Вечность сумерек - Сергей Юрьев

Погони не было, оставалось только дремать в седле и терпеливо ждать, когда же узкий людской ручеёк начнёт перетекать через узкую седловину между двумя вершинами и исчезать за перевалом. Потом настанет ночь, и можно будет вернуться туда, где проклятые горландцы со своим проклятым эрцогом сейчас хоронят своих мертвецов и празднуют победу.

– Командор, мне кажется, дальше они сами найдут дорогу, – сказал сотник Нейт, ехавший рядом на пегой кобыле. – Может быть, воля лорда в том, чтобы его верные слуги покарали его врагов?

– Может быть… – Франго придержал коня. – Может быть, и так…

Он не успел договорить, как с той стороны, откуда они шли, донеслись едва слышные раскаты грома, внезапный порыв ветра ударил в спину, и по земле пробежала мелкая дрожь.

«Как только стемнеет… Выпущу храпуна… Никто не уцелеет…»

Последние слова лорда Робина тенью промелькнули в голове командора. Значит, всё это правда, и ди Литтам удалось сохранить храпуна – на крайний случай, на чёрный день…

Храпун… Невидимый меч, разящий своих и чужих… Дух разрушения, выпущенный на волю… Страх, позволивший забыть о себе… Если всё это правда, то не один год пройдёт, прежде чем кто-то сможет приблизиться к тому, что осталось от замка Литт. И даже хоронить там, скорее всего, уже некого – всё смешалось в единый прах – и каменные стены, и деревья, и живая плоть…

– Лорд сказал, что мы ему нужны живыми, – прохрипел Франго, не узнавая собственного голоса. – Не останавливайся, Нейт. И не оглядывайся назад. Нам не на что больше оглядываться…

Глава 6

Невежды распускают слухи, будто альвы до сих пор живут среди людей. Трудно придумать что-либо более нелепое. После истребления альвов настали такие лихие времена, что редкая встреча людей друг с другом заканчивалась без кровопускания. Таким образом, затаившиеся чужаки не могли бы скрыть, кто они такие.

Из «Кратких хроник первых Доргонов»

За окном моросил дождь, мелкий, долгий, монотонный, но он не усыплял, не убаюкивал… Ночь была на исходе, а Раим ди Драй всё продолжал ворочаться в своей постели. Стоило сомкнуть веки, как ему начинали чудиться кошмары – то шестиглавый змей начинал распевать над его ухом застольную песню на шесть голосов, то из темноты выскакивали полчища жёлтых хохочущих крыс, то его новый ученик, Хенрик ди Остор, этот благородный ублюдок, катался по мастерской верхом на здоровенной мокрице и выкрикивал всяческие непристойности про мону Кулину, язык бы ему оторвать, поганцу!

И вроде бы не было никаких причин для беспокойства, переживаний, а тем более для страха – сам император был в восторге от его искусства, многие знатные господа из свиты бросали на мага завистливые взгляды, и даже всесильная мона Кулина шепнула ему на прощание, что очень скоро они могут оказаться друг другу полезны…

Но после того, как этот придворный хлыщ, барон ди Остор, привёл сюда своего племянничка, всё пошло наперекосяк. Мальчик был холодно вежлив со всеми обитателями этого дома – и с самим хозяином, и со стражей, и со служанками, и даже с полотёром. Он взирал на них на всех с высоты своего происхождения и не видел особой разницы между Раимом, только что причисленным к благородному сословию, и прочей чернью. Даже толстая Грета, замечая его приближение, прижимала к животу связку ключей, висящую на поясе, чтобы они не вздумали своим звяканьем утруждать слух молодого господина.

Уже неделю Раим ди Драй не чувствовал себя хозяином в собственном доме, и за что бы он ни брался, всё валилось у него из рук, мысли путались в голове, а язык начинал заплетаться, стоило ему заговорить с учеником. Пришлось даже забросить переписывание древнего альвийского манускрипта – руки дрожали, и было страшно прикоснуться к ломким бесценным страницам. Раим даже начал сомневаться – кому решил досадить таким образом барон ди Остор, мальчишке или магу… А может быть, обоим?

