СКАЗКИ ДЛЯ МАРТЫ - Дмитрий Дейч

А для того, чтобы посланник не мог попросить их ещё о чём-либо - словами или знаками, горожане послали с чаем двух увечных, один из которых был глух, а другой - слеп.

Посланник - не будь дураком - тут же сообразил, что разбойники, захватившие его, придерживаются каких-то неведомых местных правил, но угадать в чём тут дело не мог, поэтому решил просто тянуть время, надеясь на авось. Ноги его были связаны намертво, на руках были железные кандалы, зато голова, хоть и побаливала после удара, всё же была достаточно свежа, чтобы принимать решения. Он пил свой чай такими маленькими глотками, что чашка оставалась полной до самого вечера.

Неоднократно посланник пытался заговорить со своими тюремщиками, но слепой стоял, заткнув уши, как ему было велено, а глухой - крепко зажмурив глаза. Оба они ждали окончания чаепития поодаль - так, чтобы ненароком не оказаться в пределах досягаемости пленника, и при всём желании он не мог принудить их говорить или слушать.

Наконец, тот из горожан, что был глух, не выдержал и приоткрыл один глаз - чтобы проверить в чём дело, почему до сих пор не подают условленного сигнала, после которого им обоим можно будет, наконец, покинуть темницу.

Пленник немедленно макнул палец в чай и вывел прямо на стенке своей чашки два иероглифа: "ЕЩЁ ЧАЮ".

Иероглифы быстро высохли, но дело было сделано: глухому ничего не оставалось, как отправиться за дверь.

Когда он выходил, посланник обратил внимание на то, что коридор был переполнен людьми: все они молча ждали когда он, наконец, допьёт свой чай, чтобы снова оглушить его и навсегда лишить дара речи.

Не теряя больше ни секунды, он завопил что есть мочи: "Свободу мне и моим людям!" и, разумеется, тут же был освобождён и с почестями препровождён к городским воротам.

Всю дорогу посланник молчал как рыба, но выходя за ворота, обернулся, как бы желая что-то сказать, и когда толпа горожан в ужасе замерла, расхохотался и попросил отменить нелепый закон, приведший к большому количеству напрасных жертв и зряшних усилий.

***

Поднимается ветер и вся Поднебесная оживает, но стоит ему утихнуть, как то, что прежде струилось, реяло и трепетало, застывает в неподвижности. Если бы течение времени можно было прекратить, мы увидали бы как останавливаются мельничные колёса, птицы обмирают в небесах, и слово, сорвавшееся с уст, повисает в воздухе. Государь Сияния, Приходящего Снизу сказал: "Всё, что обладает бытием, склонно к превращению. Превращения неизбежны: никто не в силах остаться собой даже на мгновение". И в самом деле: облака превращаются в воду, камень - в песок, живое - в мёртвое, молодое - в старое, бедро девушки - в корень плакучей ивы, мысль человека - в пёрышко или ежа.

***

В том месте, где прохудилась крыша мира, Небо и Землю соединяет тонкая струя ртути: волшебная жидкость проливается вниз, скапливаясь на дне ущелья в Святых Горах, и происходит это испокон веков. Раз в тысячелетие на берега ртутного озера прилетает дракон У и выпивает его до дна, поэтому озеро не выходит из своих берегов. Дракон повелевает силами алхимии и часто отзывается на призывы даосов из южных провинций - тех, что превращают золото в безымянный металл, в отличии от прочих металлов имеющий форму пара. Металл этот никогда не становится твёрдым или жидким и встречается лишь в исконном своём парообразном состоянии.

Поэт Ли Бо беседовал с У на берегах Изумрудной Реки и записал гатху в пять тысяч слов о свойствах металлов. Помимо прочего дракон поведал поэту, что металлы трёх миров могут быть блестящими, всепроницающими, вибрирующими от похоти, драгоценными, способными петь, жаждущими человеческой крови, звенящими от удара, молниеносными, тяжёлыми, насылающими болезни, гаснущими в темноте, принимающими изысканную форму и избавляющими от проклятий. Металлы, как люди - обладают двумя видами души, как люди - старятся и умирают. Из металла можно изготовить вещь, которая станет служить человеку подобно другу или любить его подобно жене.

***

Есть люди, которые с утра и до вечера ходят на цыпочках потому, что боятся запачкать пятки. Певичка Яо из Тайпинфу была настолько опрятна, что лишила себя жизни из-за одного-единственного пятнышка сажи на рукаве. А ведь дорожная пыль порой прекраснее нефрита, грязь из деревенской канавы зачастую чище человеческих помыслов и речений, и всё то, что наше тело исторгает наружу, может оказаться куда более возвышенным и утончённым, чем принято полагать. Говорят, что глина, которую используют для изготовления чайников, когда-то была плотью людей и животных. Но если напомнить об этом гостям во время чаепития, немногие из них будут способны допить свой чай до конца.

