Чёрный сокол - Евгений Сапронов

Через какое-то время, он набрел на заросли лещины, здесь жердей было сколько угодно.

Заготовив материал, Горчаков беспомощно осмотрелся.

– Где же его искать, этот чертов мох? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Тут ему на глаза попалась огромная старая ель. – Если и там ничего не будет, то это лес какой-то неправильный, – решил Олег и пошел посмотреть.

В этот раз ему повезло, на корявой коре с одной стороны росло то, что нужно. Определившись со сторонами света, Горчаков стал решать, куда ему теперь идти.

– Значит, Роман говорил, что если ориентироваться по хрономиражам, то шансы: пятьдесят на пятьдесят, – начал вспоминать Олег, – То есть, с равным успехом можно оказаться или в том же самом месте, или в любой другой точке планеты. Так. Ну, судя по погоде, я не в Африке, – Горчаков подышал на замерзшие пальцы и принялся энергично их растирать. – Хотя то, что я не свалился в океан, уже радует, – заметил он.

Знакомые деревья вокруг, вроде бы, подтверждали версию, что Олег "приземлился" в Подмосковье.

– Значит, Москва вон там! – определил Горчаков. – Но, ёлки палки! Если я сейчас в районе дачи, то здесь полсотни верст, только до окраин современной столицы. А если брать древнюю Москву, то это ж придется еще и до самого кремля топать! Да уж, ситуация.

Олег зажал подмышкой охапку жердин и пошел обратно по своим следам.

По дороге, ему в голову пришла "светлая" мысль.

– Погоди! – Горчаков даже остановился. – Ленинградское шоссе это старая дорога из Москвы в Тверь и дальше на Новгород. Если эти города здесь есть, то существует и дорога! Вот к ней надо и идти.

С волокушей Олег провозился недолго. Он мог справиться еще быстрей, если бы так сильно не мерзли руки. Приходилось откладывать инструмент и отогревать кисти под курткой.

Сначала, Горчаков стесал топором до половины концы жердей где-то на метр. Они должны были не пахать землю концами, а гнуться и скользить, как лыжи. Потом положил их на землю параллельно и чуть выше того места, где кончались затесы, набил перекладин, как на лестнице, только чаще.

Собственно, на этом, приспособление, появившееся задолго до колеса, было готово. Вот только к перекладинам груз надо было чем-то привязать, а у Олега не было веревки. Пришлось прибивать вертикальные стойки и сколачивать что-то типа ящика. Получилось нечто новое – волокуша с кузовом!

Ящик с инструментами и гвоздями уже однажды приземлился в глубокий снег, так что Горчакову не пришлось ничего собирать. Но полагаться на везение и дальше, было бы неразумно. Поэтому Олег рассовал содержимое плотницкой разноски по сумкам с доспехами. Так оно как-то надежней. Осталось последнее дело.

Прежде чем покинуть "место высадки", Горчаков его тщательно отметил. На всех окружавших этот пятачок деревьях он сделал большие, хорошо заметные затесы. Когда двигаясь по кругу, Олег дошел до высокой березы с толстым стволом, он не стал снимать кору, а вырезал стамеской крупную надпись: "Рома, я пошел в Москву! Буду приходить сюда по возможности".

Чтобы не отморозить пальцы Горчаков надел на руки шерстяные носки, взялся за ручки волокуши и тронулся в путь.

Идти по глубокому снегу было тяжело. Но Олег продвигался медленно еще и потому что периодически останавливался и отмечал дорогу либо затесами на стволах, либо подрубал молодые деревца и валил их верхушками в ту сторону, откуда шел. Ориентировался Горчаков, оглядываясь на свои следы. Время от времени, он находил на деревьях мох и корректировал маршрут.

– И где эта долбанная дорога? – озабоченно спросил Олег, прошагав по своим прикидкам, километров пять.

В лесу было тихо и пустынно. Пару раз Горчакову попадались звериные следы. А вот о присутствии человека в этих местах пока ничего не говорило. Олега начали терзать сомнения.

– Черт его знает, какой тут сейчас век? – рассуждал он, – Может, и Москвы здесь еще нет? Да и вообще. То, что здесь все как у нас, только отставание по времени, это всего лишь, предположения Ромы. Кто знает, как оно на самом-то деле. А вдруг, здесь людей и вовсе нет?

В этот момент Горчаков увидел впереди меж деревьев то, что, несомненно, являлось здешней дорогой. Он прибавил шаг и вскоре вышел на извилистую просеку.

