За грань. Инструкция по работе с вампирами - Анастасия Амери

побережье.

— Я бы опасалась делать столь громкие заявления, Флинн, — прищурилась я, делая вид, что думаю над его баллами. — Пока это тянет на три из десяти возможных.

— Ты передумаешь, как только попробуешь их домашнюю пеперони, — он потянул меня внутрь, а я не собиралась сопротивляться.

Милая девушка, которая, судя по внешности, была родственницей стареющего мужчины за стойкой, принесла нам огромную тарелку ассорти пиццы. Я честно старалась попробовать все, но осилить такой объем я не смогла. Флинн даже заставил попробовать меня нечто с халапеньо несмотря на то, что острое мне было по душе. Глядя на улыбку и слушая невинные байки из его прошлого, я не могла отказать и, все боги, мне даже понравилось. Мы просидели там чуть более двух часов, а день к тому моменту клонился к закату. А я подняла его баллы до семи из десяти.

— Какая самая странная вещь тебе попадалась за все время работы в вашей фирме? — спросил он, когда мы вышли в сторону парка, оба ощущая приятную тяжесть в желудках.

Разумеется, я рассказала о месте своей работы, только старательно обходя все, что касалось вампиров или Стрэнда.

— Право, сложно так с маху сказать, — рассмеялась я.

Серьезно? Он спрашивал о простых вещах и ожидал, что это будет нечто вроде вставной челюсти прапрадеда или эзотерических писаний возрастом не младше трехсот лет. И я не могла рассказать, что была в моей практике карлица-циркачка, которую запросил один высший вампир, занимавший сейчас должность одного из директоров нефтяной компании. Или зажим для мошонки, который потерял около ста лет назад странный первородный с непроизносимым именем — он собирал вокруг себя ностальгические штуки, способные хоть на мгновение вернуть его в прошлое.

А может, вампирский артефакт, предназначения которого я не знала, но он будоражил интерес моего начальника настолько, что могли умереть люди? Вспомнив Луи, я нахмурилась.

Флинн расценил это по-своему и приобнял меня.

— Корпоративная тайна, я все понимаю.

— А почему ты решил стать юристом? — мне захотелось сменить вектор в его сторону.

Мы повернули на улицу, где было мало людей, узкую и наполненную приятным теплым светом. Здесь находилось несколько лавочек органической косметики, магазин сувениров и книг, а также пекарня с домашней выпечкой, откуда шли невероятные ароматы гастрономических изысков.

— Так вышло, — в его голосе сквозила грусть. — У моего отца своя фирма, что-то вроде семейного бизнеса. Я пытался поступить на физический факультет Калтеха, это в Пасадене. Получилось, но в тот момент у папы случился инфаркт, и я не стал сопротивляться, понимая, как важна для него вековая история Доуэллов-юристов и законников.

— Ты хотел учиться на физика? — не поверила я.

Трудно было представить этого сексуального мужчину в рядах ученых физиков перед кучами бумаг с бесчисленными формулами, решающего какую-нибудь сложную научную задачу.

— Удивлена? — Флинн снова рассмеялся, — это из детства. В двенадцать лет, насмотревшись Стар Трека, я подумал, что было бы круто создать варп-двигатель. Тогда-то я и решил, что хочу заниматься физикой. Ходил на дополнительные кружки в школе и штудировал научную литературу, участвовал в олимпиадах. Поначалу это было что-товроде увлечения, и родители не нажимали на тормоз, считая, что, повзрослев, я перестану заниматься фигней. Но детское увлечение переросло в желание стать частью науки и тогда они забили тревогу. Отец сильно переживал мое поступление на физический и у него случился инфаркт. Мама умоляла послушать отца и встать во главе семейного бизнеса.

— Мне жаль, — на ходу я сильней прижалась к нему.

Он замолчал. Я понимала Флинна и на самом деле сочувствовала. Ведь и мне пришлось поступиться мечтами и выбрать жизнь в среде вампиров и старинных вещей…таких как Стрэнд.

— Все хорошо, иначе, я бы не встретил, такую замечательную девушку, — ухмыльнулся Доуэлл и коснулся пальцами моего лица.

Это было так нежно и мило, что я позволила себе улыбку и небольшой румянец.

Мы еще долго гуляли, болтали на разные отстраненные темы, узнавая друг друга. С каждой минутой мне все сильнее казалось, что на свете нет человека, понимающего меня лучше остальных и разделяющего большую часть моих увлечений. Чем дальше наши разговоры заходили, тем сильнее нарастало странное, зудящее ощущение нереальности. Так, словно мы повстречались по чьей-то темной воле. Я не верила, что есть человек настолько свой, что казалось, будто его выдумали.

«Случайностей не бывает, Мэйер, — говорил мне как-то Стрэнд. — У судьбы нет никакого сценария, ее вообще нет. Если тебе кажется, что это подстава — так оно и есть».

Помнится, я тогда усмехнулась и покачала головой. Моя вера в судьбу и волю случая была практически непоколебимой. Тогда мне хотелось верить, что есть кто-то более могущественный, вроде бога, который косвенно влиял на твою жизнь, и ты был не в силах что-либо сделать.

«Научись брать ответственность за свой выбор, — качал головой Йоан, сидя на кресле передо мной в своем дорогом итальянском темно-сером костюме, который невероятно ему шел, — тогда поймешь, что так называемая „судьба“ зависит только от тебя».

«Но я же не по своему выбору оказалась тогда в переулке, я не хотела и не желала натыкаться на вашу вампирскую жизнь».

«Херня. Ты нашла то место только потому, что особо чувствительна к таким вещам, не так ли? Скорее всего, ты и раньше сталкивалась с ночными жителями, только не хотела замечать».

Угу, Стрэнд, уж я бы заметила, как на улице кто-то пожирает человека. Тут же подумалось, что даже сейчас, зная то, чему меня научил Йоан, я не замечала того, о чем говорила мне Марджори Мэнсон в нашу недавнюю встречу. Люди исчезали, погибали, но никто ничего не замечал.

Мне стало холодно от осознания, насколько я пропиталась своей жизнью в мире ночных хищников, работая на одного из них, являясь подопытной мышью, для его дурацких экспериментов с моим сознанием. Он не мог настолько впитаться в меня. Я все еще хотела быть той Соней, какой была до встречи с первородным. Хотела сбежать от всего.

К сожалению, за этот год я поняла, что это невозможно.

— Что-то случилось? — вклинился в мои раздумья обеспокоенный голос Флинна.

Мы находились в парке Мак-Кинли, где, несмотря на зарождающийся калифорнийский вечер, было совсем безлюдно. Здесь находились лишь тени от раскидистых деревьев, множество насаждений, среди которых гулял жаркий ветер, трепавший мое летнее платье, да утиная семья, плавающая в середине небольшого пруда.

— Нет, все хорошо, — я прогнала дурацкие мысли и образ Йоана, смотревшего на меня неодобрительного. Весь вид начальника говорил: «Дура ты, Мэйер».

Я взглянула на Флинна и увидела на его лице легкую