i af0d3b7246f951a5 - Admin

     — Как это, ртов?

     — Видишь ли, я причисляю к общечеловеческим ценностям только физиологические. Еду, питье, сон, секс, ну и так далее. Что же касается таких высоких слов, как свобода и равенство, то после долгого изучения этого вопроса я пришел к выводу, что термины эти каждый понимает по-своему. Пожалуй, наиболее распространенная точка зрения борцов за права человека заключалась в свободе для них делать, что и когда угодно, и равенстве остальных в принятии этого с должным смирением. Вот смотри, ты говоришь о христианских идеалах. А как быть с мусульманами?

     — Это ложная религия.

     — Опять-таки, ты — борец за права человека и называешь народ быдлом.

     — Что это вас так задело? Вы из простого сословия, что ли?

     — По твоему определению, я — рафинированный интеллигент. Могу проследить родословную на черт знает сколько лет, и все, как на подбор, образованные и культурные люди.

     — Так в чем же дело?

     — За друзей обидно. Я как-то их всегда считал равными, а оказывается половина из них — быдло!

Глава 7

Когда встречаешься, приятно думать о расставании, когда расстаешься — о встрече. Впрочем, не всегда...

     Немного не доезжая до Трехсторонней площади, повозку Горислава снова остановил приграничный патруль.

     — Что еще? — недовольно проворчал Горислав, вытаскивая документы. Он вышел из коляски, поговорил с патрульными, заглянул в дверь и сказал:

     — Выходите, приехали.

     Вацлав и Милан вылезли из экипажа и тоже подошли к патрулю.

     — Ваши документы, господа.

     Вацлав подал подорожные и пропуска.

     Стражник придирчиво осмотрел бумаги, только что на вкус не попробовал.

     — Держите путь в Трехречье через Светлогорию, — сказал он. — Странный маршрут. Гораздо логичнее, да и быстрее, доехать до Угории по границе, а там — короткий переход через Угорию и Гуцулию и вы попадаете прямо к столице.

     Вацлав пожал плечами.

     — Ну ладно, это ваше дело. Только не забудьте отмечать в проездных документах возможные изменения маршрута. А сейчас — идите по тротуару на площадь, там перейдете на другую сторону и пройдете обратно по Светлогорской до пропускного пункта. Вообще-то он довольно далеко от площади — примерно в двух часах пешком.

     — Ну, я же говорил, что нам надо налево, — ворчливо заметил Горислав.

     — Это им — налево, — отозвался пограничник. — Вы уже приехали. Подъезжайте к постоялому двору, — он указал на длинное двухэтажное здание в двух шагах от них, — устраивайтесь, и подходите к господину Гойко. Он главный по купле-продаже литературы в этих местах.

     Горислав вздохнул.

     — Ну что ж, тогда будем прощаться. Жаль, что я не могу довезти вас до Светлогории.

     — Что поделаешь, — вздохнул Милан.

     — Спасибо, Горислав, ты и так здорово помог нам, — почти что искренне сказал Вацлав и крепко пожал протянутую руку.

     — Да, господа, на площади вы сможете сесть в пролетку, — любезно заметил стражник.

     — Восьмимерную? — Милан резко оживился.

     — Нет, обычную, — понимающе улыбнулся пограничник. — Восьмимерные так часто не останавливаются.

     Вацлав огляделся, улыбнулся и проговорил:

     — Ну что ж, пойдем, Милан. Бери вещи, и идем. Прощайте, господа. До свидания, Горислав, может, еще увидимся.

     Милан нырнул в повозку за вещами, они вышли на тротуар, и пошли к площади.

     Это была самая обычная городская площадь. Восьмимерная дорога скрылась под землей, и о границе напоминали только необычные названия и марево за домами. Названий было четыре. Сама площадь называлась Трехсторонней Верхневолынской, а по сторонам площади, граничащим со странами, значились названия — Верхняя Волынь, Эллада и Светлогория. Милан даже запутался в вывесках.

     — Интересно, а сами они тут что-нибудь различают?

     — Не думаю, — серьезно ответил Вацлав. — Вероятней всего, они и сами не знают, кто под какой вывеской живет.

     — А как же они друг друга находят?

     — Вероятно так же, как ты находил дорогу от кухни в библиотеку у меня дома. А у меня там вообще указателей нет.

     Они перешли на Светлогорскую сторону.

     — Пойдем или поедем? — спросил Вацлав.

     — Как скажете, — пожал плечами Милан. — Я бы прогулялся.

     — Ну что ж, пошли, — согласился маг, и Милан сообразил:

     — Вы спросили мое мнение из-за вашей клятвы?

     Вацлав улыбнулся.