До трассы федерального значения этой дороге было далеко, но две повозки могли бы разъехаться на ней запросто. Сухой хрустящий снег был хорошо утоптан. У Олега сложилось впечатление, что здесь совсем недавно прошла приличная толпа народу. Были видны следы сапог, подкованных лошадей и узкие полоски от полозьев. Следов было много. "Интересно, это караван купеческий такой большой? Или здесь прошел военный отряд?" – размышлял Горчаков.

Он здорово замерз. Его тонкая куртка была хороша, чтобы пройтись от машины до подъезда. А вот для долгих прогулок по такой погоде она не годилась.

– Блин, а мороз-то жмет, – проворчал Олег, шмыгнул носом и потер его, заменявшим варежку, носком. – Люди это хорошо, – обрадовался он. – Не важно, какие. Главное, что я тут не один!

По отпечаткам подков, Горчаков понял, что отряд или караван движется туда, где по его предположениям, находилась Москва. Идти сразу стало веселей. Да и утоптанная дорога это вам не засыпанный снегом лес.

За следующие пару часов Олег отмахал километров десять. И тут он заметил, что начинает темнеть.

– Что за ерунда? – удивился Горчаков и посмотрел на часы. Они показывали 13:07 по Москве. – Я что, в другой часовой пояс попал? А, дошло! – покивал Олег. – Я попал в то же самое место географически. Но никто не обещал, что я окажусь в том же времени суток!

С этим надо было что-то делать. У Горчакова даже спичек не имелось, чтобы костер развести.

"Ночь на морозе без огня я просто не протяну" – пришла неприятная мысль. Олег крепче вцепился в ручки волокуши, наклонился вперед и перешел на максимальный темп, который можно было держать, не переходя на бег. Через пару километров ему стало жарко, а впереди он заметил, поднимавшийся над лесом дым, затем услышал отдаленное лошадиное ржание и какой-то стук. "Кажется, там деревья рубят" – подумал Горчаков.

Местность вокруг была холмистой. Поднявшись на очередной взгорок, Олег остановился. Впереди, сжимавший дорогу лес расступался, образуя широкую и длинную прогалину. На ней горело множество костров, вокруг которых грелись люди, стояли распряженные сани, рядом с ними переступали ногами кони. В морозном воздухе клубились дым и пар.

Горчаков снял с "Тигра" оптический прицел. Расстояние было небольшим, и восьмикратная оптика позволяла рассмотреть многие детали.

– Вроде, русские, – заключил он, опуская прибор.

Вид костров напомнил о холоде. Олег пошевелил пальцами на ногах, проверяя, не отморозил ли он их. Второй раз за сегодняшний день злодейка судьба не оставляла ему выбора. Горчаков обреченно вздохнул и снова впрягся в волокушу.

Пока он шел к лагерю, никто не обращал на него особого внимания: "ну бредет мужик по дороге, тащит что-то – эка невидаль!". Теперь, когда Горчаков оказался совсем близко, на него поглядывали с интересом, но бросаться навстречу с расспросами никто не спешил.

Олег догадывался, что любопытство возбуждает его черная куртка на молнии. Сидящие и стоящие вокруг костров мужчины были одеты в нагольные и крытые разноцветными тканями шубы. На головах они носили низкие шапки в виде полусферы с меховой опушкой, на поясах у всех имелись длинные ножи и кожаные сумки.

Лапотников Горчаков не заметил, ратники были обуты в желтые или темно-коричневые сапоги. Бороды носили немногие, а вот усы – почти все. "Видно, здесь мода такая" – подумал Олег.

Он прошел мимо саней, в которых увидел мешки, узлы, а среди них копья и большие миндалевидные щиты.

Первым на пути Горчакова оказался костер, над которым стояла железная тренога с цепью и крюком. На нем висел котел. Один мужчина, стоя рядом, помешивал длинной деревянной поварешкой булькающее варево. Еще девять сидели вокруг огня на охапках еловых веток. Один из воинов с усищами как у Буденного что-то увлеченно рассказывал, но когда Горчаков приблизился, он замолчал и выжидающе уставился на пришельца. Его товарищи тоже.

– Гой еси, мужи православные, – поприветствовал Олег ратников, не опуская волокуши. – Дозвольте у огня обогреться, – он кивком указал на другой костер горевший шагах в шести от первого. Вокруг него людей не было. Да и разложен костер был как-то странно: поперек толстых веток лежали настоящие бревна. "Быка они, что ли зажарить собрались?" – удился Горчаков, которому это кострище напомнило гигантский мангал.

– Такоже и ти, – ответил на приветствие пожилой воин с картинными усами.

Остальные ограничились кивками. На просьбу обогреться, никто ничего не ответил. Толи мужики попались неразговорчивые, толи просто не поняли Олега. "Молчание – знак согласия" – решил он и "проехал" мимо.