Нет, Хенрик не держал себя ни заносчиво, ни вызывающе, и то, что он отказался поселиться в отведённой для него просторной комнате в южном крыле дома, а занял крохотную каморку под самой крышей, было даже к лучшему – это было дальше от опочивальни, мастерской и кабинета самого мага, и оттуда было ближе к чёрному ходу, чем к парадному… Мальчишка не докучал вопросами и, казалось, был совершенно равнодушен к ремеслу мага, чего, собственно, и следовало ожидать от отпрыска благородного семейства, имеющего семнадцать поколений предков голубой крови…

Стоп! Вот оно! Вот он ответ… Голубая кровь… Ещё не иссякли предания, за одни только упоминания о которых простолюдинов запарывали до смерти, а родовитых особ ссылали на дальние рубежи империи или просто травили ядом, подсыпанным в вино… Все благородные семейства произошли от беглых рабов чудовищ, именовавшихся альвами, от полукровок, знающих тайны ремёсел, магии, искусства войны и лицемерия… Они многому научились у своих господ, и это возвысило их над прочими людьми. Они ненавидели своих господ и подняли людей на войну против альвов. Они истребили своих господ, но сохранили их кровь в собственных жилах. Прошли века, и голубая кровь альвов почти растворилась в красной человеческой крови, но иногда, порой через множество поколений, она прорывалась наружу… Вот почему этот мальчишка так худ, так изящен, вот почему его кожа столь бледна, вот почему в его глазах временами вспыхивает изумрудный огонь, вот почему барон так торопился избавиться от племянника, этого выродка, которого ещё полстолетия назад прирезали бы сразу после рождения…

Внезапная догадка окончательно прогнала сон – в доме поселилось чудовище, и от того, что он, Раим ди Драй, величайший из магов, должен обучить его своему непревзойдённому искусству, бросало в дрожь – кошмарный сон превращался в ужасную явь. Альв опасен, даже если он не считает себя альвом, тем более если тайны магии станут доступны ему… И отказаться уже невозможно – лишиться покровительства барона означало бы утратить расположение императора, а потом закончить жизнь или в нищете, или на дыбе. Да, немалую цену пришлось заплатить за «ди» перед родовым именем…

Раим спихнул на пол подушку, сел на кровати и с третьей попытки сумел засунуть ноги в тапочки. Если не удаётся заснуть сейчас, то можно и днём наверстать своё, если, конечно, не припрётся какая-нибудь дамочка из свиты императрицы, которой приспичило приворожить какого-нибудь юного пажа или свести застарелую бородавку пониже поясницы. Таким лучше не отказывать, тем более что всегда находились способы помочь, не прибегая ни к какой магии… Пажи обычно бывают более охочи до денег, чем думают придворные дамы, а насчёт бородавок – в доме несколько лет назад поселилась приживалой старуха-знахарка…

Было несколько способов переждать бессонницу. Можно было, например, направиться в кабинет и просидеть там всё утро и начало дня, перелистывая те страницы книги альвов, которые уже переписаны, или запереться в кладовой и перебирать там магические артефакты, пытаясь сообразить, для чего они были предназначены и как пробудить дремлющие в них силы… Если припрётся толстая Грета, то всегда можно крикнуть, чтобы она пошла вон, а гадёныш-баронет всё равно спускается из своей каморки только к обеду.

Раим вышел из опочивальни и, взяв канделябр с двумя свечами, шаркающей походкой направился в сторону кладовой – до неё было несколько ближе, чем до кабинета, и не надо было подниматься вверх по лестнице. После бессонной ночи он чувствовал себя совершенно разбитым, и лишних усилий делать не хотелось. Но на полпути к кладовой маг вдруг остановился и направился-таки в кабинет – он вспомнил, что уже три или четыре дня не просматривал почту, и была слабая надежда на то, что хоть в одном из нескольких свитков, скопившихся на столе, обнаружатся приятные вести – например, кто-нибудь из нанятых им искателей магических артефактов обнаружил что-то совершенно особенное, но у него не хватает денег, чтобы выкупить вещь, или сил, чтобы отнять… Через несколько дней несговорчивому владельцу интересующей мага вещицы придётся иметь дело с имперскими гвардейцами – пусть барон отрабатывает обучение своего племянничка, этого получеловека-получудовища. Интересно, император знает, какого цвета кровь у юного монстра?

Последняя мысль слегка взбодрила его – неплохое начало для несложной, но действенной интриги, которая когда-нибудь поможет перешагнуть через труп «благодетеля» и приблизиться к ступенькам трона – лучше пользоваться благосклонностью самой царствующей особы, а не придворных прихлебателей… Это соображение показалось магу столь многообещающим, что он от волнения не сразу попал ключом в замочную скважину, но второй попытки не понадобилось – дверь неожиданно скрипнула, и из образовавшейся щели пробилась узкая полоска слабого дрожащего света.