     — Да, в общем, нет. Я не давал обета поступать исключительно так, как хотят мои спутники. Это было бы бессмысленно. Если хочешь делать исключительно то, что тебе говорит кто-то другой, то нужно не в Трехречье идти, а устроиться лакеем в ближайшую гостиницу.

     — А можно просто жениться, — предложил Милан.

     — Вспомнил женскую руку, о которой так тосковал Горислав?

     — Да. Со скалкой.

     Вацлав хохотнул.

     — Видишь ли, мой мальчик, здесь можно и просчитаться. Некоторые женщины, к счастью немногие, хотят, чтобы ими руководили.

     — Ну и что? — удивился Милан. — Это же только упрощает ситуацию. Вы женитесь, и, исполняя желание жены, руководите ей. В результате вы живете как хотите, и соблюдаете обет.

     — О, да ты становишься настоящим философом, — засмеялся Вацлав.

     — Жаль даже, что вы и в самом деле не дали такого обета, — со вздохом продолжил Милан. — Тогда бы мы совершил наше путешествие с большим комфортом в вашем экипаже.

     — И где ты был раньше? — засмеялся маг.

     — Да я-то был у вас дома. А вот где вы пропадали — это и в самом деле вопрос.

     Вацлав чуть поморщился.

     — Деньги на дорогу зарабатывал.

     Милан с раскаянием посмотрел на него.

     — Простите, Вацлав, я не должен был спрашивать. Это ведь я ваш секретарь, а не наоборот. Вот если бы вы и в самом деле дали обет делать, что скажут другие...

     — Тогда бы я остался в Медвенке, Милан, и не нуждался бы в секретаре по философским вопросам. К тому же, с твоей стороны было бы не очень-то вежливо устраивать мне форменной допрос, зная, что я не могу уклониться от ответа.

     — Ничего, Вацлав, я бы отнесся к вопросам вежливости философически.

     — Ну, надо же! — восхитился маг. — Как дорожные неурядицы способствуют развитию философского мировоззрения! Надо бы рекомендовать это в качестве последнего семестра на филфаке!

     — Боюсь, что ваш друг Горислав не сможет обслужить всех желающих, — возразил Милан.

     — Он мог бы открыть курсы и учить этому.

     — Что вы, Вацлав, это надо впитать с молоком матери!

     Через два часа, как и обещал пограничник, они дошли до перекрестка. Вацлав подошел к пограничникам и спросил, каковы здесь порядки для пешеходов. Стражник презрительно оглядел их с ног до головы и указал на боковую дверь.

     Вацлав и Милан вошли в дверь и вместо помещения, которое они ожидали увидеть, оказались на обочине дороги. На шоссе стража проверяла документы путников в шикарной повозке. Им же велели ждать своей очереди.

     Очереди не было. Прошла одна повозка, за ней другая. Вечерело. Небо окутали плотные облака.

     — Кажется, дождь собирается, — уныло проговорил Милан.

     Вацлав посмотрел на секретаря и подошел к ближайшему пограничнику, на ходу вынимая бумажник.

     — Вы не подскажете, где я мог бы обменять деньги? — вежливо спросил он.

     Стражник бросил взгляд на пухлый бумажник и с готовностью сказал:

     — Обменный пункт здесь метрах в пятидесяти. Позвольте, я посмотрю ваши документы и провожу вас.

     Вацлав кивнул и подал подорожные.

     — О, вы маг? — с опаской спросил пограничник.

     — Вас это не устраивает? — удивился Вацлав.

     — Нет, что вы.

     Стражник выглядел несколько приунывшим. Кажется, он потерял надежду получить щедрые чаевые.

     — Можете идти, — сообщил стражник.

     — Вы обещали показать нам обменный пункт, — напомнил маг.

     Пограничник неуверенно посмотрел на него и официально произнес:

     — Следуйте за мной, господа.

     Милан ожидал, что Вацлав протянет в окошко верхневолынские деньги, но тот сунул кредитку и попросил обналичить тысяч десять. Милан невольно охнул.

     — В Светлогории другой уровень цен, — пояснил Вацлав. — В переводе на наш курс, это будет порядка двух тысяч.

     — Две сто с какой-то мелочью, — подтвердил пограничник. Видно было, что масштабы наличных на дорожные расходы произвели на него впечатление.

     Вацлав получил обратно свою кредитку и пачку наличных, положил купюру в руку стража и спросил:

     — Вы не подскажете, где здесь можно найти приличную гостиницу?

     Страж с благодарностью спрятал деньги и задумчиво покачал головой.

     — Ближайшая приличная гостиница в Беловодах, но пешком вам туда не добраться до темноты. Неподалеку здесь есть постоялый двор — не бог весть какие удобства, но цены совершенно запредельные. Впрочем, вряд ли это имеет для вас большое значение. Вот только сегодня что-то много проезжающих.