Волчий уголок - Александр Пискунов

– Нож подправить легче, а топор зазубрим – попробуй его наточи камнем.

Они окопали шалаш, соорудили очаг, натаскали хворосту и даже сделали стулья, а времени до обеда оставалось много.

– Давай сделаем подход к роднику и займемся обедать, – предложил отец. – Потом я буду шалаш достраивать, а ты сможешь порыбачить.

– Давай, – согласился Славик, хотя ему уже хотелось есть и сидеть на пеньке у костра, а то и залечь в шалаше на хрустящее и шуршащее ложе.

У родника они справились быстро. С их стороны подойти можно было и так, но отец все-таки срубил две сухостойные елки, располовинил обе и проложил по грязному месту узенький мостик из четырех жердочек, закрепленных по бокам колышками с крюками. Сам родник они, как и кострище, обложили камнями.

Славик напился ледяной воды и хотел идти на стоянку. Странная ямка на грязи привлекла его. Возле родника на холодной отмякшей земле хорошо сохранился большой след…

– Собаки?..

Отец внимательно осмотрел находку.

– Откуда здесь собака? – недоумевал Славик. – Может, волк?

Отец снова согнулся над следом. Зачем-то положил поперек его тоненькую палочку.

– Нет, – сказал он не совсем твердо, – скорее всего собака.

– А если волк? – Славик осторожно глянул в темноватый ельник. Представил на миг злые звериные глаза, клыкастую пасть.

– Ну и ничего страшного, – беззаботным голосом ответил отец. – Подумаешь. Пришел пуганый зверь попить чистой воды. Не все ж из луж лакать. У волка след продолговатый, он лапу напрягает, сжимает: дикий зверь, всегда настороже. А собака бежит шалтай-болтай, виляй-хватай. У нее и пальцы на лапе в раскорячку.

– Зачем ты палочку положил? – спросил Славик.

– Смотри, – отец присел на корточки, – палочка лежит поперек следа и почти касается низа средних пальцев и верха боковых. Если след собачий – должна пересекать все пальцы. Волчий – не должна касаться. Вот и решай.

Трудно было сказать, пересекает палочка или нет. Ни то ни се. Славик не стал решать мудреную задачу. Что-то он не слышал, чтобы в здешних лесах, исхоженных вдоль и поперек людьми, их на каждом шагу пожирали волки. Это когда-то волчьи стаи в лютые морозные ночи окружали одиночного путника, да и то чаще пугали его до заикания и вечной седины на голове.

По всему было видно, что и отец забыл про свежий след.

– Смотри, – показал он, – вон в углу озера дядя Петя машет удочкой. Сходи к нему за уловом, а я воды наберу и пойду костер разжигать. Неужто он на ушицу не наловил.

Упрашивать Славика не пришлось. Он хлопнул по карману, проверяя на месте ли нож, и хотел идти по новому мостику да вовремя остановился. Несколько метров раскисшей земли с той стороны родника представляли собой неплохое препятствие.

– Обходи по верху. На ту сторону мостик делать не будем, чтобы лишние посетители не забредали. Будем, как индейцы. Каждый раз новым путем подходить к лагерю, чтобы тропы не набить, не привести врагов. И волк так ходит к логову.

Славику понравилось предложение. Будет тропа – обязательно кто-нибудь припрется с расспросами и советами.

Он схватился за еловую лапку и, пригнувшись, полез по крутому склону в обход родника.

* * *

Дядя Петя босиком, закатав штаны, стоял далеко в воде и держал в руках кривое и толстое удилище из не окоренного орешника. На глазах у Славика он насторожился, немного наклонился вперед и не очень спешно начал поднимать слегка сгибающееся удилище. Крупная серебристая рыбина пробороздила поверхность воды вслед за отступающим дядей Петей, обогнала его и улетела под елку на берегу. Вовремя она там оказалась: крючок выскочил изо рта.

Славик не сразу ухватил ее. Рыба на секунду нацепляла на себя настоящие доспехи из рыжих еловых иголок и стала изгибаться спокойнее. По красным глазам он узнал плотву.

– Ого! – сказал он уважительно, – грамм четыреста будет.

– Сбрось ровно половину, – засмеялся дядя Петя.

Славик не прочь был половить, но вторую удочку дядя Петя не сделал.

– Я бы и тебе удилище заготовил, – начал оправдываться дядя Петя, – да здесь поблизости нет подходящих. Вот вырезал самое лучшее да и решил попробовать. На короеда плотва неплохо клюет.

Видно, клевала она до ровно до прихода Славика. Теперь слабо различимый поплавок не шевелился.

– Может быть, Слава, ты бы короедов поискал… – У дяди Пети был извиняющийся тихий голос. Они за старой корой на пнях. Вот только пень здесь найти трудно. Я собрал десяток и сейчас буквально на последнюю шкурку ловлю.

