Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев - Ральф Баркер

Это резко подняло настроение Гиббса. Внезапно все кругом показалось просто забавным. Он сидел, улыбаясь своему штурману, двигая ручкой управления вперед-назад без какой-либо ответной реакции, словно это была самая веселая шутка на свете. Летчики указывали пальцами на дыры в обшивке самолета и смеялись.

Весь путь домой они придумывали и запоминали причины, по которым им не пришлось оказаться на дне Северного моря, и при этом раскатисто смеялись.

Гиббс благополучно посадил самолет на аэродроме Линкольншира. Двух раненых забрали в госпиталь, а из эскадрильи за Гиббсом и Коулсоном прислали самолет. Бьюман встречал их на посадочной полосе в Норт-Коатс.

Гиббс был уже в курсе дела. В сводке германских новостей говорилось, что его «бьюфорт» был сбит.

Операции по патрулированию продолжались. Иногда, если кораблей не обнаруживали, самолеты загружали бомбами для атаки на наземные цели. Большинство вылетов инициировалось самой эскадрильей, когда командиры звеньев чувствовали приближение нужной погоды и настаивали на том, чтобы командование выпустило их самолет на поиск цели. Такая работа напоминала творчество свободного художника, и экипажам это нравилось. Иногда они несколько дней оставались на земле, ожидая нужной погоды, словно фермеры. Потом в течение недели небо покрывалось низкой облачностью. Сперва летчики могли ничего не найти, затем нанести удар и промазать, потом послать еще два-три самолета, чтобы исправить этот недочет. Они постоянно обсуждали тактику боя, особенно Гиббс и Френсис, которые проводили почти все время вместе, планируя удары по вражеским кораблям, делясь опытом, обсуждая допущенные ошибки и взвешивая реакции противника. Оба эти человека совершили много ошибок, но они никогда не повторяли одну и ту же ошибку дважды. Им нравилась их работа, и расстраивали промахи. Гиббс называл патрульные операции «наиболее требовательными с точки зрения индивидуальных действий, наиболее удовлетворительными в плане результатов и максимально душещипательными в ходе осуществления».

В конце октября эскадрилья провела с большой высоты бомбардировку немецких лайнеров «Бремен» и «Европа» в Бремерхавене (по этому случаю Гиббс удвоил число своих часов ночных полетов), а в начале ноября шесть экипажей, включая Френсиса, Гиббса и Х-Ф, были приданы Сент-Эвалю для бомбардировки базы подводных лодок в Лориенте. Но не успели они прибыть в Сент-Эваль, как появилась замечательная цель для торпедирования – 8000-тонный торговый корабль возле Уэсана, направлявшийся в гавань Бреста. Это было не патрулирование, а плановый удар по конкретной цели. Облачности не было, и им приходилось работать в зоне досягаемости вражеских истребителей, однако вопрос о том, чтобы повернуть назад, просто не стоял.

Френсис разработал план атаки еще до взлета. Он пойдет первым, за ним Х-Ф и Гиббс, с интервалами в десять секунд. Они будут следить за любым маневром, который может предпринять корабль, чтобы уклониться от атаки Френсиса, и соответствующим образом нацелят свои торпеды. Но когда они засекли цель, Гиббс решил, что Х-Ф слишком далеко оторвался от него и Френсиса, оставив, таким образом, его, Гиббса, далеко позади. Он решил обогнать Х-Ф еще до начала атаки и заполнить этот пробел. У Х-Ф, как и у Гиббса, не осталось времени снова занять свои позиции, и три торпеды были выпущены в быстрой последовательности. Однако они недооценили скорость корабля, и все торпеды прошли мимо.

Гиббс очень переживал эту неудачу. Весь их сумбурный полет был напрасен, три ценные торпеды утеряны, а танкер продолжал гордо двигаться в прежнем направлении. Пилотам оставалось вернуться домой ни с чем и признать свою ошибку.

Три ночи они бомбили Лориент, не потеряв ни одного экипажа, хотя штурман Гиббса был ранен, а сам Гиббс совершил аварийную посадку в Сент-Эвале. Когда задание было выполнено, Гиббс успел совершить шесть вылетов, во время которых повредил два самолета и отправил двух штурманов и стрелка в госпиталь. Все это время Рыжий Коулсон, радист, оставался с ним. Он стал для Гиббса как бы талисманом, подобно игрушечной панде, которую всегда брал с собой в полет.

После серии бомбовых ударов по занятым немцами аэродромам во Франции эскадрилья опять вернулась к выполнению операций против кораблей противника в Норт-Коатс. В конце ноября Бьюман и Гиббс вылетели вместе на патрулирование. Несколькими днями ранее поступили новости о награждении Херн-Филлипса медалью за боевые подвиги в воздухе. Бьюман переживал трудное время, неоправданно упустив хорошую цель дважды за последние недели. Он жаждал реванша. Гиббс следовал за Бьюманом, теперь хорошо зная, что можно ожидать от своего ведущего.

