Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сколько лет прошло с тех пор?
— Пять или шесть.
Вдруг зазвонил телефон.
Он вздрогнул. Они поглядели друг на друга. Без четырех минут час. Он потянулся к висящему на стене аппарату. Линда с беспокойством подумала, вдруг это кто-то из ее приятелей, не знающих пока, что она до сих пор не сняла отдельное жилье и продолжает жить с отцом. Отец назвал свое имя и стал внимательно слушать. Из его односложных вопросов Линда попыталась понять, что происходит. То, что звонит кто-то из полиции, она поняла сразу. Но кто именно? Может быть, Мартинссон, или Анн-Бритт Хёглунд. Что-то случилось в Рюдсгорде. Валландер знаком попросил ее принести с подоконника ручку и блокнот. Он писал, прижав трубку плечом. Она прочитала из-за спины — Рюдсгорд, поворот на Шарлоттпенлунд, Виксгорд. Мы туда ездили, подумала она, смотреть тот дом на холме, что ему не понравился. Он написал еще несколько слов: сожжен теленок, Окерблум. Потом повесил трубку. Линда уселась напротив.
— «Сожжен теленок». Что это значит?
— Я тоже хотел бы понять.
Он встал:
— Мне надо на работу.
— Что случилось?
Он нерешительно остановился в дверях. Потом надумал:
— Одевайся. Поедешь со мной.
— Ты видела начало, — сказал он в машине. — Теперь мы имеем дело с продолжением.
— Начало чего?
— Помнишь историю с горящими лебедями?
— Что, опять?
— И да, и нет. На этот раз птиц оставили в покое. Но, судя по всему, какой-то сумасшедший вывел теленка из коровника, облил бензином и поджег. Крестьянин позвонил в полицию, сейчас туда поехал патруль порядка. Я попросил мне сообщать. Садист, мучающий животных. Мне это не нравится.
Линда всегда знала, когда отец что-то скрывает.
— Ты не скажешь, что ты думаешь по этому поводу.
— Нет.
Он оборвал разговор. Линда не могла понять, зачем он взял ее с собой.
Они свернули с главной дороги, миновали по-ночному темный Рюдсгорд и теперь ехали на юг, к морю. На развилке ждала полицейская машина. Они поехали за ней и скоро очутились на выложенном камнем дворе усадьбы под названием Виксгорд.
— А кто я? — спросила Линда.
— Моя дочь, — ответил он. — Никого не волнует твое присутствие. Если ты только не будешь корчить из себя кого-то еще, кроме моей дочери. Полицейского, к примеру.
Они вышли из машины. Ветер выл и свистел в прогалах между строениями. С ними поздоровались двое полицейских из охраны порядка. Одного звали Вальберг, другого — Экман. Вальберг был сильно простужен, и Линда, боявшаяся инфекции, быстро отдернула протянутую для рукопожатия руку. Экман близоруко моргал. Он наклонился к ней и улыбнулся:
— Я думал, ты начнешь только через пару недель.
— Она тут за компанию, — сказал Курт Валландер. — Что здесь произошло?
По тропинке, где могла проехать разве что садовая тачка, они прошли в заднюю часть усадьбы дома, где виднелся новенький коровник. Фермер, стоявший на коленях около мертвого теленка рядом с кучей удобрений, был довольно молод, наверное, в тех же годах, что и Линда. Крестьяне должны быть пожилыми, подумала она. Я не могу представить себе крестьянина моим ровесником.
Курт Валландер протянул ему руку и представился.
— Томас Окерблум, — сказал тот.
— А это моя дочь. Она была со мной, когда позвонили.
Когда Томас Окерблум повернулся к ней, свет из коровника упал на его лицо. Глаза блестели от слез.
— Кто способен на такое? — спросил он дрожащим голосом. — Кто способен на такое?
Он шагнул в сторону, словно отдергивая невидимый занавес. Линда уже и до этого чувствовала запах горелого мяса, а теперь увидела лежащего на боку обугленного бычка. Кожа еще дымилась. Ее затошнило от запаха бензина, и она отошла. Курт Валландер внимательно наблюдал за ней. Она покачала головой — все в порядке, обмороков не будет. Он кивнул и огляделся.
— Что тут произошло? — спросил он.
Томас Окерблум начал рассказывать прерывающимся голосом:
— Я только заснул. Вдруг просыпаюсь — от какого-то звука. Я сперва подумал, что сам закричал во сне, такое со мной бывает. Встал и понял, что это из коровника. Животные мычали беспрерывно, и еще какой-то, даже не знаю, как сказать… крик не крик… вопль. Я открыл занавеску на окне и увидел, что бычок горит. Эпплет[6] горит, хотя я даже сначала и не понял, что это он, понял просто, что кто-то из телят. Он ударился что есть сил об стену, все тело и голова в огне. Я даже глазам своим не поверил. Побежал вниз, сапоги на ходу надел, а он уже упал. Дымится весь. Я брезент схватил, хотел погасить его, да он уже помер. Такой ужас… Помню, я все себя уговаривал, что этого не может быть, такого и случиться не может, кому придет в голову поджечь живого теленка?
