Коко и Игорь - Крис Гринхол

опаздывает, в нем нарастает раздражение.

В беспокойстве он носком ботинка выбивает из земли камешки, потом затаптывает их обратно. Он не представляет себе, чего ждать от этой встречи. Если Коко хочет предложить финансовую поддержку Балету, то почему бы ей не обратиться прямо к Дягилеву? Это было бы правильнее. О чем же ей необходимо так срочно поговорить? Он, разумеется, лелеет надежду, но не даст себя унизить. Да, он принял бы покровительство, но не за любую цену. Придется дать ей понять, что он не продается. Трезво и рассудительно показать ей, что его не так-то просто заполучить.

Коко прибывает на полчаса позже назначенного времени и ничем не объясняет своего опоздания. Игорь подготовил обвинительную речь и готов ее произнести, но вся его злость улетучивается, как только он видит, что она плавно движется к нему. Они еще издали улыбаются друг другу. Главное, что он сейчас испытывает, — это облегчение. Коко, здороваясь, подает руку в белой перчатке. Игорь нежно целует ее в обе щеки.

В тот вечер у него сложилось впечатление, что она намного моложе него, но он знает от Дягилева, что они почти ровесники. Она может быть моложе лишь на год или на два. Тридцать шесть? Тридцать семь? Он догадывается, что его ввело в заблуждение. В фигуре Коко есть упругость и напряженность двадцатилетней женщины. У нее изящные тонкие руки, высокая грудь, и двигается она с легкостью девочки.

Игорь извлекает из-за спины нарциссы.

— Это вам.

Он видит, какая у нее молодая, упругая кожа, полные губы, когда она улыбается.

Коко наклоняет голову, и щеки ее отражают желтизну лепестков. Она держит цветы перед собой, как факел.

— Спасибо, они очень красивы. — Потом просто говорит: — Простите, я опоздала. — Крошки пыльцы падают на ее белые перчатки.

И в качестве извинения настаивает на том, что она сама заплатит за билеты в зоопарк. Сначала они рассматривают аквариум. По стенам бегут голубые тени, голубые блики падают на лица Коко и Игоря. В этом свете нарциссы кажутся зелеными.

Наклонившись к аквариуму, они видят, как бьются сердца в тельцах рыб. Коко и Игорь молча наблюдают за рыбами и смотрят на свои отражения в стекле.

Затем, выпрямившись, с таким выражением лица, будто собирается сообщить нечто важное, Коко говорит:

— Знаете, о чем я думала в тот вечер за ужином?

— Нет, о чем? — Игорь тоже выпрямляется.

— Я думала, почему он со мной не разговаривает?

— В самом деле?

— Да, в самом деле. — И не слыша от него ответа, требует: — Так почему же вы со мной не разговаривали?

— Мне казалось, что разговаривал.

— После первых тридцати минут беседы больше вы со мной не говорили.

Он пытается защищаться:

— Я уверен, что это вы не говорили со мной.

— Правда, но я решила подождать и услышать, что вы сначала ответите.

— И?

— И я все еще жду.

Игорь никогда не боялся женщин, кроме матери, но теперь он начинает побаиваться Коко. У него пересыхает гортань, и он чувствует, как неповоротлив его язык.

— Быть может, вы не хотите со мной говорить?

— Я хочу! — Игорь ощущает, как у него сдавило горло. — Иначе меня здесь не было бы.

Когда они выходят на улицу, Коко видит: Игорь озадачен. Ее шутка оказалась не совсем удачной. Она понимает, что вела себя бестактно, и теперь беспокоится, как бы он в ней не разочаровался. Она смотрит, как он идет, заложив руки за спину.

— Что случилось? — спрашивает она. Но ей не стоит беспокоиться. Он не разочарован. Просто уходит от ответа.

Перед ними два льва описывают круги по тесному пространству клетки. На пол падают тени от решетки. Игорь решает воспользоваться случаем. Возможно, уловив в Коко некое сочувствие, он начинает жаловаться на удручающее материальное положение, на стесненность, в которой ему приходится работать.

Он страдает, ему не хватает уединения для музицирования, ведь они с женой и четырьмя детьми теснятся в жалких апартаментах в Бриттани — в нескольких милях от Парижа. Сейчас они ненадолго приехали в Париж из-за репетиций его нового балета «Петрушка». Он все время в плохом настроении и никак не может сосредоточиться. Его творчеству не хватает простора. А плата за жилье так высока.

— Здесь все намного дороже, — сетует он.

— А вы должны быть в Париже?

— Но здесь же — все! Сати, Равель, Пуленк. — Он хочет польстить Коко. — Париж — артистическая столица мира.

— Ну, может, вам и повезет…

— Что вы хотите сказать? — Игорь боится, не переусердствовал ли он со своими жалобами.

Они идут вдоль озера, по водной глади плывут два очаровательных лебедя.

— Так получилось, что у меня хорошо пошли дела, и мой бухгалтер посоветовал вложить капитал в какую-то недвижимость. Я как раз завершила оформление покупки виллы в Гарше. Там спокойно, это на окраине города. Вилла стоит в саду. Конечно, не дворец, но там очень неплохо. Я предполагаю проводить там пару месяцев среди лета, большую часть года вилла будет пустовать. Я подумала… — Коко останавливается, оборачивается и смотрит на Игоря: — Вы должны этим воспользоваться и переехать туда.

— Возможно ли это… — Он нерешительно теребит галстук.

— Если бы вы приехали туда в начале июня, мы могли бы провести вместе несколько недель. Вы должны осмотреться, отдохнуть и как следует поработать. Вы могли бы там пожить до конца года. — Один из лебедей изящно изгибает шею. С его клюва слетают бусинки воды.

Игорь смотрит на Коко. Он озадачен.

— Это сказочное предложение. Очень заманчивое. Не думаю, что мог бы оставить свою семью, хотя…

— Мой дорогой, разумеется, нет, — быстро говорит Коко. — Вилла очень большая. Они тоже могут туда приехать. Я вовсе не предполагала, что вы их оставите.

Смущенный тем, что неправильно расценил ее предложение, Игорь пытается отшутиться:

— Вы очень добры, но вы не представляете, во что ввергаете себя. Вы еще не сталкивались с детьми. Они ужасно шумные.

— Чепуха! Я люблю детей. Кстати, сколько им лет?