Глина, которая хранит в себе частицы человеческого вещества, становится сосудом для поддержания жизни в человеческом теле. Разве это не удивительно?

Наливая воду в чайник, я омываю тела моих предков. Разве это не печально?

Мастер Ван-эр из уезда Цзясин продавал свои чайники в три раза дороже, чем мастера из Цзюйжуна. Некто спросил его: "Неужели вы настолько глупы, что думаете будто станут покупать у вас - когда у соседей дешевле? Или вы считаете нас, покупателей, глупцами, которые готовы платить за пустоту?" Ван-эр ответил: "Разумеется, вы платите именно за это. Наливая воду в чайник, вы восполняете пустоту, присутствующую в нём. Мои чайники не отличаются по объёму от чайников конкурентов, и количество пустоты остаётся прежним, зато у меня она в три раза гуще, чем у соседей, поэтому цена разумна и оправдана. Скажите спасибо, уважаемый, что я не беру в шесть раз дороже - объём пустоты способен умножить каждый, но чтобы улучшить её качество, требуются поистине необычайные умения."

***

Глубоко под землёй обитает племя демонов, имя им - Хатто. Кожа их ярко-красного цвета, голова увенчана рогами и шипами, волосы подобны львиной гриве, а хвост - гибкий и сильный - как у гигантской ящерицы-мена, что обитает в пустынях. В искусстве войны подземному племени нет равных: при желании они могли бы управиться со всеми армиями Поднебесной прежде, чем Пэн-цзу успеет чихнуть дважды. По счастью на поверхности они чувстуют себя неуютно: воздух слишком прохладен, свет - ярок, запах растений вызывает понос и рвоту, пение птиц и звуки человеческой речи приводят к головной боли, а больше всего демоны боятся воды - одной капли прозрачной жидкости бывает довольно, чтобы вызвать у них болезнь, от которой зрение мутнеет, кожа шелушится и всё тело становится рыхлым и слабым. Жар земных недр - привычная среда их обитания, красный и жёлтый - цвета, радующие глаз. Всем прочим запахам они предпочтут запах горелого, а любовь их подобна мучительному пламени, пожирающему миры.

Иногда они всё же поднимаются в наш мир, прибегая к магическим уловкам: являясь людям в образе солдата или чиновника, странствующего монаха или певички. Рассказывают, что однажды на переправе через Хуанпу паромщик случайно окатил водой какого-то монаха, и тот на глазах у изумлённых путников превратился в демона Хатто. Демон умолял людей разжечь костёр, чтобы пополнить запас его огненной пневмы, но никто не отважился на это, поскольку выглядел он ужасно и, казалось, только бедственное состояние мешает ему разорвать на части путников, бывших свидетелями его мучений. Увидав, что надежды на спасение нет, демон проклял тех, кто не проявил к нему милосердия, бросился в воду и утонул. С тех пор воды реки стали непригодны для питья, рыба там больше не водится, а жители окрестных селений вынуждены рыть колодцы или привозить питьевую воду издалека. Все, кто в эту ночь наблюдал последний прыжок демона, рано или поздно умерли страшной смертью, и причиной их смерти послужил огонь. Последний из них, чиновник 2-го ранга Лю Байши, расследовал и записал на табличках истории их жизни и гибели, таким образом летопись тех событий дошла до нас в неискажённом виде. Сам Лю Байши дожил до глубокой старости, поручив сыновьям сразу после его собственного ухода в мир Предков тщательно описать все подробности и обстоятельства последних часов жизни. Из года в год он ждал неизбежного, но ни огненная, ни самая обычная смерть не спешили разделаться с ним. Лю Байши пережил всех, кто помнил его молодым, и наконец, будучи ста пятнадцати лет от роду, сильно заболел. Лёжа в постели, он думал о том, что если сейчас умрёт от болезни и старости, история, которой он посвятил всю свою жизнь, останется неоконченной. Он приказал сыновьям принести в комнату связки хвороста, сложить их в стопку и поджечь. Сыновья были настолько послушны, что тотчас принялись таскать хворост, но в этот момент в дверь постучал странствующий монах и попросил домочадцев оставить его наедине с умирающим. Никто не знает о чём они говорили, но когда, долгое время спустя, люди вошли в эту комнату, они не застали там ни монаха, ни Лю Байши. Постель была аккуратно убрана, зеркала - завешены жёлтой материей, а связки хвороста, принесённые сыновьями чиновника, исчезли бесследно.