Весь мир и ты - Молли Ингрем

С нарочито спокойным видом Памелла подошла к своему столу и положила на него кейс.

— Сегодня мы поговорим о том, что вам очень нравится, — начала она. — Угадайте, что я имею в виду. Ну, смелее. Называйте!

— Лакричные леденцы, — сказал кто-то.

Все дружно рассмеялись.

— Допустим, — кивнула Памелла. — А еще?

Повисла короткая пауза, затем со всех сторон посыпалось:

— Игрушки! Щенки! Мороженое! Кататься на велосипеде! Компьютерные игры! Мультики! Футбол!

— Стоп! — подняла Памелла ладонь. — Кто сказал «мультики»?

— Я.

Это был Стиви Бразерс, внук плотника Джеффа, ремонтировавшего Памелле сарай.

— Кто-нибудь еще любит мультики? — спросила она, обводя взглядом класс.

Ребята дружно выразили одобрение.

— А что такое мультик по своей сути, кто-то сможет объяснить?

Вновь ненадолго повисла тишина, ученики задумались.

— Это такие рисованные истории, — сказала Джейн Делвин.

— Или сделанные с помощью компьютерной графики, — добавил Стиви Бразерс.

— Они бывают веселые и грустные, — подала голос Лиззи.

— И в них встречаются забавные зверушки… или человечки.

— Реально существующие? — быстро спросила Памелла.

— Нет, выдуманные.

— Сказочные, — мечтательно вздохнула Лиззи.

Памелла улыбнулась.

— Вот ключевое слово! Сказочные. То есть мультфильм — это сказка. Про нее и пойдет у нас разговор. Многие из вас наверняка видели мультфильм про Алису, побывавшую в Стране Чудес. А сейчас нам предстоит прочесть и обсудить сказку, сочиненную Льюисом Кэрроллом. Она будет нашим внеклассным чтением. — С этими словами Памелла открыла кейс, чтобы извлечь из него книжку и показать ребятам. Та оказалась лежащей вверх тормашками. Одно мгновение Памелла смотрела на нее, плотно стиснув губы, затем подняла и продемонстрировала классу. — Вот это произведение. После уроков возьмете его в школьной библиотеке.

Затем занятия продолжились как обычно.

Повышенный интерес к своей персоне Памелла ощущала еще дня три, потом он начал спадать. За это время Риччи ни разу не попался ей на глаза.

К пятнице она уже была склонна рассматривать недавнее происшествие просто как издержки деревенского бытия и даже начала посмеиваться про себя над весьма своеобразным отношением односельчан к понятию частной жизни. Особенно веселило Памеллу стремление некоторых знакомых высказать личное отношение к ее воображаемой связи с Риччи.

Интересно, зачем они это делают? — размышляла она. Из желания как-то повлиять на ход событий? Или их будоражит своего рода соучастие? Вон как поблескивали глаза миссис Хэттер, когда мы обсуждали то, как Риччи заглянул вечером ко мне во двор!

Думала Памелла и про самого Риччи — как не думать, когда людская молва связывает их имена воедино, — однако не могла четко определиться с восприятием этого человека. Несмотря на туманные намеки миссис Хэттер, она понимала, что, скорее всего, из Риччи получился бы муж если не идеальный, то близкий к совершенству.

Но то было, если можно так выразиться, умственное восприятие. А с душевным все обстояло гораздо сложнее. Потому что, как бы Памелла ни хорохорилась перед самой собой, ее сердце все еще не было свободно. Ей нет-нет да и вспоминался Эрик, былая любовь, которую она всячески старалась забыть.

А Риччи — Памелла почти не сомневалась в этом — смог бы помочь ей справиться с остатками прежнего чувства. Кроме того, новые впечатления вскоре непременно вытеснили бы из памяти ненужные воспоминания.

С другой стороны, во всем этом присутствовал некий элемент искусственности. Как будто кто-то все решил за Памеллу и ей осталось лишь следовать замыслу. А где же эмоции, сладостные грезы, романтика, наконец?

Романтика осталась в юности, шептал голос подсознания. Сейчас же наступила пора зрелости. И мыслить ты должна не как семнадцатилетняя девчонка, а как человек, ставший на десяток лет старше. Женщине нужна семья. Она должна обихаживать мужа, растить детей, позже — нянчить внуков. Не забывай, каждая женщина потихоньку стареет. И лучше, если это происходит не в одиночестве, а в окружении любимых и любящих людей.

Кто смог бы спорить с подобными доводами? Уж точно не Памелла, которой всегда хотелось так называемого обыкновенного женского счастья.

Примерно в таких размышлениях она проводила дни, а от ночных раздумий избавлялась с помощью снотворного. Но в общем Памелла, можно сказать, успокоилась. И старалась жить как прежде.

Пока не наступила пятница.

4

С утра все шло своим чередом. Памелла приняла душ, позавтракала и отправилась в школу. Там провела четыре урока — перед уикендом всегда был короткий день — и отпустила детей по домам.

Она укладывала книжки и тетради в кейс, собираясь уходить, когда кто-то негромко постучал в открытую дверь. Повернув голову, Памелла замерла с блокнотом в руке: на пороге стоял Риччи.

Еще не успев как следует оценить смысл происходящего, она почувствовала, что краснеет. Реакция была совершенно нелепой, потому что повод для смущения отсутствовал, и тем не менее жар на ее щеках с каждым мгновением ощущался все больше.

Кажется, я еще никогда не оказывалась в столь двусмысленном положении, взволнованно подумала Памелла. А все эти дурацкие сплетни! Ни в чем не виновата, но почему-то неловко смотреть Риччи в глаза…

Действительно, если бы по деревне не пошли пересуды, Памелла не придала бы никакого значения тому обстоятельству, что Риччи зашел к ней вечером сообщить о распахнутой калитке. Да и сам факт, что та оказалась открытой, на самом деле был Памелле безразличен: жизнь в Брэмдейле текла спокойно, каких-либо из ряда вон выходящих случаев не помнили даже старожилы. Однако нескрываемая заинтересованность окружающих заставила ее пристальнее взглянуть на вещи.

А сейчас, глядя на улыбающегося Риччи, Памелла вдруг припомнила кое-что еще — как он откровенно любовался ею, стоя на крыльце коттеджа.

— Кхм… здравствуй, — сказал тот.

Памелла положила блокнот в кейс и поднялась со стула.

— Здравствуй.

Риччи прислонился плечом к дверному косяку.

— Вот, шел мимо, думаю, дай загляну.

Несмотря на смущение, Памелла едва сдержала усмешку: фраза удивительно напоминала ту, которую Риччи произнес во время первого визита.

Изобретательным его не назовешь, мелькнуло в ее мозгу.

— Надеюсь, на этот раз с моей калиткой все в порядке? — произнесла она, позволив себе небольшую колкость.

По лицу Риччи скользнуло недоуменное выражение.