– А рыбу куда? – Славик все еще держал плотвицу.

– Кукан я в берег воткнул, возле себя гляди.

Славик вытащил из воды ивовый прут с сучком на конце На нем висело десятка два плотвы и один окунек. Этот позарившийся на короеда маленький хищник грозно топорщил спинной колючий плавник, похожий на гребень.

Пней поблизости действительно не было. Славик углубился в лес метров на двести и не встретил ни одного. Попадались засохшие сосенки, но кора у них была не толще бумаги, Путь ему перегородила недавно упавшая береза. Падая, она вывернула огромный ком серой земли.

Местность с этой стороны озера была ровной. Только по памяти Славик мог определить направление назад. Он твердо помнил куда ему возвращаться.

Впереди посветлело. В огромную ель когда-то попала молния. Дерево надломилось высоко над землей, согнув в дугу березку и развалив на две части куст орешника, рухнуло рядом. Трагедия произошла несколько лет назад. По стволу согнутой березы выстроились, образовали пышную арку молодые побеги взамен укрытых елью ветвей. Кора широкими полосами отстала от островерхого пня.

Славик стал отдирать ее там, где она еще плотно прилегала к стволу. В коричневом порошке, заполнявшем замысловатые ходы, кое-где лежали толстые белые червячки. Славик свернул конусом кусочек бересты и начал складывать туда короедов.

Он двинулся назад и сразу остановился. Он уже не знал, в какой стороне озеро. Славик не запаниковал. Посмотрел на упавшую ель. Он подходил к ней со стороны расщепленного пня. Значит, теперь понятно, куда возвращаться, но деревья на пути казались незнакомыми, стояли как-то по-другому. Позднее, он догадался, что смотрел на них с обратной стороны, потому и не узнавал.

Он пошел, стараясь не на секунду не забывать, где остается приметное место со сломанной елью. Прошел он много, но так и не увидел упавшей березы. Зато постепенно стал подниматься вверх. Он все понял: выходил на склон, закрывающей озеро с запада. Повернул направо и почти сразу увидел озеро. Всего чуть-чуть взял левее и если бы не гора никогда бы не вышел на старое место.

Дядя Петя не пошел со Славиком на стоянку. Решил половить на свежую насадку хотя бы минут десять.

Отец расплылся в улыбке при виде улова.

– Замечательный получится обед. Пошли чистить.

Славик никогда раньше не чистил рыбу, Не видел он, чтобы и отец когда-нибудь помогал маме разделывать карпа. Отец положил у самой воды расколотый длинный чурбан и на нем они принялись сдирать податливую чешую с плотвичьих боков. Внутренности бросали в озеро.

– Нормально. Рыбы съедят, – отец понял укоризненный взгляд сына. – Здесь и раки должны быть. Вот им уж прямо манна небесная валится.

– Так надо попробовать ловить их.

– Обязательно, – отец был полон оптимизма. – Все попробуем, все исследуем, о каждое дерево шишки набьем, о каждый камень споткнемся. Все впереди.

* * *

Казалось, не ел Славик раньше ничего вкуснее. Всего лишь прозрачная солоноватая и вместе с тем сладковатая водичка, разваренные куски рыбы да головы с побелевшими глазами, а оторваться невозможно. Куснешь намокший сухарь, сдерешь зубами с рыбьих ребрышек нежнейшее мяско и запиваешь горячим бульоном.

– Хороша уха, – все нахваливал отец. – И специй не надо. Я, правда, сыпанул щепотку черного перца, завалялся он у меня в кармане, – подмигнул он заговорщицки Славику. – Чисто рыбный бульон. И плотва вкусная, жаль, костей многовато. Осторожней ешьте, – посоветовал он. Подавишься – не смертельно, но неприятно, когда день и ночь колется во рту и глотнуть невозможно.

– Говоришь под руку, – остановил его дядя Петя, глядя на Славика.

Славик кашлянул разок, погрыз сухарь, снова начал «керхать».

– Поешь еще хлеба, – нахмурившись, приказал отец.

Ничего не помогло. Невозможно было сглотнуть слюну: колющая боль сразу пронизывала горло. Не меньше получаса Славик отхаркивался до слез в глазах, ел хлеб, пил воду – ничто не помогало. Кость костью сидела в горле.

Хмурый отец не вытерпел.

– Иди сюда…

Славик поморщился, готовый то ли расплакаться, то ли накричать на отца. Отец подошел сам.

– Раскрой рот пошире. Вверх гляди, к свету.

Он долго всматривался.

– А! Вот же она, – вдруг вскрикнул он так, будто на охоте выследил лису. – Так, так, стой, стой, – забормотал он и быстро побежал в сторону болота, где рос раскидистый низкий дубок, у которого сучья росли от самой земли.