Когда они летели над Северным морем, облачность усилилась, а к моменту приземления в Текселе стала почти идеальной. Как обычно, Бьюман долго летел над землей, посетил Ден-Хелдер и Боркум, придерживаясь северо-восточного направления. Гиббс подумал, что Бьюман снова вынашивает идею атаки на «Бремен» и «Европу». У Гиббса барахлил мотор, и в условиях ухудшающейся погоды ему становилось все труднее следовать за петляющим самолетом Бьюмана. Неполадки усугублялись, и в конце концов Гиббс, будучи не в силах угнаться за призраком самолета Бьюмана, повернул домой.

А в это время Бьюман спешил к устью Эльбы, где обнаружил большую группу стоящих на якоре кораблей. Он спикировал на нефтяной танкер водоизмещением 8600 тонн и оставил его тонущим и объятым пламенем. После атаки Бьюман пролетел рядом с танкером, чтобы прочитать его название, а штурман сфотографировал корабль, весь объятый пламенем, в клубах черного дыма. Новости о потоплении судна были переданы в девятичасовой передаче Би-би-си, а снимок горящего корабля появился в газетах через пару дней.

Через двенадцать дней, 9 декабря 1940 года, было запланировано выступление Бьюмана с рассказом о торпедной атаке в службе метрополии.

Как и ожидалось, в ноябре стояла отличная погода для патрулирования. Через два дня после впечатляющего потопления танкера Бьюман снова отправился на патрулирование по направлению к своему обычному ориентиру в Ден-Хелдере. Сопровождавший его самолет был вынужден повернуть назад из-за неполадок с мотором, и Бьюман остался один. Незадолго до полудня он засек недалеко от Терсхеллинга конвой, состоявший из пятнадцати торговых судов, и атаковал одно из них. Однако он допустил какую-то ошибку на подходе, и стрелки видели, как торпеда, плюхнувшись в воду, ушла на дно. Бьюман благополучно оторвался от конвоя и послал телеграмму в Норт-Коатс, где, как обычно, два самолета дежурили в ожидании новостей о наличии цели. План атаки второй пары в таких случаях фундаментально отличался. Первая пара соблюдала правила патрульной операции. Если она засекала цель, которая требовала дальнейшей обработки, вторая пара отправлялась с заданием ее уничтожить. Она имела приказ атаковать вне зависимости от условий облачности.

На этот раз дежурили Гиббс и Барри. Под теплым осенним солнцем утренний туман рассеялся, и, когда они взлетели, на бледно-голубом небе попадались лишь редкие высокие облака. В этих условиях навигация приобретала особо важное значение. При патрулировании было достаточно сделать привязку, чтобы знать, в каком месте по отношению к береговой линии вы находитесь. Но сейчас, когда позиция конвоя была известна и корабли были начеку после атаки Бьюмана, единственным решением задачи было безошибочно выйти на цель, пройдя на низкой высоте над Северным морем весь путь, одновременно сбросить торпеды и затем повернуть домой.

Когда они прошли над морем и приблизились к позиции конвоя, Гиббс и Барри почувствовали себя словно голыми – они не привыкли работать так далеко от базы в ясную погоду. После предыдущей атаки не было сомнений, что поблизости будут кружить истребители. Гиббс надеялся, что истребители с их ограниченным радиусом действия вряд ли будут прикрывать конвой. Это было бы слишком расточительно. Скорее всего, охранять конвой будет самолет со средним радиусом действия, а эскадрилья истребителей будет дежурить на ближайшем аэродроме. Завидев два их «бьюфорта», самолет охраны пошлет сообщение на землю, и истребители поднимутся в воздух. Успех атаки зависит от скорости ее нанесения. Направление было точным, видимость неограниченной, и еще до того, как показался берег, они заметили целый лес мачт и небольшой дымок, поднимавшийся над горизонтом. По мере приближения за мачтами появились трубы, а затем из воды возникли корпуса целой вереницы кораблей.

Самолеты занимали правильную позицию для незамедлительной атаки, но видимость была настолько хорошей, что конвой вполне успел бы связаться с истребителями до того, как «бьюфорты» успеют покрыть оставшиеся 10 миль разделявшего их водного пространства.

Гиббс насчитал восемь шедших строем торговых судов. Со стороны моря их прикрывали корабли сопровождения, которые, как он мог судить с расстояния, были удалены от конвоя как раз на радиус сброса торпеды и находились перпендикулярно направлению торпедной атаки. Никаких признаков обнаружения самолетов пока не было.