Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

— А! Вы тоже пируете? — Глинкус неприязненно передернул плечами.

— Я, как всегда, с народом. Так сказать, и в горе, и в радости.

— Познакомьтесь, важ! Это ваш недоброжелатель. — Глинкус еще не забыл заседание Совета и позволил себе откровенность, граничащую с невежливостью.

— Мастер Глинкус такой шутник! Какой недоброжелатель? Ах, он не может забыть наш маленький спор на Совете! Мастер Глинкус так торопился объявить вас сверхмастером, Вальюс! — лекарь душевно расхохотался, отказываясь от формальностей. — Но быть советником, знаете ли, это такая ответственность! Место, что называется, делает человека, обязывает к осторожности, вдумчивой осмотрительности. Иногда, что скрывать, чрезмерной. Сверхмастер скоро поймет, каково это — быть советником. — Крутиклус, все с той же добродушной улыбкой, повернулся к Вальюсу. — Важ! Приятно осознавать, что мы теперь будем вместе присутствовать на заседаниях.

Вальюс совсем растерялся.

— Как? Мастер Глинкус вам не сказал, что сверхмастер обязан участвовать в жизни Совета? Теперь, дорогой, от вас, как и от меня, от всех председателей гильдий, будет зависеть жизнь Лосиного острова. Знаете ли, Законы, контроль за их исполнением, наказание нарушителей, — он притворно вздохнул, наблюдая за Вальюсом. Но, кроме все той же растерянности, ничего не заметил. — И, конечно, у вас теперь будет значительно меньше времени на занятия ремеслом. Совмещать ремесло с заботами о жителях и стране бывает так утомительно! А вы ведь предполагали заканчивать барельеф? — теперь Крутиклус напоминал мышкующую лисицу.

Вальюс еще не придумал, что ответить Крутиклусу. И Глинкус воспользовался заминкой. Старый мастер, быть может, и хотел поскорее отойти от Крутиклуса, но природное любопытство вынуждало его терпеть неприятного собеседника:

— Позвольте спросить, советник, с чего это вы решили, что барельеф не закончен?

— Рядом с лосем на барельефе сверхмастер вылепил дерево.

— Ну и что?

— Как я понял, сверхмастер решил вылепить барельеф по мотивам стертой мозаики — той, что была на Башне, — Крутиклус говорил тем же вкрадчивым тоном, который так раздражал Глинкуса на Совете.

Вальюс будто очнулся и не сводил с Крутиклуса напряженного взгляда.

— Странно, что вы это поняли. — Глинкус чувствовал скрытый намек. — Но это не объясняет, почему барельеф не закончен.

— Потому что известно, — лекарь чуть помедлил с ответом и посмотрел на Вальюса, словно хотел просверлить его взглядом, — мозаика Башни трехчастна. А значит… (Вальюс изменился в лице) в барельефе сверхмастера Вальюса нет полного равновесия.

Замечание лекаря сильно задело Глинкуса:

— Нет, вы только подумайте! Какая осведомленность! и почему не вам поручили оценить красоту барельефа?

— Откуда это известно — что мозаика Башни трехчастна? — Вальюс словно не замечал возмущения Глинкуса.

— Я же лекарь, дражайший. А услуги лекаря надобны в разных случаях… Мне довелось присутствовать при дознаниях отщепенцев.

— Участвовали в дознаниях? — Глинкус не скрыл брезгливости.

Крутиклус притворно вздохнул:

— Меня попросила гильдия. Многие отказались. Такое серьезное дело. Не каждый лекарь способен. Кто-то, знаете ли, не выносит…

— Зачем на дознаниях лекарь?

— Констатировать необратимое.

Вальюс был очень бледен.

— Да, мой друг, отщепенцы… Они что-то пытались сказать в свое оправдание. Иногда это было забавно. Значит, вам неизвестно, что мозаика Башни трехчастна? Странно, не правда ли, важ, что вы об этом не знаете? Но вылепить даже две части… — Крутиклус опять доверительно засмеялся. — Не будь вы сверхмастером, важ, я бы посмел утверждать: вам подсказали образ! А кто его мог подсказать? Не иначе как отщепенцы!

* * *

— Друг мой, это последнее, что меня обязали сделать в связи с тем, что вы стали сверхмастером.

Вдохновенный происходящим, Глинкус вел Вальюса по Дворцу. Все случившееся до сих пор казалось Вальюсу нереальным: присвоение статуса, празднество в честь сверхмастера, первый Совет в его жизни, где ему вручили платок для голосования. И разговор с Крутиклусом: «Значит, вы, дражайший не знали, что мозаика Башни трехчастна?.. И кто подсказал вам образ?..»

— Вот, мой друг, мы пришли. — Глинкус остановился перед кованой дверью в стене и извлек из кармана ключ с головкой причудливой формы. — Здесь я вынужден вас оставить: только вы имеете право посетить эту комнату и увидеть, что в ней хранится.

— Что в ней хранится, важ?

— Договор с охоронтами.

Вальюс смотрел испуганно:

— Разве они существуют?

Глинкус ответил уклончиво:

— Видите ли, мой друг, договор существует. Если я правильно помню, Совет подписал его почти шесть затмений назад.

— Это было очень давно…

— Да, действительно. Шесть затмений — не какая-то смена светил… Но за это время его так и не отменили, и потому считается, что договор еще действует. И сверхмастер должен непременно его прочитать.

Вальюс чувствовал легкую дрожь. Неужели лишь потому, что когда-то в детстве отец прошептал ему прямо в ухо: «Хочешь, чтобы тебя придушила невидимая рука?»

— Важ, договор… о чем?

Глинкус сделался очень серьезным:

— Мой друг, вы меня удивляете! Вы же потомственный мастер. А все мастера это знают. И просто не может быть, чтобы ваши родители никогда вам не говорили… — Что-то в облике Вальюса заставило Глинкуса пожалеть о своих словах. До старого мастера доходили разноречивые слухи: мальчик, кажется, рос сиротой. — Хорошо, хорошо, не будем трогать ваших родителей. И если вы должны узнать это от меня… В общем, так: сверхмастера не судят обычным судом. Он находится под покровительством Башни. Поэтому важ Крутиклус и возражал на Совете… Ах, это уже неважно.

— Под покровительством Башни? Но если охоронтов больше не существует…

— Видите ли, охоронты за пределами Башни невидимы. И нельзя утверждать… и проверить это нельзя. В общем, за шесть затмений это правило не нарушалось.

* * *

В комнате с узким окном, забранным частой решеткой, были лишь стол и стул. Вальюс присел к столу и холодными пальцами открыл дорогой переплет. Шелковые страницы покрывали узоры из букв. Вальюс невольно залюбовался: искусство такого письма считалось давно утраченным. А шелк? Как же он сохранился? Чем его пропитали? Впрочем, скоро такие мысли уступили место другим. Он погрузился в чтение:

«…Настоящими письменами охоронты, смотрители Башни, подтверждают свои намерения подробно, понятно и честно описывать все события в Долине Белого Лося, которую также называют Лосиным островом. Охоронты также обещают Совету и правителям острова не вмешиваться в дела за пределом туманного пояса и никак не влиять на решения и поступки людей Долины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});