая, что чувство это нелепое и ненадежное. Однако он все же поблагодарил сенатора, не в силах удержаться от ощущения некой привилегированности, обусловленной нахождением в обществе такой видной персоны, от благоговейного почтения по отношению к масштабу этого человека, хотя прекрасно понимал, что их взгляды расходятся практически по всем вопросам.
— Присаживайтесь, — предложил сенатор. — Мы с вами что-нибудь выпьем. Ведь очередная сессия сената еще не началась, правильно? В противном случае я находился бы в Вашингтоне, борясь с желанием хорошенько врезать одному уважаемому сенатору от Массачусетса. — Он хищно усмехнулся. — А вы выложите мне все, что у вас есть.
Так Томас и сделал. Сенатор, как и Хейес, слушал его молча, но при этом внимательно наблюдал за ним, презрительно фыркая и хмурясь в нужные моменты. Когда Томас приблизился к концу, он кивнул своему секретарю.
Хейес беззвучно вышел из кабинета.
— Хороший парень, — кивнул ему вслед Девлин, когда за Хейесом закрылась дверь. — Пожалуй, консерватор с маленькой буквы «к» и, как я это называю, непоколебимый республиканец, стремящийся быть святее самого Папы, но мне еще предстоит сделать из него бойца.
— Ну а вы сами консерватор с большой буквы «К»? — спросил Томас, к которому вернулись зачатки былой насмешливости.
— Ни одна буква не будет достаточно большой, — ответил сенатор, и улыбка расползлась, рассекая надвое его огромное лицо, обнажая ровные белые зубы. — Чего о вас, насколько я понимаю, не скажешь?
— Да, — признался Томас.
— Что ж, плохо, даже очень. Но я уважаю ваше право верить в тот либеральный вздор, какой вам нравится. Черт возьми, я сражусь насмерть с тем, кто будет утверждать обратное. Ваш рассказ чертовски занятный, мистер Найт. Теперь о том типе, который вас оглушил. Вы полагаете, он что-то искал?
— Да, — подтвердил Томас. — Но я понятия не имею, что именно.
Сенатор нахмурился так, что его широкий лоб сжался на два дюйма, и кивнул.
— Хейес! ХЕЙЕС! — внезапно проревел он. — Куда ты подевался, отправился в Кентукки?[6]
В дверях появился Хейес с тремя стаканами из уотерфордского хрусталя. В каждом по паре кубиков льда и слой виски два пальца толщиной.
— Ничего не имеете против бурбона? — спросил сенатор, всовывая стакан Томасу в руку.
— Абсолютно ничего, — ответил тот, гадая, что было бы, если бы он отказался.
— В память о вашем брате, — сказал Девлин, чуть поднимая стакан. — Замечательном человеке и хорошем священнике. Это говорит закоренелый баптист с Юга!
Залпом проглотив виски, он с грохотом поставил пустой стакан на зеркально отполированный стол из красного дерева. Хейес тоже поднял стакан, присоединяясь к тосту, каким бы он ни был, но не притронулся к спиртному.
— Итак, Род сказал вам что-нибудь полезное или же просто отшил, вывалив кучу бюрократической ахинеи?
Улыбнувшись, Томас посмотрел на Хейеса. Тот ответил на его улыбку с выражением привычного терпения.
— Он мне очень помог, спасибо, и предложил оставить контактную информацию на тот случай, если… — начал Найт.
- Совсем другая тень - Анатолий Ромов - Детектив
- Пятый арлекин - Владимир Тодоров - Детектив
- Кара Дон Жуана - Ольга Володарская - Детектив
- Демоны зимних ночей - Антон Леонтьев - Детектив
- Ловушка для невесты - Светлана Богданова - Детектив
- Замкнутый круг обмана - Лариса Соболева - Детектив
- Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов - Детектив
- Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко - Детектив / Периодические издания / Русская классическая проза
- Канун дня всех святых - Чарльз Вильямс - Детектив
- Неизвестная сказка Андерсена - Екатерина Лесина - Детектив