Томас Окерблум замолчал.
— Ты видел что-нибудь? — спросил Курт Валландер.
— Я и рассказываю, что видел.
— Ты сказал: кому придет в голову поджечь теленка. А это не мог быть несчастный случай?
— То есть бычок сам облил себя бензином и сам поджег? Никогда не слышал, чтобы животные кончали жизнь самоубийством.
— Значит, это сделал кто-то. О чем я и спрашиваю. Вы никого не заметили, когда отдернули занавеску?
Томас подумал, прежде чем ответить. Линда пыталась понять ход мыслей отца, предугадать его следующий вопрос.
— Нет. Только Эпплет, весь в огне — вот и все, что я видел.
— И не догадываетесь, кто бы мог это сделать?
— Псих. Только псих на такое и способен.
Курт кивнул:
— Больше мы ничего тут не узнаем. Пусть теленок полежит пока. Мы приедем, когда будет светло. Сейчас ничего не разглядишь.
Они вернулись к машинам.
— Только псих и способен на такое, — повторил Томас Окерблум.
Курт Валландер не ответил. Линда заметила, что он устал, лоб был весь в морщинах. Он как будто вдруг постарел. Ему не по себе, подумала она. Сначала с лебедями, то ли были эти горящие лебеди, то ли нет, а теперь — этот бычок по имени Эпплет, он-то уж точно сгорел.
Он словно прочитал ее мысли и повернулся к Окерблуму.
— Эпплет, — сказал Курт, — необычное имя.
— Я, когда помоложе был, играл в настольный теннис. И нескольких бычков назвал по именам игроков сборной. У меня, например, был бык по имени Вальднер.[7]
Валландер кивнул. Линда заметила, что он улыбается. Ее отец ценил оригиналов.
Они вернулись в Истад.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила Линда.
— В лучшем случае мы имеем дело с каким-то сумасшедшим, садистом.
— В лучшем случае?
— В худшем — он на зверях не остановится.
Линда поняла, что он хочет сказать. Но она также и поняла, что лучше пока не задавать вопросов.
8
Когда Линда проснулась, отца уже не было. Половина восьмого. Она потянулась и решила, что проснулась от того, что отец, уходя, хлопнул дверью, и, наверное, нарочно. Пытается быть строгим и не давать мне зря валяться в постели.
Она встала и открыла окно. День был ясным и по-летнему теплым. Ночные события заметно отдалились — дымящийся труп животного, внезапно постаревший отец. Он все может от меня скрыть, подумала она, только не беспокойство.
Она позавтракала и быстро оделась в то же, что и накануне. Потом передумала и дважды переоделась, пока не осталась довольна. Позвонила Анне. После пяти сигналов включился автоответчик. Она крикнула в трубку, прося Анну ответить. Но там никого не было. Она остановилась перед зеркалом в прихожей и спросила себя — по-прежнему ли она обеспокоена, что некая Анна исчезла, ничего ей не сказав. Нет, сказала она себе, я не волнуюсь. У нее наверняка есть причина. Она, конечно, ищет того мужчину, что стоял на улице и имел наглость быть похожим на ее отца.
Линда спустилась к лодочной пристани и побрела вдоль причалов. Море было совершенно зеркальным. Полуголая дама лежала на носу катера и храпела. Еще тринадцать дней, подумала Линда. От кого я унаследовала эту нетерпеливость? От отца — вряд ли, от матери — уж совсем маловероятно.
Она повернула назад. На чугунном кнехте лежала забытая кем-то газета. Она нашла объявления о продаже подержанных машин. СААБ за девятнадцать тысяч. Отец обещал дать десять. Ей очень хотелось машину. Но СААБ за девятнадцать? Сколько он прослужит?
Она сунула газету в карман куртки и пошла к Анне. На звонок в дверь никто не ответил. Она уже привычно вскрыла замок и прошла в прихожую. Вдруг у нее появилось чувство, что здесь кто-то побывал после того, как она ушла отсюда в полночь. Она стояла совершенно неподвижно, скользя взглядом по стенам прихожей, одежде, выстроенным в ряд ботинкам. Что изменилось? Ничего такого, что подтверждало бы ее догадку, она не заметила. Она вошла в квартиру и села на диван. Пустая комната. Если бы на моем месте был отец… будь я отцом, я постаралась бы найти следы того, что здесь происходило, увидеть людей, драматические события. А я ни черта не вижу и ничего не могу заметить, кроме того очевидного факта, что Анны тут нет.
- Тайный дневник Лолиты - Ольга Володарская - Детектив
- Дамский пасьянс - Марина Серова - Детектив
- Мнимая смерть - Томас Энгер - Детектив
- Аттракцион неприкаянных душ - Леонид Клешня - Детектив / Триллер
- Тринадцатая гостья - Анна Данилова - Детектив
- Сюрприз с дыркой от бублика - Наталья Александрова - Детектив
- Слухи - Хэйди Перкс - Детектив / Триллер
- Рассказы - Гилберт Честертон - Детектив
- Огонь, мерцающий в сосуде - Полякова Татьяна Викторовна - Детектив
- Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы - Детектив